Омская зима — страница 20 из 21

И когда, предметы обелив,

всходит лунный диск,

и нам не спится —

то душа

тоскует и томится.

Ночью начинается прилив!

Татьяна Четверикова

* * *

Я знаю, как она красива.

И знаешь ты, и знает он…

Как «мама» выдохну —

                                   «Россия»,

И сердце мне наполнит звон —

Дождя в стекло,

                        капели вешней,

И полоза по февралю.

Люблю великой и безгрешной,

И грешной я тебя люблю.

Твои знамена и парады,

Счастливый день и горький день.

Как женщины твои крылаты!

Как радостна твоя сирень!

Спешим судить и виноватить

Огромную свою страну.

А нам бы жить и не растратить

До смерти данную,

                             одну.

* * *

Россия… Сосны и летящий снег,

И дятла стукоток над головою.

Я не в гостях — живу и верю с ней —

Моей землей — моей душой живою.

Спущусь к реке, обжитой с тех веков,

Когда звенели ермаковы стрелы.

Я не покину этих берегов —

Здесь дом и доля — здесь мои пределы.

Заносит берега и острова,

А снег все валит по-сибирски щедрый.

По-своему права и не права,

Живу я там, где сталкивает ветры.

Один из них — от моря, от Оби.

Другой пронизан казахстанским солнцем.

И так сильны, что не копить обид,

Печалей, зла — все с пылью унесется.

Недаром наши волосы прямы.

А лица огрубелы, загорелы.

Недаром дорожим покоем мы,

Таким, как этот —

Редким,

            хрупким,

                          белым.

Россия — снег над бором все сильней,

Он окрыляет,

                    радует

                               и кружит.

О матери, о сыне ли, о муже —

Все помыслы о Родине,

О ней…

НА ВОКЗАЛЕ

Мальчишку делят, боже мой!

Кричат и топают прилюдно.

И, всхлипывая поминутно,

Кричит он тоже, сам не свой.

Отец и мать — они враги.

И помирить их невозможно.

Мальчишка!

Сердце береги,

Ведь надорвать его несложно.

Но что ему слова, молва…

Нет сил беды своей стыдиться.

Хватает их за рукава,

Кричит,

А все не докричится.

* * *

То сонный дождь меж елей бродит,

То птица постучит в стекло.

Когда окно на лес выходит,

Живешь свободно и светло.

Что мир сужается, не верю.

Зато не в сказке — наяву

Я знаю, стоит стукнуть дверью,

Как ежики скользнут в траву.

Качнется у синички хвостик,

Она сорвется с ветки вниз.

А мне туда, где тонкий мостик

В овраге над ручьем повис.

А мне туда, где только осень

И никаких тебе забот.

Но надвое расколет просинь

Сверхреактивный самолет.

* * *

Как страшно за этот простор голубой.

За ближние дали и дальние дали.

Когда же людские сердца вразнобой

Так сильно на нашей Земле застучали?

То кони нужны, то долины тесны,

То море вдруг станет причиной раздора.

И вот уже мучат проклятые сны

Людей, ошалевших от крови и ора.

Пылают дома сто столетий подряд,

И ветер скорбит о бездомных скитальцах…

А время летит.

И пробирки звенят,

Послушно металл изгибается в пальцах.

Теперь не копье,

                         не ружье,

                                        не стрела —

Такое грозит, что душа содрогнется.

Мы поняли все, что планета мала,

Что может однажды она расколоться.

Понять бы еще, что довольно смертей,

Что выход один у людей — помириться.

В смертельной тревоге от наших затей

И зверь, и растенье, и чуткая птица.

Неужто же гибель маячит вдали?

Тогда мы не стоим любви и доверья.

…И снова полпредами нашей Земли

И бьются, и тянут к нам ветви деревья.

Геннадий Шмаков

ЩЕНОК ИЗ ЗАПОЛЯРЬЯ

Н. Разумову


Он не скупал на севере мехов,

Мой друг — поэт-мужчина

                                        не в кавычках,

Он вез щенка и несколько стихов,

Хоть побывал у черта на куличках.

Качало нарты, вился ненца бич,

Неслась упряжки пестрая лавина.

В широком чуме крепкий магарыч,

Холодная, как жало, строганина.

Хвалил хозяин черного щенка:

«Какой хорош!» И наливал из фляжки.

Щенок был впрямь похож на вожака,

На властелина лаячьей упряжки.

Он бороду поэту облизал,

Потом они на шкурах долго спали.

