"Это грубый антисоветский пасквиль… По нашим законам мы имеем все основания посадить Солженицына в тюрьму, ибо он посягнул на самое святое: на Ленина, на наш советский строй, на Советскую власть, на все, что дорого нам… Этот хулиганствующий элемент Солженицын разгулялся".
Ю. Андропов заявил на этом же заседании:
"…Я, товарищи, с 1965 года ставлю вопрос о Солженицыне. Сейчас он в своей враждебной деятельности поднялся на новый этап… Он выступает против Ленина, против Октябрьской революции, против социалистического строя. Его сочинение "Архипелаг ГУЛАГ" не является художественным произведением, а является политическим документом. Это опасно, у нас в стране находятся десятки тысяч власовцев, оуновцев и других враждебных элементов… Поэтому надо предпринять все меры, о которых я писал в ЦК, то есть выдворить его из страны…"
Александр Солженицын вскоре был насильственно выслан из СССР и лишен гражданства.
В декабре 1979 года Андропов снова докладывает о Сахарове. Доносит, что он "в 1972–1979 годах 80 раз посетил капиталистические посольства в Москве", имел более "600 встреч с другими иностранцами", провел "более 150 так называемых пресс-конференций", а по его материалам западные радиостанции подготовили и выпустили в эфир "около 1200 антисоветских передач". Все было подсчитано, но предать суду Сахарова тогда побоялись из-за "политических издержек".
В это время я работал за рубежом. Академик Арбатов, посетив меня в Канаде, рассказывал, что "наверху" активно искали форму расправы с Андреем Дмитриевичем. Наконец 3 января 1980 года Политбюро решило лишить Сахарова всех высоких званий и "в качестве превентивной меры административно выселить из Москвы в один из районов страны, закрытый для посещения иностранцами".
С началом Перестройки в духовную жизнь пришли новые надежды. Но репрессивная машина и психология нетерпимости не хотели сдавать своих позиций. Да и некоторые писатели, особенно те, кто, кроме доносов, ничего создать не могли, держались за прошлое, как блохи за старый кожух. В сталинско-андроповском заповеднике им было тепло и уютно. Они были начальниками. Честно говоря, я был искренне убежден, что свобода предельно сузит поле доносов, дрязг, разного рода разоблачений… Карательные службы умело все это использовали, чтобы держать в узде творческую интеллигенцию. Но "мастера пера", работающие в жанре политического и прочего сыска, до сих пор продолжают сочинять компроматы, разоблачать "агентов влияния", заниматься доносительством. Сегодняшние публичные "сигналы" очень похожи на донесения карательных служб прошлых времен, которые я читал и читаю в изобилии, занимаясь реабилитацией жертв политических репрессий.
Все смешалось в российском доме: некоторые бывшие антисоветчики стали певцами советской власти, бывшие антикоммунисты — новокрещеными большевиками, а те, кто клеймили империю последними словами и с нетерпением ждали ее краха, теперь магическим образом превратились в певцов великодержавности. Есть и бывшие "инакомыслящие", которые теперь обижены на российскую Реформацию только за то, что она лишила их заработков на разоблачениях режима.
Свобода слова и творчества набирала обороты, а от КГБ, как и раньше, продолжали поступать записки о враждебной деятельности интеллигенции, литературные "обзоры". Например, в июне 1986 года КГБ направляет записку в ЦК "О подрывных устремлениях противника в среде советской творческой интеллигенции". В записке перечисляются фамилии многих известных писателей, которых "обрабатывают" иностранные разведки. Сообщается, что "Рыбаков, Светов, Солоухин, Окуджава, Искандер, Можаев, Рощин, Корнилов и другие находятся под пристальным вниманием спецслужб противника". Вновь упоминаются Солженицын, Аксенов, Копелев, Максимов как "вражеские элементы".
Война с духовенством
Наибольшее число жертв из православного духовенства при Сталине приходится на 1937 год: всего тогда было репрессировано 136 900 человек, из них расстреляно 85 300 человек. В 1938 году соответственно — 28 300 и 21 500; в 1939 году — 1500 и 900; в 1940 году — 5100 и 1100. И наконец, в 1941 году репрессировано 4000 священнослужителей, из них казнено 1900.
В 1918 году Русская Православная церковь имела 48 000 приходов, в 1928 году — чуть больше 30 000. В Москве из 500 храмов к 1 января 1930 года осталось 224, а через 2 года — только 87. До революции в Ярославской губернии было 28 монастырей. К 1938 году там были закрыты все монастыри и более 900 церквей.
Во время Отечественной войны репрессии духовенства не прекращались. В 1943 году общее число репрессированных православных священнослужителей составило более 1000 человек, из них расстреляно 500. В 1944–1946 годах количество смертных казней каждый год составляло более 100. После войны с неослабевающим энтузиазмом продолжалось закрытие храмов. К 1963 году число православных приходов по сравнению с 1953 годом было сокращено более чем вдвое. В Москве летом 1964 года впервые за послевоенное время был разрушен храм Малого Преображения. В 1963 году закрыли Киево-Печерскую лавру.
К началу 60-х годов вновь появились заключенные из числа верующих и духовенства, арестованные за свои убеждения. За 1961–1963 годы и первое полугодие 1964 года по статьями 142, 143 и 227 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик было осуждено 806 человек. По Указу о тунеядцах за это время выслан в отдаленные области 351 священнослужитель.
