а приходили родители. Кто из нас в молодости думает о последствиях?
– Ты сказала, что нельзя оклеветать человека, не называя его имени, но ведь тебя можно узнать, – произнес Кит. Он разговаривал больше сам с собой, пытаясь разложить по полочкам все юридические последствия. – Наверное, их можно как-то привлечь. Но это, конечно, подстава самой себе. У тебя есть адвокат?
– Ага, – вздохнула Бесс. – У моего папы есть поверенный. Он думает, что можно призвать их к ответу, но дело сделано. Все вокруг уже знают.
Она внезапно всхлипнула.
– Все так разом навалилось, как будто одной апелляции мало. А какие вещи мне говорят! Вчера одна девушка, соседка, я ее с четырех лет знаю, заявила: чего я хотела, если одна на этот фестиваль поперлась. Так она наша ровесница, полностью в себе, любит выпить и далеко не девственница. От кого, от кого, а от нее не ожидала.
Ее взгляд скользнул по карте затмений, по мне, по Киту и ушел вдаль.
– Ваша квартира – единственное место в мире, где мне верят. Надо валить оттуда. Не могу смотреть, как родители делают вид, что им все по барабану, а сами страдают. Не могу там жить.
– Оставайся у нас, – предложила я. – Хотя бы на пару дней, пока все не уляжется.
– Правда?
Я хорошо знала Кита, так что с уверенностью могла прочесть его мысли – чем ближе ты подружишься с этой девушкой, тем опасней, если дело дойдет до повторного рассмотрения.
– Конечно, оставайся. – Он захлопнул ноутбук.
– Спасибо огромное, – сказала Бесс, и слезы у нее остановились, как по заказу. – Что бы я без вас делала.
Глава 31
ЛОРА
30 мая 2000-го
– Что случилось? – прошептала Бесс, когда я на цыпочках попыталась проскользнуть мимо нее. Была суббота, все спали. Мне показалось, я слышала шаги почтальона. Получив первое письмо от Джейми, я каждый день норовила первой проверить, пусто ли на коврике перед дверью. Нельзя допустить, чтобы Кит перехватил письмо из тюрьмы. Я присела на краешек дивана, держа в руке конверт из банка и листовку с рекламой пиццы.
– Люблю смотреть почту первой. Привыкла. Почему-то успокаивает.
– А, понятно…
– Доброе утро! – Кит мелькнул в дверном проеме. Я попыталась прикрыть дверь, но она вновь приоткрылась. – Ох, уже так поздно!
– Я сегодня в Лондон собиралась, – сказала Бесс. – Есть дела.
– Я думал, ты никого там не знаешь.
– Не знаю. – Она улыбнулась. – В этом и суть. Хочу прогуляться, чтобы за спиной не шептались. Пройтись по Оксфорд-стрит, не встретив знакомых.
После завтрака мы смотрели с балкона, как она уходит. На ней был летний сарафан с расцветкой под крокодила и те же серебристые кеды, что в Корнуолле.
– Долго она еще здесь будет торчать? – спросил Кит сквозь натужную улыбку, когда Бесс обернулась и помахала рукой.
– Без понятия. Ты ведь видишь, мы ей нужны. Нельзя ее просто выгнать после всего, что она пережила.
Кит закатил глаза.
– Я тебя и не прошу. Просто устал, в собственной квартире не расслабишься.
– Кит, да она у нас всего четыре дня! Ты так говоришь, будто она для меня важнее всего. Мне что, выбирать между вами?
Под его сдержанной маской проступила злость.
– Даже так?
Я взорвалась:
– Ты человек вообще или нет? Надо же иметь сочувствие!
Круги под его усталыми глазами обозначились резче, и я пожалела, что не сдержалась. Я впервые обратила внимание на то, каким усталым и неухоженным он выглядел. Несколько дней подряд носил одну и ту же футболку, волосы отросли так, что начали виться.
Я уже собралась извиниться, но тут он сказал:
– Если бы я поддавался порывам, я вел бы себя как Мак. Или как папа.
Мне в который раз стало ясно, что мы живем в параллельных вселенных. Я попыталась встать на его место. Момент обсудить ерунду, засевшую в его голове на тему «Бесс или я», был упущен.
– Ох, Кит, никогда об этом не думала.
– Порой мне даже хочется быть таким. Нет, не то. Мне бы хотелось ощутить себя в его шкуре, понять, как у него устроен мозг. Неужели он кончит так же, как папа…
– Эй. – Я взяла Кита за руку. Ладонь у него была горячая, гладкая и сухая. – Мак куда моложе, чем твой папа, и у него есть мы. Мы сумеем его поддержать.
Мы постояли в молчании, Кит смотрел куда-то вдаль, я наблюдала за ползущим по улице красным автобусом.
– Так вот, о Бесс, – выдержав паузу, мягко напомнила я. Его рука в моей раздраженно дрогнула. – Нет, послушай, давай будем к ней снисходительны. Отпустим ситуацию. Ладно? И у тебя, и у меня есть о ком переживать.
Мне хотелось пошутить, но Кит обиделся.
– Как можно сравнивать! Мак мой близнец!
Да уж, он никогда не поймет моего отношения к Бесс. Кровному родству противопоставить нечего.
– Привет, дорогие, я дома! – весело крикнула Бесс, поднимаясь вверх по ступеням. Кит закатил глаза. Бесс чуть подкоптилась от городского смога, в руках у нее были пакеты из супермаркета, из них торчали перья лука и лемонграсса, внизу угадывались консервные банки и бутылка с вином. – Приготовлю нам ужин. Вы удивитесь, до чего пуста и бессмысленна была ваша жизнь без моего зеленого тайского карри.
