Хорошо, поговорим по существу…
— Кейти, взгляни на мой имплант. — Семен привычным движением снял заглушку из пеноплоти, обнажая характерный контур металлизированного включения в черепную кость.
Она перевела взгляд на гнездо для нейросенсорного контакта.
— Тебе знакома такая форма, верно?
— Да, я смотрюсь в зеркало и отлично знаю, что у всех, кто входил в состав пресловутого «резерва», нестандартные височные импланты. Что из того?
Семен натянуто усмехнулся:
— Тогда напряги свое воображение, вспомни, у кого еще ты видела такое же устройство, — посоветовал он. Кейтлин на секунду задумалась.
— Дункан? — она внимательно и отчужденно посмотрела на Шевцова.
— Да, Кейти, — стараясь не замечать ее холодной, напряженной реакции, подтвердил Шевцов. — Он носит точно такой же имплант, как у тебя или у меня.
— И что это, по-твоему, значит?..
Шевцов нахмурился. Кейтлин уклонилась от всех заданных ей вопросов, ничего не поведав о себе. Это становилось не просто непонятным, а подозрительным.
— Ты говоришь, что встретила Дункана не на Кьюиге? — попробовал выяснить он.
— Это неважно. Шевцов, тебе лучше позабыть эту встречу. Я понимаю, что должна помочь тебе… — с этими словами она вытащила из кармана пухлую пачку банкнот. — Возьми эти деньги и уезжай отсюда. Завтра тут сменятся хозяева, а ты достоин лучшей судьбы.
— Свою судьбу я делаю сам, — возразил Шевцов, — мне не нужны деньги, лучше ответь, почему ты лжешь?
Кейтлин даже не вздрогнула.
— В чем я тебе лгу? — спокойно поинтересовалась она.
— В том, что не встречала никого из «резерва». Ты ведь сама признала, что у Дункана точно такой же специфичный имплант, как у тебя или у меня. Если он не ровня нам по возрасту, значит, резерв был не один?
— Оставь эту тему в покое. Возьми деньги и забудь про нас.
— Я хочу знать свое прошлое, — упрямо проговорил Шевцов.
— Дункан ничем не поможет тебе. Он ничего не помнит.
— Знаешь, Кейти, я уже не могу полагаться на твои слова, — откровенно признался Шевцов. — Я хочу сам поговорить с ним, раз эта встреча уже состоялась.
— Он не станет разговаривать с тобой.
— Посмотрим. — Шевцов встал. — Подожди меня здесь, если не возражаешь. Я не причиню вреда твоему другу. Просто задам ему пару вопросов.
Он думал, что Кейтлин не согласится, но она внезапно кивнула, покосившись при этом в сторону застывшей без движения фигуры «Фалангера».
— Хорошо, Шевцов. Пусть будет по-твоему. Только с одним условием.
— Каким?
— Ответит тебе Дункан или нет, ты забираешь деньги и забываешь о нашем существовании, идет?
— Посмотрим… — угрюмо ответил Семен. — Знаешь, я уже и сам не рад, что мы встретились.
С этими словами он повернулся и пошел к выходу из металлической пещеры.
Его не покидало чувство, что он что-то делает не так, все изначально пошло неправильным, горьким, обидным путем, но Шевцов был упрям и не хотел отступать от своих намерений. Он искал информацию о прошлом везде, где только мог, и разговор с Дунканом, возможно, прояснит хотя бы некоторые аспекты возникновения «резерва»? Пусть, по словам Кейтлин, Дункан ничего не помнит о прошлом, но ведь есть еще и подсознание, которое можно пробудить?
Размышляя таким образом, Семен не мог предвидеть дальнейшего развития событий.
Дункан по-прежнему сидел за столом, в своем непритязательном «офисе», погрузившись в глубокую задумчивость.
Когда хлопнула входная дверь, он лишь приподнял взгляд.
— Что еще? — неприязненно спросил он.
— Надо поговорить, — Шевцов пересек пустое помещение и сел на свободный стул.
— Обнаглел? — мрачно осведомился Дункан.
— Нет, — ответил Семен и неожиданно усмехнулся. — Quod licet jovi, non licet bovi?[6]
Лицо Дункана мгновенно утратило брезгливую задумчивость. Вскинув взгляд, он с откровенным удивлением посмотрел на худого, небритого, одетого в потрепанное пальто Шевцова.
— Где ты выучил эту фразу? — спросил он. Семен покачал головой.
— Не фразу, Дункан. Я знаю латынь.
— Откуда? Это мертвый язык.
— Но ты ведь понял, что я сказал?
— Да, — согласно кивнул Дункан. — Ты верно подметил про Юпитера и быка, — тут же добавил он. — Кто-то из нас двоих позабыл свое место.
— Неправильно. Нас объединяет нечто большее, чем ты думаешь.
— Например?
Шевцов внимательно посмотрел на него.
— Не хочешь напрягаться? Или ты не привык прислушиваться к себе? Просто живешь как получится?
— Послушай, не испытывай моего терпения!
— Я знаю, у тебя проблемы…
— Это у тебя сейчас будут проблемы! — Выхватив оружие, Дункан резко встал, так, что его кресло откатилось в сторону, но Шевцов продолжал сидеть, демонстрируя полную невозмутимость.
