л только о результатах рецензируемых исследований, искал такие, которые были повторно воспроизведены, и делал из поведения выводы, которые не слишком расходятся с самими результатами. В-третьих, и это самое важное, вероятность того, что женщина совершит следующий научный прорыв, так же высока, как и вероятность того, что мужчина напишет следующий роман-бестселлер. Когда дело доходит до когнитивных навыков, к взрослому возрасту важны индивидуальные, а не гендерные различия. Несмотря на то что мужчины и женщины могут идти разными путями, они оказываются в одном и том же месте.
Когда я учился в начальной школе, я думал, что девочки умнее мальчиков, потому что у них обычно более аккуратный почерк и они первыми сдают свою работу. Всякий раз, когда мне не хватало, к примеру, карандаша, что случалось часто, я знал, что какая-нибудь девочка одолжит мне запасной. Как и большинство мальчиков, я прошел начальную школу в оцепенении. Это связано с тем, что уже начиная с этого периода мальчики находятся в явно невыгодном положении по сравнению с девочками.
Подумайте о том, что нужно, чтобы преуспеть в школе, – по крайней мере, в нашей постиндустриальной версии образования, где парты стоят рядами. Давайте подсчитаем:
Как вы можете видеть, для мальчиков все выглядит не так уж хорошо. И вдобавок ко всему остальному в таблице девочки гораздо больше заинтересованы в том, чтобы угодить своим учителям. Это различие коренится в том, как представители разных полов стремятся к статусу (обсуждалось в главе 5). Девочки делают все, чтобы улучшить отношения, поэтому они охотно следуют указаниям. Мальчики, со своей стороны, более склонны добиваться одобрения друга, изображая классного клоуна или бросая вызов авторитету своего учителя. Это гендерное различие коренится не только в воспитании – девочки-шимпанзе также более внимательны к своим учителям [113]. И под этим я подразумеваю, что они с большей вероятностью, чем мальчики-шимпанзе, будут выкапывать термитов так, как продемонстрировал взрослый примат.
Мальчики предпочитают визуальную презентацию материалов (картинки, диаграммы и так далее). К счастью, педагоги перешли к использованию объектов, которые можно перемещать, чтобы помочь в обучении математике, и к внедрению более проектного обучения. Тем не менее невозможно обойти тот факт, что большую часть учебного дня дети должны сидеть и слушать. Давление на мальчиков с целью овладения искусством сидеть спокойно и слушать внимательно начинается во все более раннем возрасте. Однажды меня попросили оценить ребенка, чьи навыки письма значительно отставали от его сверстников. Он был в начальной школе. Когда я сказал директору школы, что не все пятилетние мальчики могут писать предложения и короткие абзацы, она ответила: «Ну в нашей школе все умеют». Родители мальчика отправили его в другую школу, которая была готова дать ему разумное время для развития, и он справился просто отлично.
Неудивительно, что маленькие мальчики часто находят школу одновременно разочаровывающей и подавляющей. Я полагаю, что фермерская жизнь, с которой сталкивалось большинство жителей планеты сто лет назад, во многих отношениях больше подходила мальчикам, поскольку они могли быть активными весь день напролет. И хотя СДВГ – это реальное расстройство, оно может быть более актуальным для нашего постиндустриального общества, чем в экономике, основанной на сельском хозяйстве. В одном недавнем исследовании был проведен повторный, тщательный анализ группы мальчиков, у которых ранее была диагностирована дислексия, и выяснилось, что половине из них был поставлен неверный диагноз: у них не было расстройства чтения – им просто было трудно усидеть на месте. В книге «Воспитание Каина: защита эмоциональной жизни мальчиков» Дэн Киндлон и Майкл Томпсон объясняют, что «обычная для мальчика модель деятельности, установок и поведения рассматривается многими учителями как нечто, что необходимо преодолеть, чтобы он преуспел в школе» [114]. Вывод заключается в том, что еще в начальной школе вашего сына, возможно, отвадили от учебы.
Было установлено, что преимущество, которое девочки получают в начальной школе, подталкивает их к финишу к концу пятого класса. Исследователи Томас ДиПрете и Клаудия Бухман, которые сравнили социальные и поведенческие навыки мальчиков и девочек, подсчитали, что это преимущество объясняет 34 процента более высоких результатов девочек по чтению и 24 процента их более высоких результатов по математике [115]. В начальной школе девочки, которых они изучали, превосходили мальчиков во «внимательности, настойчивости в выполнении заданий, стремлении учиться, организованности, позитивном выражении чувств, идей и мнений и проявлении внимательности к чувствам других». Однако реальным открытием стало то, что отметки в старших классах являются лучшим предсказателем факта окончания университета, чем стандартизированные результаты тестов! Дети, получившие пятерки в средней школе, имели почти 70-процентный шанс окончить университет, в то время как табель успеваемости, в котором преобладали четверки, снижал эту вероятность до 30 процентов. Студенты, получившие в основном тройки, имели лишь один шанс из десяти окончить университет. Итак, как вы думаете, какой пол получает больше пятерок в восьмом классе?
