— Огромное вам спасибо, девушка. Вы нас очень выручите.
Я набрала номер такси, объяснила, что нужен микроавтобус, и назвала адрес отеля.
— Вы должны будете заплатить что-то около двадцати евро, — сказала я, обращаясь к тренеру, — автобус будет через двадцать пять минут, я подожду, пока вы уедете.
— Так мы можем вас с собой захватить, если вам в соседний дом.
— Нет, спасибо, за мной приехали, — я увидела приближающегося к нам высокого блондина с усиками, одетого в яркую оранжевую куртку и черные джинсы.
— Тогда поезжайте, мы уж сами как-нибудь, — сказал тренер и, отведя меня чуть в сторону, вдруг спросил: — Как вас зовут? Наталья же, если я не ослышался?
— Да. А вас?
— А меня Олег. Не сочтите за наглость, но… я чувствую себя обязанным вам за помощь и хотел бы пригласить на чашку кофе. Вы не против?
— Нет, — улыбнулась я, — если хотите, я могу показать Прагу вам и вашим воспитанникам.
— Мы это обсудим как раз за кофе. — Он вынул из кармана телефон и вопросительно взглянул на меня.
Я продиктовала номер и попрощалась — тактичный Янек не приближался, но не стоило заставлять его ждать. Он представился и заговорил по-чешски — видимо, от папы знал, что я отлично разговариваю на этом языке:
— Ваш папа, наверное, волнуется, нам пора ехать.
— Да, извините, что заставила ждать, но этим людям нужна была помощь…
— Ничего, я ждал не очень долго, — улыбнулся чех, подхватывая мой чемоданчик, который потерялся на фоне его внушительных размеров.
Оглянувшись в дверях, я увидела, как Олег провожает меня взглядом и чуть заметно подмигивает.
Папа оказался в своем репертуаре… Едва я вошла в прихожую, как попала в облако таких запахов из кухни, что слюна начала вырабатываться с удвоенной силой. Сам он вышел откуда-то из глубины большой квартиры и раскинул руки для объятий:
— Наташка, как же ты выросла!
Я повисла у него на шее и пробормотала, уткнувшись носом:
— Пап! Мне тридцать лет… куда я выросла? Постарела разве…
— Вот глупындра, — рассмеялся он, ставя меня на ноги и помогая снять куртку, — ты для меня всегда ребенок. Ну, проходи, мой руки — и за стол, буду кормить.
— Не сомневаюсь, — буркнула я, предвкушая папины кулинарные изыски.
Будучи врачом, папенька мой обожал кухню и свободное время посвящал этому увлечению. Чешские блюда ему удавались особенно, и это меня пугало — за неделю был реальный шанс прибавить килограмма два-три, а то и больше.
На столе меня ожидало нечто… Я просто не представляю, как еще можно охарактеризовать то, что я увидела на огромной тарелке. Две восхитительно пахнущих оладьи из натертого картофеля служили основанием и крышкой своеобразного бутерброда, а прослоены были мелкими кусочками говядины и курицы, обжаренными в красном соусе, на вкус оказавшемся чуть сладковатым. Рядом — небольшие горки квашеной и свежей капусты, мелко натертая свежая морковь… В сочетании с темным пивом это оказалось так вкусно, что я, закончив жевать, еще несколько минут не могла прийти в себя от удовольствия.
— Па-ап… — выдохнула я, обретя возможность соображать, — это… это же…
— Знаю-знаю, — засмеялся он, убирая пустые тарелки в посудомойку, — это очень вкусно.
— Слово «вкусно» не отражает смысла. Как называется?
— Да никак — мясное ассорти. Его подают в моем любимом ресторанчике «У Бронцу» на Бискупской, это совсем недалеко от центра, я тебя туда отведу обязательно. Работаю недалеко, привык ходить к ним обедать, знаком со всеми, в общем, свой человек, — улыбнулся папа, ловко управляясь с блестящей новенькой кофемашиной, — так и удалось рецептом разжиться. Завтра приготовлю тебе курицу с ананасами.
— Боюсь, до завтра я не проголодаюсь, — рассмеялась я, принимая из его рук чашечку с кофе.
Мы перебрались в просторную гостиную, окна которой выходили на Таборитску улицу, и я, подойдя к большому окну, отдернула занавеску. Поднялся ветер, что для марта в Праге довольно странно — обычно здесь уже достаточно тепло. Словно услышав мои мысли, папа сказал:
— Хорошо, что ты догадалась в теплой куртке прилететь. Гулять ведь много будешь?
— Как обычно.
Мы попили кофе, папа расспросил о маме — будучи в разводе, они умудрились остаться хорошими друзьями и довольно спокойно общались между собой, чего мне с Антоном, например, не удалось. Я вдруг поймала себя на мысли, что постоянно бросаю взгляды на лежащий рядом мобильный. Неужели жду звонка от Олега? Но он же не сказал, что позвонит сегодня…
Позвонил он к вечеру, когда мы с папой удобно расположились в креслах и, попивая чай, болтали о работе — династия эндокринологов, как-никак. Я извинилась и вышла в соседнюю комнату.
— Да, я слушаю.
— Наталья, добрый вечер, это Олег.
— Добрый вечер. Вы устроились, все в порядке?
— Спасибо вам за помощь, мы довольно быстро добрались и расположились, мои мальчишки со вторым тренером ушли гулять, а я решил выпить кофе. Как вам такое предложение? Или вы устали?