– Я люблю тайскую еду, – заявила я, пытаясь заглушить фырканье Кита.
– Не стоило так трудиться!
Если даже Бесс это услышала, то предпочла не обращать внимания.
– Кстати, есть что отпраздновать. Звонил мой адвокат. Их заставили убрать с сайта мои фотографии.
– Отлично! – воскликнула я.
– Можно и в суд подать, но я не уверена, что стоит. Хочется поскорее забыть обо всем, понимаешь? Хватит с меня судов.
Бесс выложила на стол добычу – жасминовый рис, кокосовое молоко, узловатый имбирный корень и три жирные куриные грудки, затем порылась в своей сумке.
– У меня для вас кое-что есть, – вдруг застенчиво сказала она. – В знак благодарности за то, что разрешили остаться и вообще столько для меня сделали…
Она многозначительно взглянула на меня.
– Сперва тебе.
Бесс достала небольшую подарочную коробку размером с кирпич и выжидательно смотрела, пока я ее открывала. Я сразу догадалась, что там – ароматизированные свечи «Кровь розы». В 1999-м они продавались только в небольшой лавчонке в Мэрилебоне. Должно быть, она посмотрела на этикетку, когда убирала у нас. Бесс выбрала подарочный набор из трех свечей. Сладкий пьянящий аромат наполнил комнату еще до того, как их зажгли. Да они ей в сотню фунтов обошлись!
– Ух ты! Спасибо огромное!
– Не за что, я ведь в тот раз забыла задуть свечу на ночь, и она вся сгорела. – Бесс виновато кивнула в сторону пустого подсвечника на камине. – Люблю свечи, а у этой такой приятный аромат, сразу успокаивает.
Кит недовольно прищурился. Это ведь было его задачей – поддерживать у меня запас свечей.
– Кит, тебе. Телеобъектив. Хоть из вторых рук, но в отличном состоянии. При низкой освещенности – просто сказка.
Кит, казалось, лишился дара речи.
– У тебя уже есть такой? – нерешительно спросила Бесс.
– Нет, нет. Спасибо!
– Кит растерялся, – вступила я, взглянув на него, но так и не поняла, что с ним. – Растерялся, потому что тебе не стоило благодарить нас.
– Не стоило, – подхватил Кит. – Мы просто рассказали в суде о том, что видели.
Говорил он отрывисто, значит, был сам не свой от смущения.
– Нет. Вы спасли меня. Во всех смыслах.
Воцарилась неловкая тишина. Наконец Бесс встряхнулась:
– Ну, ладно! Ужин сам не приготовится.
Пока она нарезала и перемешивала овощи, я включила музыку и поставила в ряд на камин три свечи. После пары бокалов вина Кит прикрутил объектив к фотоаппарату, не в силах скрыть восхищения перед новой игрушкой.
Вечером мы лежали лицом к лицу в спальне, в которой никогда не было по-настоящему темно, и шептались в надежде, что нас не слышно через не до конца прикрытую дверь.
– Сколько объектив стоит? – спросила я. – Около сотни?
– Больше! Новый будет стоить сотни три.
– Ничего себе!
– Вот-вот. Похоже, она хочет купить нашу поддержку.
Я попыталась заглянуть ему в глаза, но они лишь слегка поблескивали в сумерках.
– Зачем ей нас подкупать? Мы ведь уже дали показания.
– Значит, пытается как-то удержать в игре. Боюсь, что с этой апелляцией у них что-нибудь выгорит, тогда дойдет до нового слушания, а то, что она здесь, загубит все дело.
– Только если об этом узнают. Если они детектива не наняли, как они выяснят?
Кит напрягся. Я поняла, что он пытался не повысить голос.
– Этого я и боюсь. Одна ложь влечет за собой другую, так всегда. А потом все катится под откос. Надо говорить правду с самого начала.
Я похолодела, затем поняла, что он не имеет в виду мой тайный поход в суд. Я положила ему руку на грудь, чтобы успокоить.
– Ей просто нужны друзья.
– Лора! – Он накрыл своей рукой мою. – Ты всерьез полагаешь, что можно завязать дружеские отношения с девушкой, с которой познакомилась таким образом? Ты и так уже сделала для нее очень много.
– Чего ты хочешь? – Мой голос взвился. – Мне что, ее выгнать?
Кит шикнул на меня, затем произнес:
– Если честно, стоит об этом подумать. Мне сейчас не до лишних переживаний. Не говоря уже о том, что я хочу расслабиться в собственной квартире. Я бы даже для брата большего не сделал. Я не ты. Меня не тянет спасать каждого бомжа или приблудную собаку.
– Когда мы познакомились, ты сказал, что именно это тебе во мне нравится. Что мне есть дело до людей.
Кит откинулся на подушку.
– Так и есть. Но иногда хочется, чтобы ты обращала внимание и на тех, кто тебе ближе.
Он повернулся ко мне спиной. В соседней комнате Бесс тоже повернулась на другой бок, диван заскрипел, напоминая – если напоминания были еще нужны – о том, что мы не одни.
Глава 32
КИТ
20 марта 2015-го
Сквозь иллюминатор небо кажется серым, размытым. От расстройства у меня даже аппетит пропал. Накануне я не пошел на поиски Бесс и теперь мучаюсь при мысли об упущенной возможности.