Не теряйте надежды. Эти данные позволяют сделать выводы о широкой выборке студентов. Но это не значит, что ваш сын обречен. Я знаю многих мальчиков, которые получили двойки и даже несколько троек в средней школе (и старших классах) и учились потом просто отлично. Мальчикам нужно время, чтобы повзрослеть, а их мозгу нужно время, чтобы развиться. Университетам по-прежнему необходимо поддерживать гендерный баланс среди своих студентов как можно более равномерным. Тем не менее вовлечение парней в учебу – это непростая задача. Давайте послушаем, что Чай, Каео и другие опытные учителя говорят о помощи мальчикам в школе.
Каео считает, что мальчики нуждаются в большом поощрении и одобрении [116]. Обучение должно происходить в среде интеллектуальной безопасности, где они не боятся показаться глупыми или, если уж на то пошло, слишком умными. Киндлон и Томпсон явно согласны с этим: «Мальчики должны чувствовать полное одобрение. Когда они ощущают, что их навыки развития и поведение нормальны и что другие воспринимают их именно так, они более осмысленно участвуют в процессе обучения» [117].
Ваша работа как родителя – поощрять обучение и умственное любопытство. Это означает не только терпимость к некоторым резким мнениям вашего сына, но и поддержку, если он попросит вас, скажем, отредактировать статью. Это прекрасно – помочь ему продумать его идеи (не ваши), но проверьте, что окончательная версия отражает его мнение. Если ребенок все-таки позволит вам помочь, убедитесь, что ничто из того, что вы делаете, не вызывает у него стыда. Точно так же, если у вас возникнет ощущение, что учитель пристыдил его, займите твердую позицию. Из личного опыта я узнал, что некоторые благонамеренные учителя не осознают того, что используют стыд для формирования поведения своих учеников. Учительница третьего класса попыталась обуздать беспокойство моего ребенка, перевернув парту задом наперед. Она не осознавала, какое смущение это вызвало, пока мы не указали на это и не попросили ее повернуть стол обратно.
Мальчикам труднее, чем девочкам, серьезно относиться к школьным занятиям, если они не видят их значимости. Дэниел Х. Пинк, автор книги «Драйв. Что на самом деле нас мотивирует»[11], назвал актуальность четвертым слагаемым успешной учебы [118]. Я не могу не согласиться. Мальчики все время спрашивают меня: «Почему я должен учить [алгебру, историю, английский…], если я никогда этим не воспользуюсь?» Поверьте мне, я повсюду искал ответ, который удовлетворил бы этих мужчин-подростков-скептиков, но еще не нашел ничего по-настоящему убедительного. Вот несколько вариантов, которые я использовал:
• «Возможно, Вам не нужна алгебра, но дело не в этом – она учит логике, обнаружению ошибок и настойчивости».
• «Я не знаю, почему Вы должны изучать это, но каждая школа во всем мире предлагает этот предмет, поэтому кто-то наверняка знает, зачем это необходимо».
• «Университет, в который Вы хотите поступить, не волнует, нравится ли Вам Ваш учитель или произведения Шекспира. Часть успеха – это способность делать то, чего Вы не хотите делать».
• «Успех демократии зависит от образованных граждан. Хотя Вы, возможно, никогда не будете использовать биологию, я хочу, чтобы парень в кабине для голосования рядом со мной обладал достаточными общими знаниями, чтобы принять обоснованное решение».
• «Я точно так же относился к математике в старших классах. Однако это сыграло со мной злую шутку, когда я руководил больничным отделением и должен был составлять бюджет».
• «Мозг пластичен, а это значит, что он меняется по мере того, как вы учитесь и растете. Таким образом, когда вы изучаете алгебру, работают не только нервные клетки „алгебры“, но и близлежащие пути, которые не имеют ничего общего с этим предметом [119]. Так становится легче выучить даты крупных сражений Гражданской войны или запомнить элементы периодической таблицы».
• «Ваш подростковый мозг сейчас более пластичен, чем когда-либо, и он уникально настроен на изучение новых вещей. Так что впихните туда сейчас как можно больше бесполезной информации, потому что это предложение „Используй или потеряй“. К тому времени, когда Вы достигнете зрелого возраста двадцати пяти лет, ваш мозг запечатает то, чему вы уже научились, и вам будет труднее закрепить что-то новое».
Я надеюсь, что вышеприведенные ответы принесут вам больше пользы, чем мне. На случай, если вы тоже потерпите поражение, я поставил эту проблему перед несколькими учителями, включая Чая Редди. Вот что он сказал: «Я всем сердцем согласен со студентами, когда они говорят мне, что то, что они изучают, не имеет никакого отношения к делу. Прежняя модель действительно работала и имела актуальность, но многое в сегодняшней школе устарело – раз тебе столько-то лет, то ты будешь ходить в этот класс и посещать такие-то занятия. Многое изменилось, но структура школы – нет. Так что я согласен с детьми. Есть куча причин, которые влияют на актуальность школы, не только само содержание программ, но и процесс, логика, этика» [120].