– Лишь чуток щиплем души! – передразнила соседку по домику Цвета.
Бесена удивленно вскинула брови.
– Ты становишься такой же вредной, как я, и мне это не нравится! – пропыхтела она. – Вроде робкая и мягкая, а потом как выдашь что-нибудь! Оставайся лучше милой. И вообще-то я тебе помогаю! Без меня ты бы до сих пор терялась в догадках, почему для всех чужая. Растила бы в себе и дальше омут имени Комплекса Неполноценности…
– Заладила со своим омутом! Пока я еще не решила, радоваться ли мне твоей помощи или плакать, – вздохнула Цвета. – Чужой я так и осталась.
– Потому что своих ищешь не там.
– Ну а ты? – Цвета кивнула на маленькую копию парня.
Бесена щелкнула пальцами, и марионетка снова перевоплотилась в Цвету.
– Как-то жутковато, – пробормотала подменыш, глядя на маленькую копию своего тела.
– Возвращайся к себе, – посоветовала Бесена. – Становись собой.
– Собой… – безнадежно вздохнула Цвета.
Но как стать собой, если ничего о себе не знаешь?
– Эй, все хорошо? – окликнула старуха девушку на скамейке и постучала клюкой по железной урне, привлекая ее внимание. – Нанюхалась чего, что ли?
Цвета-с-бесом распахнула глаза и мигом вскочила.
– День тяжелый. Просто пытаюсь собраться с мыслями, – протараторила она на автомате.
– Ты внучка Глафиры? – спросила старуха, и глаза ее блеснули интересом.
– Мне пора! – отрезала любопытство соседки Цвета-с-бесом и быстрым шагом отправилась на остановку.
Трамвай пришел полупустой, и девушка плюхнулась на одиночное кресло. Сиденье было обито мягкой темно-синей тканью с желтым узором, не то что в автобусе, на котором Цвета-с-бесом приехала к Глафире, – там был коричневый вытертый дерматин.
Трамвай покатил по рельсам и уютно зазвенел.
– Как здорово! – прошептала Бесена.
– Давно не каталась на трамваях! – откликнулась из сердечного домика подменыш.
Цвета-с-бесом достала из кармана телефон и приложила к уху, сделав вид, что разговаривает:
– Почему? Мне очень нравится! Кажется, это теперь мой любимый вид транспорта!
– Не по пути. А просто так кататься было некогда, – ответила Цвета. – Наверно, я слишком была занята мыслями о том, как понравиться другим, и совсем не думала о том, что нравится мне самой. – Она растерянно засмеялась и добавила: – Никогда не приходило в голову просто сесть и покататься на трамвае.
– Видишь, иногда совсем не плохо отправиться с незнакомкой в маленькое приключение, – весело заметила Бесена.
Девушка положила телефон в карман и открыла сумку, чтобы достать деньги на билет. Утром Бесена проехала зайцем, к своему восторгу и к возмущению Цветы. Сейчас же кондуктор нависла прямо над ней, так что делать было нечего. Отсчитывая мелочь, Цвета-с-бесом заметила в сумке какую-то любопытную бумажку. Она расплатилась, получила билет и занялась находкой.
Это была распечатанная на цветном принтере фотография парня. Та самая, для приворота. Парень был крепким, коротко стриженным, в спортивной форме. Он держал в руках футбольный мяч и широко улыбался.
Бесена, окутанная телесной памятью, знала в общих чертах, как выглядит Антон, и знала, что эта фотография была сделана до его травмы. Она хмыкнула и убрала фото обратно в сумку.
– И что ты хмыкаешь? – пропыхтела подменыш в сердечном домике. – Не всем нравятся смазливые блондинчики.
Цвета-с-бесом прикусила губу, но отвечать не стала – было бы странно ни с того ни с сего хватать телефон и начинать возмущаться, а в сердечный домик она спускаться не хотела, поскольку сторожила свою остановку. Да и с бдительностью окружающих она уже столкнулась в лице соседки Глафиры, а ведь думала, что надежно спряталась на той скамейке, заросшей «золотыми шарами».
Выйдя из трамвая, Цвета-с-бесом закоулками пропетляла до пустынной дорожки.
– Ты тут так хорошо ориентируешься, – заметила подменыш.
– Это же мой район, я все тут знаю, и даже чужое тело мне не помеха, – ответила Бесена.
Бурая жухлая трава на пустыре походила на всклоченную шерсть старой собаки. Цвета-с-бесом шла дачными улицами, бахромой прилепившимися к городу. Над железными заборами, словно большие диковинные звери в зоопарке, выглядывали яркие и странные домишки. Видно, устав от однотипных квартир человейников, здесь каждый творил от души.
На одном из заборов распласталась надломленная, тяжелая от крупных плодов ветка антоновки.
Цвета-с-бесом подпрыгнула, ухватила яблоко и с силой дернула. Яблоко было огромным, во всю ладонь. Бесена с усилием откусила и поморщилась:
– Кисло…
А потом счастливо повторила:
– Кисло!
– Надо те собирать, которые легко отделяются от плодоножек и сами в руку падают. Вроде так, – поделилась теорией подменыш, – но у нас дачи нет.
– Знаешь, – сказала Бесена, разглядывая надкусанное яблоко. – Оно сначала было холодным, но тут же потеплело.
– Конечно, нагрелось от твоей руки.
– Здорово! – удовлетворенно выдохнула Бесена.