В период правления Брежнева закрытие церквей чуть-чуть притормозилось. Закрывалось в среднем 50 приходов в год. Однако Андропов вновь ужесточил государственно-церковные отношения, призвал усилить атеистическую работу, возобновил преследования религиозных деятелей.
Только с Перестройкой пришла свобода церковной деятельности и свобода вероисповедания.
Эту трагическую тему хочу закончить тоже на печальной, но несколько иной ноте. Обстоятельные и тесные контакты с некоторыми отцами церкви приводили меня, впрочем, приводят и до сих пор к грустным размышлениям. Я лично кое-что сделал для того, чтобы возродилась религия. С 1985 года "курировал эту сферу" по линии партии. Поэтому, надеюсь, имею право на собственную точку зрения, хотя заранее прошу прощения у тех, кому она покажется обидной.
Не мало было и таких священнослужителей, которые предавали Россию. Иначе не пришел бы красный Антихрист на Русь. Нет, не всякая власть от Бога. Но были и всегда будут такие пастыри, как Патриарх Тихон и архимандрит Лука. Но как же мало их было! Как мало! Само слово "реформа" для наших пастырей — нож острый, а католики и протестанты, братья наши и сестры во Христе, до сих пор идут по разряду чужих и каких-то неполноценных, за что просто стыдно.
Нет прощения и тем из поповской братии, которые и сейчас, когда Перестройка истинно отделила церковь от государства, чиновничают, плохо работают с паствой, крестят не духовно, а только ритуально, не идут в народ, забыли о добродетели. Проповеди слабые, косноязычные. О таких величайших духовниках, как Августин Блаженный, Альберт Великий, Фома Аквинский, даже не упоминают. О таких звездных гениях, как Паскаль, Ломоносов, Ньютон, Циолковский, Павлов, Вернадский, молчат. Большевики вырубили православную элиту под корень.
Не от боли только идут мои слова, а от надежды на возрождение нравственности, которая распята Антихристом.
Дважды преданные
Советскую Армию Сталин предал дважды. Я, как фронтовик, воспринимаю этот факт с особой остротой, отношусь с презрением к тем, кто вину за собственные преступления переложил на солдатские плечи.
В результате политической слепоты, проявленной в отношениях с Германией, а также полной неподготовленности к войне и потери управления войсками в первые месяцы войны была разгромлена Западная группировка советских войск. Более 2 миллионов бойцов и командиров было убито и 2 миллиона попали в плен. Гитлеровским фашистам досталось огромное количество техники и другого военного снаряжения: сотни тысяч складов, тысячи танков, артиллерийских снарядов, самолетов. За все это Сталин несет личную ответственность.
Сталин предал солдат войны и второй раз, когда всех возвратившихся из нацистского плена объявил изменниками Родины и "наградил" их каторжными лагерями и ссылками.
Точных данных о наших военнопленных нет до сих пор. Германское командование указывало цифру в 5 270 000 человек. По данным Генштаба Вооруженных сил РФ, число пленных составило 4 590 000. Статистика Управления уполномоченного при СНК СССР по делам репатриации говорит, что наибольшее количество пленных пришлось на первые два года войны: в 1941 году — почти 2 миллиона (49 %); в 1942 — 1 339 000 (33 %); в 1943 — 487 000 (12 %); в 1944 — 203 000 (5 %) ив 1945 году — 40 600 (1 %). Подавляющее большинство солдат и офицеров попало в плен не по своей воле, раненые, больные, не было боеприпасов и продовольствия. Развалилось управление войсками. Количество перебежчиков даже в самом тяжелом 1941 году на участках, например, Западного фронта не превышало 3–4 процентов от общего числа попавших в плен.
С осени 1941 года началась массовая депортация в Германию и в оккупированные ею страны гражданского населения. За годы войны было депортировано более 5 миллионов мужчин, женщин и детей. Переселение было принудительным. Исключение составили примерно 250 000 человек — в основном советские граждане немецкой национальности и члены семей тех, кто поступил на службу в вооруженные силы Германии, в карательные оккупационные органы и т. п. В плену умерло или расстреляно до двух миллионов военнопленных и более 1 230 000 депортированных гражданских лиц. Обратно в СССР репатриировано свыше 1 866 000 бывших военнопленных и свыше 3 500 000 гражданских лиц. Отказались вернуться более 450 000, в том числе около 160 000 военнопленных.
В первые же дни Отечественной войны, 28 июня 1941 года, издается совместный приказ НКГБ, НКВД и Прокуратуры СССР № 00246/00833/пр/59сс "О порядке привлечения к ответственности изменников Родины и членов их семей". Еще не было правдоподобных данных о ходе боевых действий, но репрессивный аппарат продемонстрировал свою готовность сажать, ссылать и расстреливать тех, кого сочтут "изменниками". Карательная кувалда обрушилась и на семьи пропавших без вести. Военнослужащий, оказавшийся в плену, рассматривался как преднамеренно совершивший преступление. Никакие обстоятельства в расчет не принимались. Бойцов и командиров, вырвавшихся из окружения, встречали как потенциальных предателей и шпионов.