— Я уже хорошо отдохнула, так что вполне созрела для чашки кофе, — проговорив эту фразу, я даже сама удивилась тому, с какой легкостью соглашаюсь на подобное — после развода я ни разу не была на свидании, отвергая все попытки мужчин приблизиться ко мне. Видимо, подспудно ожидала нового предательства.
— Тогда я жду вас на улице? Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?
— Минут десять.
— Ого… впервые встречаю женщину, способную собраться за десять минут, даже не верится, — с неким подобием уважения протянул Олег, и мне стало смешно:
— Засекайте время.
Я положила трубку и пошла в свою спальню, натянула джинсы и свитер, чуть подкрасила губы и взяла небольшую сумочку. Папа вышел в прихожую и поинтересовался, куда это я направляюсь на ночь глядя.
— Прогуляюсь, — уклончиво ответила я, но папу не проведешь.
— Хорошо. Но пусть это «прогуляюсь» проводит тебя до дома.
Я рассмеялась и поцеловала его в щеку:
— Папуль, я взрослая уже.
— Ну и что? Это не значит, что мужчина не должен проводить тебя до дома.
— Не беспокойся, проводит. Можешь в окно выглянуть, чтобы посмотреть, с кем пойду.
Я была уверена, что широкие плечи, высокий рост и спортивная фигура моего нового знакомого убедят папу в том, что за безопасность волноваться не стоит.
Олег ждал меня у входа в отель, так как не знал точно, откуда я появлюсь. Я перебежала улицу и подошла к нему, украдкой бросив взгляд на окно, за которым угадывался папин силуэт:
— Ну что? Я уложилась в норматив?
— Более чем, — удовлетворенно кивнул он. — Ну что — куда мы направимся?
— Вы же города не знаете? — полуутвердительно сказала я и, получив подтверждение, предложила: — Тогда давайте поедем в центр. Можно, конечно, пешком, но холодновато.
Олег согласился, и мы благополучно запрыгнули в подошедший как раз к остановке трамвай.
Папа успел снабдить меня билетиками, я отметила оба и протянула один Олегу:
— Вот это называется забавным словом «изденки», видите — тут указано «30 минут»? Это значит, что полчаса мы можем ездить по этому билету, вот тут контрольное время.
Олег повертел билетик в пальцах и хмыкнул:
— Язык интересный.
— Это вы еще не все слышали. Вот, кстати, проезжаем заведение с надписью «HERNA», видите? — я показала на большое темное окно с красной надписью, звучавшей как не очень приличное слово. — Это казино.
— Казино? Что — так называется?
— Да. Так будет «казино» по-чешски.
Олег рассмеялся:
— А ведь суть отражена верно.
До остановки «Площадь Республики» мы развлекались, читая названия пивниц и кафе, я переводила, а Олег пытался повторить. Выйдя и повернув направо, мы оказались в довольно плотной толпе, окружавшей импровизированные ярмарочные лотки с жарящимся мясом, шпикачками, трдельниками и прочими вкусностями. Была суббота, народ гулял, вокруг море туристов, смех, веселье, музыка… Нас тоже захватило ощущение всеобщего праздника, и мы с удовольствием окунулись в толпу.
— Мы вполне можем не пить кофе, а погулять здесь, — предложила я.
— Тогда угощу вас глинтвейном, а то прохладно. — Олег шагнул к палатке, где высокая брюнетка в скоморошьей шапке наливала умопомрачительно пахнущий клубникой и яблоками глинтвейн в большие картонные стаканы, и вынул деньги.
— А себе? — удивилась я, принимая от Олега свою порцию.
— А я не пью спиртного.
— О, я забыла, что вы спортсмен. А кстати, какой вид? — поинтересовалась я, делая глоток и чувствуя, как мне сразу становится тепло.
— Айкидо Айкикай, ен-дан, или четвертый дан.
— И что это значит?
— Это значит, что я свободно владею техникой и при сдаче экзамена писал эссе, — улыбнулся Олег. — Самый высший дан — десятый, но его практически никому не присуждали.
— А сюда вы зачем?
— Соревнования. Трое из моих учеников сдают на второй кю, или ни-кю, а четверо — на третий, или сан-кю. Непонятно? — снова улыбнулся он, глядя на мое недоуменное лицо, и я потрясла головой:
— Вообще непонятно.
— Хорошо, объясню, только пойдем по улице, в толпе трудно разговаривать.
— Да, давайте выбираться.
Мы свернули на Прикоп и пошли в сторону Вацлавской площади. У меня в сумке вибрировал мобильный, но я не хотела брать трубку — у папы вряд ли что-то срочное, а больше звонить некому. Олег рассказывал о системе классов, принятых в айкидо, о схеме проведения экзамена, о техниках, используемых в этом виде спорта. Он говорил так увлеченно, что я практически видела перед собой картинки поединков и предтурнирную подготовку.
— Я вас совсем заболтал, — вдруг остановился он и показал на сумку, — а у вас там телефон надрывается. Может, ответите? Я отойду, чтобы не смущать.
Я вынула трубку — это оказался папа.
— Да, папусик, что-то случилось?
— Наташка, ты далеко от дома? — взволнованным голосом спросил папа, и я занервничала:
— Нет, я на Прикопе, а что?
— Если можешь, срочно вернись домой.