— Может, все-таки выслушаешь меня, если сам не желаешь вникнуть в смысл происходящего? — спросил он, снизу вверх глядя на своего работодателя. — Разве тебе не интересно, откуда в твоей голове взялось знание латыни? Ведь ты сам упомянул, что это мертвый язык. Может, ты рискнешь утверждать, что понимаешь свое прошлое? Или ты уже разобрался во всем?
Последняя фраза Шевцова заставила Дункана опустить «Стайгер». Швырнув оружие на стол, он отошел к дальней стене помещения, развернул откатившееся туда офисное кресло и, вернув его на место, уселся, сцепив в замок побелевшие пальцы рук.
— Говори, — мрачно произнес он, не поднимая взгляда. — Но учти, если ты меня не убедишь в том, что нас действительно что-то связывает, дальнейший разговор будет коротким. У меня масса проблем, помимо тебя.
Семен не стал кривить душой, избирая обходные пути.
— Кейтлин рассказывала тебе о так называемом «последнем резерве»? — напрямую спросил он.
— Нет, — отрицательно покачал головой Дункан. — А ты откуда знаешь ее? — тут же с ревностным подозрением поинтересовался он.
Рассказ Шевцова оказался сжатым, но емким.
— Выходит, мы не настоящие люди? — настороженно спросил Дункан, когда Шевцов закончил проводить зримую параллель между подростками «последнего резерва» и им самим.
— Такое утверждение неверно, — возразил Семен. — Между мной, тобой и Кейтлин нет явного генетического сходства, значит, мы являемся не клонами, а людьми с уникальными геномами.
— Это что-то меняет? — холодно спросил Дункан.
— Сам способ искусственного зачатия не нов, — ответил ему Шевцов. — Добрая половина населения колонизированных планет рождена в инкубаторах. На Земле подобный способ пополнения генофонда не практиковался только по причине тотального перенаселения. У нас есть родители — это люди, отдавшие свой генетический материал в банк низкотемпературного хранилища много веков назад. Новация заключена не в способе зачатия, а в процессе роста, — уточнил он свою мысль. — Нас растили не для войны, Дункан.
— Почему?
— Потому что мы взрослели в виртуальной среде. Этому может быть лишь одно объяснение: нас хотели оградить от реальности, в которой шла война. Тот, кто причастен к нашему появлению на свет, понимал, что лишь полная изоляция от влияния внешнего мира позволит нам вырасти без ненависти и страха, без перекосов психики, которые неизбежно накладывает война на детей и подростков.
— Но ведь все произошло ровно наоборот, — с прежней холодностью констатировал Дункан.
— Да. Мне удалось узнать, что программы развития личности были заменены с общеобразовательных на узкоспециализированные, за два года до нашего пробуждения.
— Узкая специализация — это обучающие программы военного профиля?
Шевцов кивнул.
— Ты сделал для себя какой-то вывод? — продолжал расспрашивать Дункан. Казалось, что в получаемой от Семена информации он искал ответ на какой-то иной вопрос, равнодушно восприняв слова о «резерве», но живо интересуясь осведомленностью Шевцова о нем лично.
Семен пожал плечами:
— Я лишь понял, что человек или группа людей, ответственных за наше появление на свет, отнюдь не обладали реальной властью. Судьба дважды вторгалась в их планы, ломая все на корню. Первый раз это произошло в Солнечной системе, а второй на неизвестной мне планете… Скажи, где вы встретились с Кейтлин?..
Это был важный, ключевой для Шевцова вопрос, но Дункан не ответил на него, — он жестом заставил Семена замолчать, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы через неплотно запертую дверь.
Там тихо проурчал водородный двигатель подъехавшей машины, потом раздался приглушенный чавкающий звук дверного пневмоуплотнителя, а затем негромкий, но отчетливо различимый голос произнес:
— Обойдите с задней стороны этот сарай. Если кто-то попытается бежать, — стреляйте. Я пойду еще раз потолкую с этим недоноском.
Оставшись в одиночестве, Кейтлин с минуту сидела неподвижно, глядя на хаотично смятый металл, образующий пол небольшой пещеры.
Похоже, что для нее граница между правдой и ложью, добром и злом являлась лишь условностью. Она не задумывалась над данными вопросами, которые были отнесены ее рассудком к разряду иллюзий.
Шевцов сам только что предрек собственную судьбу.
Она подняла голову, но не увидела звезд, хотя небо на закате было чистым, безоблачным.
Над ней простирался причудливый свод металлической пещеры, которая сохранила общий контур разрезанного на части космического истребителя.
Кейтлин собиралась выждать несколько минут, а затем вернуться назад. К тому времени Дункан, по ее внутреннему убеждению, уже разрешит внезапно усугубившуюся проблему.
Ее взгляд скользнул по сумеречному контуру серв-машины, зажатой со всех сторон хаотичным нагромождением металлоконструкций.
Люк в днище «Фалангера» был открыт, вниз свисала легкая лестница с пластиковыми перекладинами.
Это выглядело подозрительно, поэтому Кейтлин встала и подошла поближе. Оказавшись меж согнутых ступоходов, она задрала голову, внимательно осматривая крепежные приспособления открытого люка.