И Цвете тоже нестерпимо захотелось взять в руки прохладное яблоко, надкусить его и почувствовать, как от кислоты щиплет язык. Хотя нет, она бы сорвала вон то, желтое, ароматное, под кожицей которого скопился солнечный свет… Сколько она всего упустила, оказывается, пока пыталась разобраться, что с ней не так. Не успела порадоваться таким вот мелочам. Все-таки хорошо, что появилась Бесена и показала ей, как наслаждаться жизнью. Скоро тело вернется к ней, и уж тогда Цвета больше не будет грустить.
Цвета-с-бесом вышла к Холодной канаве. Она вбежала на мост, свесилась через перила и заглянула в Омут. На нее в ответ уставилась девушка с родинкой на щеке.
Подменыш в сердечном домике недовольно проговорила:
– Мне не идет такая прическа.
Девушка потрогала одну из бульбочек на голове и улыбнулась.
– А мне нравится. Подождем тут, – твердо решила Бесена, оглядываясь по сторонам.
Тело мерзло от холодного мокрого ветра – непривычное для подселенки ощущение. И неприятное. Цвета-с-бесом застегнула куртку до самого подбородка, натянула капюшон и сунула руки в карманы.
Она бродила по мосту туда и обратно, словно несла вахту, а иногда ради разнообразия прохаживалась вдоль канавы по узкой тропинке и даже немного уходила в сторону пустыря, но всегда держала мост в поле зрения.
Тем временем настроение Цветы снова упало. Она вспомнила рассказ бабушки, вспомнила, что на самом деле не человек. Сочные яблоки и беззаботные поездки в трамвае – это, конечно, здорово, но ей опять будет не до них.
Бесена на встрече с Глафирой сравнила ее с лебедем, из которого пытаются сделать утку. Да, она как гадкий утенок на птичьем дворе. Нужно думать о своей лесной семье, о других лебедях, и Цвета забубнила:
– Я не человек. Я древляница. Подменыш.
– Не заморачивайся так, – посоветовала Бесена. – Даже я сначала обманулась. Знаешь, как удивилась, когда поняла, что внучка ведьмы не душа, а дух?
Цвета в сердечном домике притихла.
– Женщина, одержимая материнством, пойдет на многое ради заветного дитяти, – добавила Бесена. – Знахарки пользуются этим, потому что такая работенка выгодна. Вон той бабке-шептунье, которая украла тебя, даже удалось передать своего беса. А лесные дети, как и деревья, могут прорастать почти везде, что очень удобно для подкидывания.
– Звучит отвратительно, – подала голос Цвета. – То есть я проклюнулась в животе матери, обросла плотью и стала младенцем?
– Именно так, – подтвердила Бесена. – Но чем старше становятся подменыши, тем слабее их связь с матерью. Они пахнут уже не ее кровью с молоком, а лесом и внутренне всё меньше походят на человека, хотя внешне остаются обычными людьми. Ты вот, например, стала видеть бесов.
– Да, – вздохнула Цвета.
– Застревают такие дети между миром людей и миром духов. Первые их не принимают, а вторых они сами не знают. Только настоящая любовь через поцелуй может привязать духа к телу. Пришить, как раньше говаривали, нитями связи.
– Как в сказке, – заметила Цветана.
– Ага, – подтвердила Бесена, продолжая шагать вдоль канавы. – Той, которая про ноги. Русалочке хотелось, чтобы принц подарил ей свою любовь, а заодно и бессмертную душу. Вернее, нити связи, ведь они вьются из любви. Духи, в отличие от душ и бесов, смертны, хоть и живут гораздо дольше людей. Русалки живут триста лет. Древляницы, наверно, столько же, а может, и больше.
– Значит, бабушка не соврала про приворот, он бы на самом деле мне не помог. – Цвете стало стыдно, что она тогда накричала на Глафиру, да еще чай специально разлила.
– Да, – кивнула Цвета-с-бесом своей невидимой собеседнице. – Любовь должна быть настоящей.
Подменыш ничего не ответила.
К тому времени тело уже совсем замерзло, гадко свербило в горле, ботинки промокли, а пальцы ног противно кололо. Девушка кашлянула в шарф.
– Ты так заболеешь, – обеспокоенно предупредила Цвета. – Тогда сляжешь и будешь есть только овощной бульон. Обычно едят куриный, но я же вегетарианка.
– Овощной бульон я не хочу, – возразила Бесена.
– Значит, нам пора уходить отсюда.
Цвета-с-бесом вздохнула.
– Ладно, сдаюсь. Человеческие тела такие прихотливые!
– С удовольствием приму его обратно! – откликнулась подменыш.
– Не дождешься, – буркнула Бесена.
Девушка покинула свой пост и двинулась к цивилизации – погреться в каком-нибудь магазине.
– Он мог после школы пойти домой другой дорогой, не каждый же день проходить по мосту, или отправиться в секцию, или к другу заглянуть, – рассуждала по пути Бесена.
– Сегодня вообще-то воскресенье, занятий нет, – напомнила Цвета.
Бесена досадливо скривилась.
– Я надеялась на счастливый случай. Но нет… Эх, не хватает мне сейчас моей бестелесности и легкости! У всего есть свои преимущества и недостатки. Да, кстати, – вдруг отвлеклась от своих мыслей подселенка, – у меня к тебе тоже есть вопрос.