ищете. Но здесь когда-то существовала великая цивилизация.
— Ты о ней знал и не сказал нам?
— А зачем? — Тафетта всем видом выразил скромное удивление. — До того, как вы меня наняли, естественно, не говорил. А после того — ну, все мои умения и знания оказались в вашем распоряжении, и я их использовал, чтобы доставить вас сюда кратчайшим путем. Не считал нужным предупреждать, пока не окажемся на месте. Я был не прав?
Он был прав — просто происшедшее наглядно показывало отличия в мышлении негуманоидов. Они бы рано или поздно нашли это место, но Тафетта сэкономил им много месяцев.
— Что мы там увидим? — спросил Эммер.
Тафетта неопределенно пошевелил ленточками.
— Не знаю. Мы здесь однажды проходили, и я видел планету со стороны.
— И вы не задержались? — Эммер не верил своим ушам.
— С какой стати? Мы — великие навигаторы, потому что много путешествуем. Мы бы не далеко ушли, если бы то и дело задерживались любопытства ради. Кроме того, в чужих местах это неразумно, тем более, если корабль не вооружен.
Последнее к ним не относилось. Их корабль был достаточно вооружен, чтобы отогнать дурно воспи-тайных разбойников, едва достигших космического века — а негостеприимного приема можно было опасаться лишь от таких.
Когда высаживаемся? — спросил Халден.
— Через несколько часов, но планету вы уже сейчас можете видеть на экране.
Тафетта протянул головную ленточку к кнопке, и планета открылась взору.
Во всем Млечном Пути не было другой цивилизации, создававшей столь масштабные постройки — это бросалось в глаза даже издалека. Повсюду видны были огромные города. Ни у кого не возникло сомнений — они нашли то, что искали.
— Теперь вы узнаете, от чего они бежали, — заметил Тафетта.
— Новая гипотеза, — отозвался Келберн, хотя в ней не было ничего нового: они в самом деле покинули дом. — С чего ты взял, что они испугались?
— Здесь нет воздуха. Если вы не ошиблись в расчетах, сотни тысяч лет назад здесь существовала насыщенная атмосфера — а теперь ее не осталось. Планета такого размера сама по себе так быстро не теряет свой воздух. Следовательно, эта среда создана искусственно. Кто бы тратил силы, делая свою планету непригодной для обитания — если бы не боялся, что ею воспользуются другие? И кто бы с нее сбежал, будь иначе?
— Они могли убрать атмосферу ради сохранности своих творений, — предположил Халден.
— Могли, — коротко отозвался Тафетта, но ясно было, что он так не думает.
В отсутствии воздуха было одно преимущество: не пришлось беспокоиться, как бы их паразиты не разбежались. Был и недостаток: им пришлось носить скафандры. Корабль сел на крышу огромного здания, практически не тронутого тысячелетиями и достаточно прочного, чтобы выдержать добавочный вес. А потом…
А потом ничего.
Здания, разнообразные и многочисленные, большущие, не меньше пяти этажей в высоту, все с эстакадами вместо лестниц. Этого следовало ожидать, учитывая размеры населявшего их народа, и люди подобное уже видели.
Но в зданиях было пусто! В мире без воздуха не было распада, ржавчины, коррозии — но и ржаветь оказалось нечему! Не осталось ни картин, ни инструментов, ни чего-либо похожего на скульптуру, и, хотя они находили места, предназначенные для машин, машин там тоже не осталось. Там и здесь в тесных закутках обнаруживались натеки метала. Вывод был ясен: машины, которые не удалось вывезти, были расплавлены на месте.
Все было проделано с умопомрачительной скрупулезностью. И не каким-то врагом: тот бы издалека стер с лица планеты города. Но города стояли целехоньки. Просто сами жильцы вывезли все, что стоило взять с собой.
Целый народ собрал вещички и переехал, оставив после себя массивные гулкие строения.
Они так многое надеялись узнать — а не узнали ничего. Здания сказали им все, что могут сказать здания — но должно же было от сложной цивилизации остаться что-то еще. Однако, не осталось. За пределами городов сохранились останки растений и животных, указывавшие, что атмосфера исчезла внезапно. Сэм Халден, как биолог, изучил их, но разгадки не нашел. Неведомый предок оставался тайной.
Остальные — археолог Эммер и лингвист Мередит — сколько ни искали, не находили себе занятия. Первый намек попался Келберну. Тот, после того, как вычислил положение планеты, остался без дела и гулял на корабле-разведчике. На дальней стороне планеты он обнаружил механизмы и сообщил, что они в сохранности!
Спешно собрали команду, вернули на борт оборудование и перебрались на равнину, где их ждал Келберн.
Да, здесь был механизм, гигантский, как все на этой планете. Он стоял одиноко, устремляясь в небо заостренной верхушкой. А в основании была дверь, в которую, будь она открыта, легко прошел бы космический корабль. Вот только дверь была закрыта.
Келберн стоял рядом с башней — крошечная фигурка в космическом скафандре. Когда трое других подошли, математик кивнул на дверь.
— Нам остается только открыть ее, — сказал он.
