размежевания, когда станет возможен прецедент замены враждебного модуля на дружественный.
— Удачи тебе, Клименс… — выдохнул Шевцов, заметив, как по консолям управления взметнулась сложная гамма огней, а в днище машины начал открываться диафрагменный люк.
С точки зрения Нолана, все выглядело иначе. Страшнее и нагляднее, как казалось ему.
Очередное патрульное трио уже находилось в пределах видимости, когда в днище застывшего «Фалангера» внезапно открылся люк, и человеческая фигура выскользнула из него, совершив прыжок с семиметровой высоты.
Едва ноги Шевцова коснулись земли, как он тут же откатился вбок и кинулся в сторону, под прикрытие не тронутой бесноватым огнем орудий кустарниковой поросли.
Генри даже не пытался предугадать, что произойдет дальше.
Застывший посреди патрульной тропы «Фалангер» не подавал никаких признаков жизни. Он стоял в том положении, в котором его застала смена кристалломодулей: чуть согнув ступоходы и повернув приплюснутый торс в сторону выбитой орудийным огнем просеки.
Вторая серв-машина приближалась к нему; дистанция между двумя исполинами сократилась до ста метров, когда два видеосканера вырвались вперед, явно намереваясь выяснить причину, по которой огромная машина застыла на месте, перегородив тропу и не отвечая на сигналы вызова.
В этот момент внутри обездвиженного «Фалангера» внезапно раздался утробный гул, и из расположенных над оружейными пилонами прорезей вылетели два мутно-желтых лотка отстрелянных обойм.
Видеосканеры резко прыснули в разные стороны, будто испуганные птахи, а Клименс, которая все это время вполне владела перехваченным управлением, стремительно повернула торс машины, разрядив свежий боекомплект в поворотную платформу приближающегося исполина.
Десять снарядов, неожиданно выпущенных с убийственно короткой дистанции, не оставили патрульному «Фалангеру» ни единого шанса: очередью из правого орудия Клименс срезала броню, закрывающую главный узел сервомоторов вражеской машины, а секунду спустя в обнажившиеся приводы ударил огонь с левой орудийной подвески…
На глазах оглушенного, потерявшего всякую ориентацию Нолана шестидесятитонный «Фалангер» противника начал крениться набок, разваливаясь на две неравные части…
Еще секунда, и глухой, титанический удар потряс землю.
…Из шокового состояния Генри вывел резкий хлопок по плечу; он обернулся, едва соображая что рядом с ним, распластавшись на земле, лежит Шевцов, а над головой, словно осы, вьются два видеосканера.
Заметив, что Нолан не в себе, Семен схватил свой «ИМ» и, перекатившись на спину, двумя короткими очередями сбил назойливые приборы наблюдения.
— Уходим! — Он требовательно дернул Генри за ремень экипировки, окончательно приводя в чувство оторопевшего напарника.
На патрульной тропе творилось что-то невообразимое.
Рубка поверженного «Фалангера» лежала на земле, словно фантастическое яйцо ископаемой рептилии, а его ступоходы по-прежнему стояли на месте, как будто оторванные лапы исполинского кузнечика…
Захваченная серв-машина, которой теперь управляла Клименс, уже перезарядила орудия, и сейчас под ее днищем разгоралось напряженное, ослепительно голубое пламя — это разогревались реактивные прыжковые ускорители.
— Генри, живее! — подстегнул его окрик Шевцова, который заметил, что Клименс открыла диафрагменные крышки пусковых ракетных установок.
Генри рванулся вслед за Семеном. Он не видел зловещих признаков назревающего ракетного удара, но уже вполне осознал, что там, где вступили в смертельную схватку серв-машины, человеку не место…
Они успели отбежать метров на двести, когда окрестности затопило бледно-голубое сияние, и взмывший на реактивных струях «Фалангер» Клименс внезапно разрядил оба ракетных комплекса, превратив огромный участок лесного массива в бурлящий огненный котел.
Их сбило с ног ударной волной от прокатившихся в нескольких километрах разрывов, но оба тут же вскочили, оглушенные, дезориентированные, но живые…
Шевцов взглянул на свое запястье, где располагался компактный прибор, и жестом указал направление.
Сзади оглушительно загрохотали автоматические орудия — это Клименс, благополучно приземлив свой «Фалангер», продолжала развивать атаку…
Спустя час, задыхаясь от быстрого бега, они внезапно наткнулись на пробирающихся между деревьями андроидов.
Учитывая, что Сеть потеряла большую часть подобных механизмов в момент вторжения двухмесячной давности, факт столкновения явно указывал на близость конечной цели.
Им не удалось разминуться с этим патрулем, два кибермеханизма увидели их раньше, чем Семен и Нолан заметили присутствие машин. В тот миг, когда шипящий луч лазера располосовал воздух, оставляя глубокие шрамы на окрестных стволах деревьев, Шевцов, машинально откатываясь в строну, успел осознать, как сильно не хватает ему Клименс, к которой он привык, словно к частице своего разума.
