Торопливые шаги позади стали еще более отчетливыми. Я был уверен, что это отец. Кажется, он что-то кричал нам с Димой. Что-то насчет того, чтобы мы не двигались. Но я и так не мог пошевелить даже пальцем.
Вскоре я увидел папу, он несся к нам, как какой-нибудь тайфун. Помню, еще подивился про себя, как у него получается так хорошо бегать в этих сапогах. Уже будучи в нескольких шагах от нас, он на ходу свинтил крышку с банки и выплеснул ее содержимое на тенгу. Кислота достигла своей цели почти мгновенно. Существо издало протяжный крик боли. Все было бы ничего, но для меня оно кричало голосом Амаранты, и мне стоило немалых трудов заставить себя стоять без движения, вместо того чтобы броситься ей на помощь. Неподалеку вскрикнул Димка. Я инстинктивно схватил брата за руку и удержал на месте, даже не обернувшись в его сторону, так как взгляд все еще был прикован к тенгу.
Но по мере того, как кислота разъедала глаза существа, его чары переставали действовать. Очертания Эмми медленно растворялись, и я почувствовал нестерпимую боль, как будто только что снова потерял ее.
Тенгу хрипел и извивался. Теперь мы могли видеть его истинное обличье. Возможно, за многие сотни лет мы были первыми людьми, которые удостоились этой «чести».
Но, конечно, кислота не могла убить тенгу. Она лишила его магической силы, но основную работу все-таки пришлось доделывать нам, и я порадовался, что нож все еще находится у меня в руках. Перехватил рукоять поудобнее и ударил ножом не успевшего прийти в себя тенгу, вложив в этот удар всю свою ярость, ведь этот монстр посмел примерить на себя образ той, что была так дорога мне. То ли нож оказался очень хорошо наточен, то ли шея тенгу была слишком тонка, но одного взмаха хватило, чтобы снести ему голову с плеч. С громким всплеском она упала в воду, по поверхности которой разошлись круги. Струя теплой бесцветной крови полилась мне на руки; повинуясь инстинкту, я отскочил назад и, пересилив брезгливость, опустил руки в воду, торопливо смывая с них кровь тенгу. Память о мантикоре, кровь которой обладала свойством кислоты, была еще слишком свежа.
Между тем туловище тенгу, которое в течение нескольких секунд продолжало стоять перед нами, начало оседать. Вскоре оно, как до этого голова, полностью исчезло в грязной воде.
Мы стояли, потрясенные произошедшим. Было неловко думать о своем малодушии, которое только что чуть не привело нас к гибели, а еще терзал вопрос, кем был тенгу для отца и как у папы хватило сил напасть.
— Вот и все, — первым нарушил молчание отец.
Он отбросил подальше от себя банку, в которой еще недавно была кислота, и та со звоном разбилась о стену. Осколки полетели в воду и, подхваченные течением, устремились прочь.
— Мне что, всю жизнь придется вас спасать? — без особой злости, устало спросил папа.
— Прости, — прошептал я в ответ.
Конечно, извинения не могли ничего исправить. Сегодня мы с Димой действительно повели себя не как охотники. Еще немного, и тенгу прикончил бы нас обоих, теперь я отчетливо это понимал. Прямо за тем местом, где стояло существо, вода с шумом стекала вниз, образуя водопад. Не имело смысла подходить к обрыву и проверять, насколько высоким он был. Уверен, тенгу позаботился о том, чтобы после этого падения ни я, ни Димка уже никогда не оклемались. Существо заманивало нас в ловушку, а мы, как послушные ягнята, шли в нее. Если бы не отец, наша смерть стала бы неминуемой. Об этом неприятно было думать, но еще хуже казалось то, что после смерти тенгу у меня осталось глубокое чувство потери, как будто я и в самом деле еще раз лишился Амаранты. И никакие доводы рассудка не могли убедить мое глупое сердце в обратном.
— Да-а, путь, в самом деле, не близкий, — Дима все-таки подошел к краю обрыва, чтобы посмотреть вниз. Он держался рукой за какой-то штырь, выступающий из стены, так как течение в этом месте достигало большой силы и скорости, если бы не эта предосторожность, его бы просто-напросто смыло.
— Пора возвращаться, — отец отвернулся и пошел к выходу из канализации.
Мы с Димой заторопились следом. Но, как ни старались, так и не смогли его догнать.
6СОН
Когда, наконец, мы снова оказались в гостинице, было уже около одиннадцати часов ночи. Отец, не сказав ни слова, направился к себе в номер. Я видел — он все еще сердится из-за случившегося. Возможно, причина крылась в его страхе потерять нас, поэтому он пока был не в состоянии простить нашу безалаберность и небрежное отношение к делу. Но я знал, что уже завтра, после того как мы обсудим совершенные ошибки, все забудется. Дима тоже не волновался из-за ссоры с отцом. Он, как всегда, верил в положительный исход дела, и этого ему было вполне достаточно. Но я все же заметил, что и он был сегодня как-то особенно задумчив.
