– В ожидании приговора я решил пройтись. Когда я вернулся на свое место, там было письмо, адресованное Патрису Алегру, от женщины, которую я не видел. В нем было написано: «Патрис, я люблю тебя, я хочу тебе помочь, хочу тебя спасти…» Хотите верьте, хотите нет, письмо не было подписано! Фактически это была бутылка, брошенная в море. Я рассказал об этом жене, психологу по профессии. Она сказала, что, возможно, женщина просто забыла подписаться. Но я ни секунды в это не верю! Письмо не было подписано потому, что этой женщине нужно было излить свои чувства, открыться. Это письмо – бутылка в море. Я часто об этом думаю, и у меня нет других объяснений.
Я чувствую, что мэтр Альфор искренне обескуражен этим воспоминанием. Он повторяет, словно говоря сам с собой: «Там не было адреса! Никакой возможности ответить… Без адреса… Просто крик о любви… Но она же может признаться ему в любви и подписаться, указать свой адрес и надеяться, что он ответит, но нет, ничего! Даже имени нет…»
Меня поражает количество писем, которое получают эти убийцы, будь то Ги Жорж или Патрис Алегр. Адвокат соглашается и сообщает, что у Патриса Алегра было больше подружек, чем у некоторых мужчин на свободе, не сделавших ничего плохого… Как он может объяснить это гипнотическое влияние, которое убийца, похоже, оказывает на многих женщин?
– Он вел себя в тюрьме так же, как на свободе. То есть делал ставку на соблазнение. Надо все-таки помнить о том, что, в отличие от Ги Жоржа, Патрис Алегр убивал женщин, которых вначале соблазнил. Он знал, как разговаривать с женщинами, и продолжал использовать этот навык и в переписке, и на свиданиях, которые у него были во время заключения. Так что это человек, который умеет разговаривать с женщинами и часто пользовался этим, чтобы совершать преступления. А оказавшись за решеткой – чтобы вступать кое с кем из них в отношения.
Если нужно описать Алегра одним словом, это будет «соблазнитель»!
– Это человек, которому нужно, чтобы его эго льстили больше, чем другим. И если он может вот так стойко переносить заключение, то в том числе потому, что его эго льстят отношения с женщинами, притом что он убийца женщин, привлекающий женщин… Мороз по коже!
Я несколько смещаю тему разговора:
– А у вас с ним какова была природа… [Он не дает мне договорить, уходя в оборону. Он понял, к чему я клоню.]
– Сразу хочу сказать: меня он не соблазнил, я до такого не докатился! Я был молод, начал работать с его делом, будучи государственным адвокатом. На самом деле я наивно полагал, что окажусь лицом к лицу если не с монстром, то все же с кем-то сильно отличающимся от нас. И вот я вижу, что есть невероятный разрыв между жестокостью преступлений, которые он совершил, и человечностью, которую он мог проявлять.
Я обращаю его внимание на то, что такая видимость нормальности может быть еще более пугающей. По мнению Пьера Альфора, чудовище никогда не выглядит таковым.
– Те, кого я видел, в частности Алегр, пугающе обычны, они похожи на нас. Это меня и поразило. Помню первый визит и улыбку Алегра…
– Какого рода улыбку? Солнечную или хищную?
– Ничего хищного, хотя клыки у него довольно заметные, – со смехом отвечает он. – Это была улыбка… Настоящая улыбка! На самом деле те шесть или семь лет, что его защищал, я боролся с тем, чтобы меня не поглотила его личность, которую смело можно было назвать притягательной. Временами мне приходилось напоминать себе, что я только его адвокат и мне нельзя забывать, что он совершил ужасные вещи.
С обескураживающей непринужденностью и искренностью мэтр Пьер Альфор только что в нескольких словах описал противоречивые чувства, которые испытывал к клиенту, – и он не единственный представитель своей профессии, с которым случалось подобное. Напомню: в то время он совсем молодой адвокат, назначенный государством, и он окунулся в отвратительную, мрачную историю, состоящую из изнасилований и убийств и гремящую на первых полосах прессы. Что он испытал к Алегру? Сочувствие или некую форму привязанности? Играл ли с ним Алегр-обольститель? Манипулировал ли им? Сумел ли подчинить защитника своему влиянию?
И вновь мэтр Альфор не пытается увиливать, а сразу выкладывает все карты на стол:
– Некоторые психологи, включая мою супругу, так мне и говорят. Они считают, что мной манипулировали, что за всем этим стояла манипуляция и я до сих пор немного под ее воздействием. Лично я не хочу с этим соглашаться, но, возможно, ошибаюсь… В определенный период Алегр часто звонил мне по вечерам, и жена говорила: «Но ты же понимаешь, что даже спустя 22 года он все еще здесь? Он присутствует в нашей личной жизни, даже в нашей спальне». Тут я сказал себе, что пора остановиться… Вы понимаете, о чем я?
