Новизна обстановки действовала на командующего возбуждающе. Он ощущал прилив сил и жажду деятельности. В тот же день вызвал к себе командиров частей, выслушал их доклады и коротко напомнил о том, что предстоит в ближайшие дни. Повторил то, что совсем недавно снова услышал из уст Мерецкова: общая идея наступления — силами 14-й армии и флота выбить гитлеровцев из Финляндии и Северной Норвегии. Но есть при этом множество частных задач, непосредственными исполнителями которых должны стать части морской пехоты, летчики, моряки эсминцев и торпедных катеров.
Кузьмин со своим штабом прибыл на полуостров, в свою базу Пумманки, выбрав для командного пункта бригады торпедных катеров высоту, откуда открывался широкий обзор местности и в ясную погоду как на ладони лежал вход в залив, ведущий в Петсамо. Можно было проследить путь каждого вражеского корабля, направлявшегося в этот порт с войсками, боеприпасами, продовольствием. Этой же морской дорогой должны пойти и советские торпедные катера и морские охотники с десантом.
Не забыть то пасмурное, ветреное утро, когда сотни басовых голосов артиллерийских орудий возвестили о начале наступления. 7 октября 1944 года войска Карельского фронта под командованием генерала армии Мерецкова пошли на штурм вражеских укреплений.
На выносном пункте управления поминутно звонили телефоны. Из репродуктора неслись голоса летчиков, находившихся в воздухе.
Арсений Григорьевич стоял у стола над картой, испещренной множеством кружочков, обведенных красным и синим карандашом, — это были батареи противника и его огневые точки.
— Товарищ адмирал! Миноносцы открыли огонь по цели номер двадцать восемь, — доложил офицер.
— Добро!
Комфлотом нашел на карте эту цель и мысленно представил эскадренные миноносцы «Громкий» и «Гремящий», по бортам которых мелькают сейчас огневые вспышки. Они ведут огонь с моря по скоплению гитлеровцев на переправе в устье реки Титовки.
Позвонил командующий 14-й армией генерал-лейтенант В. И. Щербаков:
— Товарищ Головко! Ваши корабли стреляют отлично, с переправой у нас в порядке. Теперь прошу ударить по самой Титовке. Там фашисты еще что-то куражатся…
Головко, не выпуская из рук телефонную трубку, нашел на карте Титовку и негромко проговорил:
— Перенести огонь на цель двести два.
Он по-прежнему стоял у стола с картой, отдавал приказания и тут же отвечал на телефонные звонки.
— Товарищ адмирал! У нас все готово к прорыву в Лиинахамари, — слышался разгоряченный голос Кузьмина. — Осталось решить, кто пойдет с первым броском десанта.
— Потерпите, всему свое время, — спокойно ответил Головко и повесил трубку.
Сейчас мысль его была занята совсем другим: как можно стремительнее нанести лобовой удар немецко-фашистским войскам на хребте Муста-Тунтури и одновременно высадить десант к ним в тыл. Как условились с Мерецковым, надо было создать для гитлеровцев угрозу окружения и заставить их отступать.
Зеленый вездеход командующего флотом подошел к пирсу бухты Пумманки. Там стояли катера и принимали десантные войска.
Адмирал Головко и член Военного совета вице-адмирал Николаев выслушали рапорт командира отряда и прошли на корабль. Вдоль палубы сидели автоматчики. Адмирал посмотрел на них, остановился и спросил:
— Кто у вас тут первым будет высаживаться?
Донесся твердый, чеканный ответ:
— Я, товарищ адмирал, старший лейтенант Звонков.
И перед командующим появилась фигура невысокого худощавого офицера с большими черными глазами и родинкой на щеке.
— Вроде знакомая личность… — произнес Головко.
— Так точно, товарищ командующий, — доложил офицер. — В сорок втором я был младшим политруком и первый раз ходил в десант на Пикшуев. Еще вы провожали нас в бой. Я тогда только пришел на флот по мобилизации мурманского комсомола. Шесть раз в десант ходил. Два раза ранило.
— Вы не замерзнете? — спросил Головко, пристально вглядываясь в лицо старшего лейтенанта.
— Никак нет, мы все в теплом белье и шерстяных носках, — пояснил Звонков и стал расстегивать ватник.
— Верю, верю, не надо доказательств, — откликнулся Головко и тут же обратился к командиру отряда, положив руку ему на плечо:
— Помните суворовское правило: быстрота и натиск — душа настоящей войны и, кто испугается, тот побежден. Смотрите, чтоб люди не простудились. Высадить их сухими. А вы, товарищ Звонков, после выполнения задания явитесь ко мне и доложите, как воевали. Желаю успеха! — сказал он и протянул Руку.
Звонков пожал руку адмиралу, Николаеву и отчеканил:
— Все будет в порядке!
В темноте корабли уходили в море, взяв курс к побережью, занятому противником, что на южном берегу залива Малая Волоковая, всего в пятнадцати милях от места посадки. Гитлеровцы нервничали, предчувствуя что-то недоброе. В небо непрерывно взлетали ракеты, освещая всю прибрежную часть. Как только появились катера, вся береговая артиллерия пришла в действие.