Поэт щенку дал имя Салемал,

Ведь он родился там, на Салемале.

Когда буран над тундрою ревел,

Под корень гнул корявые березки.

В дороге грудь щенок поэту грел,

Тот молоком поил его из соски.

Он вырос без упряжки и бича,

В степном краю, где тоже пела вьюга,

И все же он по Северу скучал,

Но не скулил, боясь обидеть друга.

КОНИ

…Не от бича, не от погони,

А вдоль деревни просто так

Летят некованые кони —

Двухгодовалый молодняк.

В репьях нечесаные гривы

Мелькнут в некошеном лугу…

И полудики, и красивы

Шальные кони на бегу.

Войдут в бурьян —

Бурьян ложится.

Копыта бьют по чабрецам.

Раздолье гладким кобылицам

Да буйногривым жеребцам!

Они гречиху перекрутят,

К реке метнутся через рожь.

И там не пьют, а воду мутят —

Ничем бедовых не уймешь.

Резвись, гривастое наследство!

Шлифуй копыта добела!

А необузданное детство

Осадят скоро удила…

А лето в гуле, в перезвоне,

И зори в травах росы пьют…

Еще в лугах гуляют кони,

Но где-то коням сбруи шьют…

КАЗАНКА

В избе печурка-барабанка.

Ночуй да чай себе согрей,

В глуши безлюдная Казанка

Стоит без окон, без дверей.

Была деревнею красивой.

Карнизы, тонкая резьба,

Но заросла давно крапивой

Умельца здешнего изба.

Казанку бросили крестьяне

За то, что путь к воде крутой.

Теперь стоит она в урмане

Одна казанской сиротой.

Но только выпадут пороши

Да поседеют кедрачи,

Сюда придет с заплечной ношей

Усольцев — дедушка с Бичи.

В избе махрой запахнет едко,

Дед сварит ужин, сладит свет,

А лайки Найда и Валетка

Обнюхают звериный след.

Здесь рысь царапала листвянку,

Запрыгивала на сарай,

Разбудят древнюю Казанку

Лихая прыть и злобный лай.

Уйдут собаки в ельник синий,

Подымут улицей метель,

И улыбнется дед Василий,

На эту глядя канитель.

Валерий Чижов

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ
НАЧАЛО НАВИГАЦИИ

Еще не стаяли снега

В поросшем ельником

                                  овраге,

Еще следы замерзшей влаги

Хранят речные берега,

А лед пошел, и по реке

Уже повсюду чист фарватер,

А по нему буксирный катер,

Спешит, пока что налегке!

ГУСИ

Наши гуси снова дома,

Прилетели: «Га-га-га!»

На свои аэродромы —

На болота, на луга.

После долгой зимней стужи

Над землею гуси кружат,

Бродят важно по стерне

В поле у дороги.

— Гуси, гуси, можно мне

Вас рукой потрогать?

ЗДРАВСТВУЙ, ЛЕТО!

Здравствуй, лето,

Здравствуй, лето,

Вся земля тобой согрета,

Снова ясные деньки

Мчатся наперегонки —

Чтоб в полях росла пшеница

Вся в колосьях золотых,

Чтоб доверчивые птицы

Пели в зарослях лесных,

Чтобы солнышко светило,

Чтоб его на всех хватило!

1 СЕНТЯБРЯ

Рано утром на заре

Тридцать новых Букварей,

В тридцать новеньких портфелей,

Поместились еле-еле.

Тридцать пар ботинок новых

Со звонком влетели в класс

Тишина почти на час.

Только слышно было где-то

Там, где яркие букеты

На учительском столе,

Тихо-тихо,

                тихо-тихо,

Паучок сказал пчеле:

«Знаешь, мы с тобою зря,

Не читали Букваря»…

ЛЕСНАЯ СТОРОЖКА

Т. М. Белозерову

Сторожка в лесу

Вдали от дорог.

Едва переступишь

Высокий порог,

Увидишь —

Сухие дрова у печи,

Да соль в коробке,

Да огарок свечи.

Согреешься —

Дальше отправишься в путь,

Но прежде в сторожке

                                  оставь,

Не забудь:

Поленницу дров

Для растопки печи,

Да соль в коробке,

Да огарок свечи.

В ШТОРМ

Мчатся над морем

Косматые тучи,

Эхо гремучее

Падает с кручи,

Грозные бьются

О берег валы,

Камни срывают

С высокой скалы.

Только я бури

Ничуть не боюсь,

Я на утесе стою

И смеюсь,