Будь она с ними, этой внезапной встречи можно было бы избежать…
Хотя, снявши голову, по волосам не плачут…
Перекатившись по мягкому мху, он резко привстал на колено, укрывшись за стволом дерева. Броня «Хамелеон» не подвела и на этот раз. Если секундой раньше андроиды видели две смутные фигуры, то теперь противник внезапно исчез, и машинам пришлось остановиться, сканируя лесной сумрак в тщетной попытке понять, куда скрылись призрачные существа?
Они сумели определить местоположение Шевцова и Нолана лишь по коротким, едва приметным язычкам статики, танцующей на срезе электромагнитных компенсаторов импульсных винтовок в момент ведения огня.
Это был последний кадр, запечатленный видеокамерами дройдов, — в следующий миг машины повалило в разные стороны: очередь, выпущенная Ноланом, оторвала механическую конечность и прошила грудной кожух андроида, Семен же стрелял в голову, целясь по выступающему кристалломодулю.
— Добей его! — приказал Шевцов, меняя опустевший магазин.
Генри повернул голову и, похолодев, заметил, что андроид с оторванной рукой и простреленной грудью пытается встать, неуклюже опираясь на обрубок локтевого сустава.
Еще одна очередь окончательно пригвоздила машину к земле.
— Этим тварям нужно стрелять в голову, — произнес Шевцов, вставая с колена. — Их действиями руководят модули «Одиночек», а не стандартные системные блоки, что спрятаны в груди.
— Понял… — откликнулся Генри, разглядывая поверженные машины.
Прошло менее суток с того момента, как он ступил на поверхность Омикрона, а кажется, за это время прожита целая жизнь. Нолан понимал, что ему уже никогда не стать прежним, да и не хотелось после всего пережитого возвращаться на свалку космических кораблей, чтобы горбатиться там, обогащая неизвестно кого…
Шевцов стоял рядом, напряженно прислушиваясь к неясному шуму леса.
Взрывы и отчетливые пятитактовые очереди автоматических орудий «Фалангеров» стихли четверть часа назад, но в отсутствии связи им оставалось только гадать, кто вышел победителем из поединка между превосходящей огневой мощью и давним боевым опытом Клименс.
— Если ее «Фалангер» способен двигаться, то Клименс приведет его к холму, — вслух подытожил свои мысли Шевцов.
Нолан не ответил, лишь удивился промелькнувшему в душе чувству. Мог ли Генри представить, что настанет время, когда он будет переживать за машину?
— Что дальше, Сэм? — спросил он, отворачиваясь от дымящихся останков андроидов.
— Думаю, мы у цели, — внезапно ответил Шевцов. — Видишь редколесье и холм?
— Да.
— Там вход на первый подземный уровень.
Внешне это была обычная, непримечательная возвышенность, и только земля, изрытая ступоходами серв-машин, указывала на северный склон холма.
Неизвестно, по каким соображениям Сеть Омикрона превратила заурядный технический тоннель в центральную транспортную артерию, связывающую между собой все подземные уровни. До операции «Тайфун» подобных выходов на поверхность было множество, но машины запечатали их так же, как центральные ворота, к которым сходились все проложенные по территории лесного массива дороги.
Если бы не информация, считанная Шевцовым с модулей памяти двух андроидов, они могли бы блуждать по лесу до бесконечности, ища иголку в стогу сена.
И все же, глядя на характерные следы тяжелых машин, обрывающиеся у поросших мхом многометровых створов, Нолану не верилось, что позади восемь часов беспрестанного напряжения моральных и физических сил, а эти замшелые ворота и есть искомое…
…Шевцов придерживался иного мнения на этот счет. С самого начала он четко осознавал, куда и зачем они идут. Риск был огромен, но и цена соразмерна.
Вокруг ни души… Лениво шелестит запутавшийся в кронах деревьев ветер, но это обманчивые, субъективные ощущения.
Разве заметишь среди мха крохотный глазок цифровой видеокамеры или миниатюрный датчик сенсорного устройства? Где гарантия, что за ними не наблюдают сотни бесстрастных глаз?
Был лишь один способ проверить это.
— Генри, следи за окрестностями.
Нолан кивнул, а Шевцов, вжимаясь в изрытую ступоходами машин землю, пополз по направлению исполинских ворот.
Он преодолел всего треть пути, как внезапно по всему периметру холма вспыхнула и тут же погасла ослепительная сетка лазерных лучей.
Ни одна травинка не загорелась от соприкосновения с точно отрегулированными лазерами, которые били в строго определенные точки, где в кору близлежащих деревьев были вмонтированы энергопоглощающие элементы.
Рубиновые шнуры вспыхивали вновь и вновь, рассекая воздух вокруг возвышенности ослепительной сетчатой плоскостью, но Шевцов упрямо полз к цели. Состязание человеческого разума и машинной логики продолжалось, свидетельствуя отнюдь не в пользу последней. Лазерные лучи проходили в полуметре над землей, а их излучающие установки были зафиксированы в строго определенном положении. Для машин это являлось неодолимой, разрушительной преградой, но ползущий человек ощущал лишь жар, от которого начинала куриться паром развороченная земля.