Торпедные катера, появившиеся на фланге противника, под огнем вражеских береговых батарей высадили 63-ю бригаду морской пехоты полковника А. М. Крылова, которая захватила плацдарм.
12-я бригада морской пехоты под командованием полковника В. В. Рассохина наносила фронтальный удар по долговременной обороне противника на Муста-Тунтури.
Горный хребет Муста-Тунтури, против которого стояла сейчас бригада, возвышался неприступной гранитной стеной. Даже самый обычный переход через этот хребет был сопряжен с большой опасностью для жизни.
Кроме естественных препятствий, воздвигнутых самой природой, гитлеровцы за три с половиной года построили здесь сложную систему оборонительных сооружений, десятки железобетонных дотов, дзотов, прорубили траншеи, минировали подступы к этим укреплениям, взяли их в плотное кольцо проволочных заграждений.
И в то утро, когда по условному сигналу ударили сотни орудий и десятки тысяч снарядов обрушились на все эти оборонительные рубежи, противник еще надеялся устоять. После полутора часов артиллерийской подготовки, несмотря на поднявшийся ветер и снежную пургу, морская пехота пошла в наступление. Бойцы карабкались по скалам, цеплялись за высокие выступы, подобно альпинистам, поднимались с помощью канатов, крутые пики обходили лощинками, перебегая от одного гранитного уступа к другому. Метр за метром морские пехотинцы отвоевывали эту неприступную крепость. Они обходили противника с тыла, блокировали доты и вели гранатометные бои.
Всю ночь на сопках не смолкали артиллерия, минометы, пулеметы, автоматы. К утру 10 октября господствующие высоты были в наших руках. А днем части полковника Рассохина, овладевшие Муста-Тун-тури, встретились с десантниками полковника Крылова и теперь наступали совместно, продвигаясь вперед.
В эту пору все политработники находились в полосе наступления. Оттуда на командные пункты устремился поток боевых донесений — лаконичных строк о героизме: коммунист Якуба при прорыве на Муста-Тунтури первым ворвался на НП противника и вместе со своими товарищами овладел им; коммунист Клепач, в канун боя принятый в ряды партии, смелым броском достиг амбразуры дота и забросал противника гранатами; он пал смертью героя, обеспечив продвижение батальона бригады морской пехоты; на Муста-Тунтури развевается красный флаг, водруженный командиром роты Сильверстовым…
Такие же сообщения приходили с моря: командир третьего десантного отряда капитан II ранга В. Н. Алексеев действовал отважно, под огнем противника высадил во фланг противнику морских пехотинцев сухими и поддерживал их огнем.
Все это отливалось в строки листовок, печатавшихся здесь же, на Рыбачьем, и без промедления переправлявшихся на передовую.
А сверху вниз шла информация об изменениях в обстановке, об успехах войск и флота, о преодолении новых и новых рубежей — это было самое лучшее средство еще выше поднять боевой дух наступающих… Генерал Торик, находившийся на главном КП, докладывал Головко и Николаеву поступавшие донесения. Его усилия были направлены на то, чтобы ни на минуту не останавливался этот удивительный конвейер информации снизу вверх и сверху вниз.
Когда оборона врага на перешейке была прорвана и морская пехота углубилась на территорию противника, Головко подумал о том, что гитлеровцы могут разрушить и дотла сжечь порт Лиинахамари и поселок Петсамо. И вот, чтобы не допустить этого, адмирал принял решение высадить десант и как можно быстрее занять этот важнейший порт.
На командный пункт был вызван капитан I ранга А. В. Кузьмин. Командующий напомнил:
— Торпедным катерам предстоит решающая роль в этой операции.
— Задача посильная, — ответил Кузьмин, — но мы понесем большие потери из-за батареи на мысе Крестовом.
Он имел в виду крупнокалиберную вражескую батарею, что находилась на высоком выступе внутри залива, ведущего к порту Лиинахамари, и простреливала весь залив.
— Не беспокойтесь, все предусмотрено, — успокоил его Головко. — Туда посланы люди с задачей захватить батарею и удержать ее хотя бы до тех пор, пока мы не высадим десант в порту.
Командующий флотом имел в виду разведчиков — капитана Ивана Барченко-Емельянова и старшего лейтенанта Виктора Леонова с их лихими парнями.
Где только они не побывали за время войны! Какой только уголок не обшарили в Финляндии и Северной Норвегии! Кажется, знали все дороги, все населенные пункты вдоль побережья, облазили всю вражескую оборону и каждый раз, нередко после тяжелого боя, возвращались домой. Поначалу они не были профессиональными разведчиками. Пришли в разведку в 1941 году, когда морякам предложили сражаться на сухопутье в рядах армии. И вот тогда подводник старшина 2-й статьи В. И. Леонов и молодой офицер И. П. Варченко-Емельянов стали разведчиками. В темные, глухие ночи высаживались они с катеров и звериными тропами пробирались во вражеский тыл, а спустя неделю, в назначенное время, катера снимали их иногда вместе с «языками».
Вот почему Головко остановился на этих смелых и проверенных людях. Теперь они командовали небольшими отрядами разведчиков.