Как только вошли в номер, Дима направился в ванную и долго оттуда не выходил. Первым делом стянув надоевшие сапоги (это стоило сделать еще в машине, но я почему-то совсем про них забыл), я уселся в кресло и принялся ждать своей очереди в душ, вытянув насквозь промокшие ноги, чтобы не чувствовать неприятного запаха канализационной воды, идущего от влажных носков.
Мысли то и дело возвращались к Амаранте; впрочем, после сегодняшнего происшествия это ничуть не удивляло. Я был поражен способностью тенгу так четко передавать манеры и повадки того, чей образ он принимал. Он смог достоверно изобразить даже характерный для Эмми наклон головы, когда та что-то внимательно рассматривала. Несмотря на всю нереальность ситуации, невозможно было не поверить, что передо мной стояла именно она. Надо думать, тенгу извлек все эти мелочи из моей памяти. И сейчас она представляла собой разворошенное осиное гнездо, которое, будучи однажды потревоженным, никак не желало успокаиваться. Все новые и новые подробности всплывали в голове, и этому не было видно конца. Удивительно, как многое я, оказывается, помнил об Эмми. Но хуже всего безумное желание вернуть все назад. С тех пор как мы расстались, никогда еще не чувствовал я такой потребности быть с Амарантой.
В ту секунду, когда я был совсем близок к отчаянию, дверь в ванную открылась, и оттуда вышел младший брат. Завернутый в полотенце, весь в клубах пара, с распаренным красным лицом, он сразу же направился к кровати и развалился на ней в позе морской звезды.
— Что ты видел? — Вопрос застал меня врасплох. Диме не была свойственна деликатность и предваряющие основной разговор вежливые беседы ни о чем.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил я. Почему-то не хотелось произносить вслух имя Амаранты — казалось, что тогда иллюзия окончательно развеется, и придется признать, что это была всего-навсего магия тенгу.
— Я видел Патрисию, — рассматривая потолок с самым серьезным выражением лица, ответил Димка.
Я молча обдумал его ответ. Получалось, что братишка до сих пор сильно переживает гибель странной девушки, которую подчинил своей воле демон. Вот уж не думал, что она настолько запала ему в душу. С тех пор как мы вернулись в Россию, он ни разу не заговаривал на эту тему, и я успокоился, посчитав этот этап пройденным. Всегда казалось, что Дима легко и безболезненно справляется со всякого рода неприятностями. Но, видимо, я ошибался.
— Она что-нибудь сказала тебе? — поинтересовался я у Димы. Было любопытно это узнать, хотя я понимал, что на самом деле с братом говорил тенгу.
— Нет, — Дима покачал головой. — Она только звала меня к себе.
— Понятно, — ответил и замолчал, не зная, что еще сказать.
— Для тебя он стал Амарантой, не так ли? — Голос Димы заполнил образовавшуюся неловкую паузу.
Я удивленно взглянул на него, недоумевая, как он мог об этом догадаться.
— Я слышал, как ты ее звал, — пояснил он, видя мое замешательство.
Действительно, совсем забыл, что выкрикивал ее имя, так что не знать о том, кого я видел в канализации, мог только глухой.
— Она была как настоящая. Мне даже показалось, что это и правда Эмми, — ответил я с ужасом, осознавая всю степень своего заблуждения, которое так до конца и не оставило меня.
— Да уж, эти тенгу — мастера своего дела. Не хотел бы я еще раз встретиться с ними, — брат передернул плечами.
— Я, пожалуй, пойду в душ, — кое-как встав с кресла, по-стариковски прихрамывая, я направился в ванную.
Трусливо сбежав от продолжения этого неприятного разговора, я изо всех сил затягивал водные процедуры, рассчитывая, что к тому времени, как я вернусь в комнату, брат уже будет спать. Так все и вышло. Тихонько приоткрыв дверь, я увидел в дрожащем мерцании экрана телевизора мирно спящего Диму. Знал, что теперь его даже пушкой не разбудишь, поэтому спокойно добрался до кровати, повалился на жесткий матрас и попытался сосредоточиться на телевизоре. Там шла какая-то кинокомедия. Но очень скоро стало понятно, что мое чувство юмора сегодня дало сбой, и происходящее на экране меня совершенно не трогает. Выключив телевизор, уставился в потолок, полагая, что заснуть удастся не скоро, но уже через десять минут (видимо, все-таки сказалась усталость) меня посетил Морфей.
В ту ночь мне впервые приснился этот странный сон. Вообще, сны были для меня в диковинку. Наверное, у меня слабо развито воображение, или я просто слишком крепко сплю, но мне редко что-либо снится, и сновидения, которые приходят ко мне, не бывают яркими и запоминающимися. О них никак нельзя сказать, что все происходило как наяву. Но в этот раз сон оказался настолько реальным, что я проснулся со стойкой уверенностью в том, что это было скорее видение, чем обычная попытка мозга осмыслить случившееся за день.
Во сне я очутился в каком-то темном и сыром месте, четко ощущая, как влажный, насыщенный водными испарениями воздух впитывается в одежду, отчего та становится мокрой и тяжелой. Первая мысль была о том, что я снова каким-то образом вернулся в канализацию. Но вокруг не раздавалось звуков бегущей или капающей воды, здесь вообще отсутствовали какие-либо звуки, даже мои собственные шаги были абсолютно бесшумны.