Да, я понимаю, о чем он, и признательна, что он вот так без ухищрений открывает мне эту сторону своей жизни. И прежде всего я думаю, что раз уж адвокат, пусть даже молодой и амбициозный, едва устоял перед «чарами» Патриса Алегра, то женщинам, нуждающимся в любви, тем более сложно ему сопротивляться. Я продолжаю мысль вслух:
– Судя по всему, это парень, который умеет вторгнуться в вашу жизнь, буквально присутствовать в ней…
– Я семь лет жил с повсеместным присутствием Патриса Алегра во всех самых важных событиях, ему всегда нужно было что-то спросить. Поэтому я и перестал отвечать на его звонки и больше не хочу иметь с ним ничего общего и контактировать с ним. В какой-то момент надо уметь выйти из ситуации.
– Он энергетический вампир?
– Да, можно сказать и так. Возможно, это такая форма манипуляции, но он действительно немного вампирит, ты постоянно ощущаешь его присутствие.
Эти странные взаимоотношения между адвокатом и клиентом заинтриговали меня. Я чувствую, что для Пьера Альфора эта история все еще актуальна, она как оставила след в его личной жизни, так и повлияла на карьеру. Я хочу понять, как формировались эти отношения, какие ниточки соединяли их двоих. Я снова вспоминаю, что мэтр Якубович, напротив, сохранял дистанцию с Лёланде. А мэтру Альфору удалось сделать то же самое? Звал ли его Алегр «мэтр» или по имени, а может, обращался на «ты»?
– Он звал меня Пьером и обращался на «ты». Мы были ровесниками, у нас были общие увлечения, в частности оба болели за «Тулузу», и мы могли болтать обо всем на свете. У нас были почти дружеские отношения… Но это определенно было ошибкой юности. В 56 лет я бы точно не вел себя так. Но я был молод, верил в идеалы, и мне хотелось сблизиться с ним, чтобы познакомиться с его человеческой стороной.
Подумать только, он начинает говорить как Элизабет или Лоранс! Я вижу в нем те же черты, что и у моих «влюбленных»: своеобразную гиперэмпатию, потребность вернуть ближнего, сбившегося с пути истинного, в мир обычных людей, отыскать человека под оболочкой монстра. «Поступок чудовищен, – говорил мне мэтр Якубович, – но человек остается человеком, как бы уныло и банально это ни звучало».
Когда мэтр Альфор начинает беспокоиться, что отошел от темы, я успокаиваю его: то, о чем он мне рассказывает, тоже является частью пути некоторых женщин. Когда они пишут кому-то вроде Алегра, они говорят себе: «Мне описывают монстра, но я думаю, что за этим воплощением зла стоит человек со своими ошибками».
– Именно так! – отвечает адвокат с явным облегчением оттого, что я очевидно на его стороне. – Я думаю, на самом деле их цель – приручить убийцу, попытаться укротить его. А когда контакт установлен, он умеет сбить с толку, умеет соблазнить.
Мне кажется, настало время поговорить о женщинах, которые окружают или окружали Алегра. Я предлагаю Пьеру Альфору обсудить то, что я прочла в ходе своего исследования. Я начинаю с Лоранс, которую пресса «открыла для себя» в 2009 году. Уроженка региона Мюлуз, она познакомилась с Алегром за три месяца до его ареста, в 1997 году, и после продолжила поддерживать связь с ним. Она запрашивала разрешение на посещение, но не получила его. Вроде бы Патрис Алегр даже сделал ей предложение из тюрьмы…
Адвокат не может прокомментировать эту историю, поскольку мало что знает, но я настаиваю.
– Возможно, она по какой-то причине осталась в тени, но это было бы странно, потому что случай все-таки важный. Но я не могу вспомнить, чтобы он мне о ней говорил. Ладно, перейду к сути, – продолжает мэтр Альфор. – Первая, кого я помню, – некая Деолинда. Кстати, она приходила ко мне в бюро. Я знаю, что она влюбилась в Алегра и хотела выйти за него замуж. Забавная история – Алегр несколько раз просил меня послать ей цветы. Поскольку из следственного изолятора цветы послать нельзя, отправлял их я, из своего кабинета… Однажды моя тогдашняя супруга наткнулась на сообщение от компании Interflora, что, мол, некой Деолинде отправлены цветы. К счастью, я смог объясниться и успокоить ее.
Он смеется. И я вместе с ним.
Я пытаюсь выяснить побольше об этой первой влюбленной:
– А сколько ей было лет?
– Они были ровесниками и общались очень активно. У меня сохранилось некоторое количество ее любовных писем к нему.
– Когда это было?
– За год или два до суда, думаю, в 1999-м…
– Что вы еще знаете об этой женщине?
– Уже не помню. Она из Бордо. Вроде бы у нее было право на посещение. Потом была дама, которую мы прозвали «швейцарской бабусей».
– «Бабусей»?
– Да, так мы звали ее с Алегром. Думаю, там не было физической привлекательности или реальной любви, но Патриса она поддерживала. Посылала ему денежные переводы. Она узнала о нем из СМИ.
– Видимо, это скорее такая дама-покровительница?
– Я не знаю ее мыслей, но, видимо, она просто хотела ему помочь. Стоит уточнить, что Алегр остался один после смерти матери и бабушки, которая, возможно, была единственным человеком, способным его спасти. Отец в его жизни не участвовал. Оставался только адвокат и общение с Деолиндой или «швейцарской бабусей». Больше у него никого не было. Что касается Деолинды, я думаю, это действительно были платонические отношения: переписываемся, посылаем друг другу цветы, но никогда не видимся, не спим вместе, но л