— Как? — спросила Мередит. Она как будто забыла о своей к нему неприязни. Келберн сделал открытие случайно, только потому, что болтался без дела, пока другие работали, но женщина увидела в этом новое доказательство его превосходства.
Тяжело было смотреть на ее счастливое лицо, обращенное к Келберну. Халден отвернулся.
— Просто нажми кнопку, — посоветовал он.
Эммер заметил его движение.
— Такая большая кнопка, — возразил он. — Даже если найдем, вряд ли узнаем.
— Там должна быть надпись, — свысока заметил Келберн. — Эту штуку оставили не случайно. Где-то должна быть инструкция по обращению с ней.
— Отсюда она выглядит как сложная волновая форма, — донесся по рации голос Тафетты. — Нам надо всего лишь правильно определить основание в электромагнитном спектре и воспроизвести его в лучевой передаче — дверь и откроется. Вы слишком близко стоите, потому и не видите ее как я.
Возможно, мы стоим слишком близко к великому предку, — угрюмо размышлял Халден, отступая от машины. Этот предок громадой навис над их мыслями, а кто знает, каким он был на самом деле, и что им двигало?
Впрочем, относительно сигнала ленточник оказался прав, хотя для определения правильной частоты потребовалось несколько дней. А потом огромная дверь распахнулась и из нее со свистом вылетел воздух.
Внутри их ожидало новое разочарование: голый зал с уводящей вверх эстакадой, упиравшейся в потолок. Они могли бы проломить перекрытие, но не хотели рисковать, прорезая преграду — учитывая, с какими — мерами предосторожности пришлось столкнуться раньше, логично было предположить, что их поджидают новые.
Решение нашел Эммер.
— С виду это похоже на космический корабль. Предположим, это он и есть, только без двигателей. Для полета не предназначался. Прислушайтесь.
— Воздуха не осталось, так что нечего слушать, — нетерпеливо возразил Эммер.
— Но будь здесь воздух, вы бы услышали. Приложите ладони к стене.
Все строение сотрясала отчетливая вибрация. Ее не было, пока не открылись двери. Очевидно, заработал какой-то механизм. Рокот усилился, смолк, начался снова. Что это — попытка общения? В спешке соорудили аппараты воздухоснабжения, затащили их внутрь. Теперь можно было записать звук. Установили механический переводчик, настроили его, и, с нескольких попыток, сумели закрыть дверь. Внутри никого не оставляли: не было гарантии, что выйти будет так же просто, как войти.
Они ждали полтора дня. Все это время в башне шла запись. Ожидание казалось бесконечным. Самым довольным в команде выглядел Келберн. Как высший по биологической шкале член экспедиции, он воодушевился, расхаживал повсюду, добродушно улыбался, дружески трепал по спине Мередит. Та каждый раз вздрагивала, потом улыбалась в ответ и смущенно оглянувшись, обнаруживала за спиной Халдена. Не будь здесь меня… — подумал в первый раз Халден — и с тех пор постарался всякий раз оказываться рядом.
Мередит волновалась, но счастливой не была. Пока к ней не вернется передатчик, она осталась без работы. И ее, как второй по шкале биологических типов, все это тоже близко касалось, так что она нарочно ушла к себе и заперлась изнутри.
Халден отгонял сон стимулирующими таблетками — отчасти потому, что Мередит могла и передумать насчет Кеберна, отчасти из-за той запертой двери.
Эммер изображал спокойствие, и довольно успешно. Один Таффета был безмятежен: ему предстоящее открытие было любопытно и, возможно, полезно, но не более того. Что бы они не узнали, его это не затронет.
Часы проползали один за другим, и наконец дверь открылась, из нее снова вырвался воздух. Механический переводчик вернули на корабль и оставили в руках Мередит.
К вечеру она пригласила их к себе в лабораторию.
— Машина еще работает, — объявила она. — Кажется, расшифровка была затруднена намеренно, но их методы шифрования оказались скорее подсказкой для нашей техники. Мне, как лингвисту, оставалось только помочь с интерпретацией ключевых слов и фраз. Я и малой части сообщения не прослушала; услышу его вместе с вами. Справившись с первой частью, дальше переводчик не испытывал затруднений.
Они все расселись лицом к аппарату: Тафетта, Келберн, Мередит, Халден и Эммер. Мередит заняла место точно между Келберном и Халденом. Должно ли это что-то означать? — гадал тот, — или я пытаюсь истолковать знаки, который нет?
— Перевод закончен, — объявила машина.
— Дальше, — приказала Мередит.
— Скорость речи увеличена до человеческого темпа, — сообщил переводчик. — В меру возможности будет воспроизводится манера оригинала, однако прошу помнить, что это лишь имитация.
Переводчик прокашлялся, пощелкал и начал:
«Мы намерено затруднили доступ к этой записи. Если вы сумеете ее перевести, в конце найдете инструкцию по доступу к достояниям нашей культуры. Мы рады предоставить их столь передовой расе. Для прочих мы заготовили сюрпризы.
Что до нас самих, нам ничего не остается, кроме упорядоченного отступления в места, где мы надеемся найти покой. Это означает — покинуть пределы галактики, но благодаря продолжительности нашей жизни для нас это возможно и мы не опасаемся погони».