Выслушав очередные Маринины хитросплетения и дав совет, Андрей приступил к своим, а вернее общим делам, – она неплохо зарабатывала на Совинкоме, в отличие от офисных шнурков Северного Альянса, была мотивирована, и, конечно же, была заинтересована в том, чтобы фирма процветала.
– Меня добил тот факт, что святой Иосиф пронюхал про Экссон. И повысил тариф – типа он теперь прикрывает две фирмы, и это значительно прибавило ему хлопот. А ещё эта муля с предложением создать свою фирму, а меня опрокинуть – это я про Иру говорю.
И Андрей рассказал последнюю историю – как, со слов Ирины, Иосиф Григорьевич предложил ей создать структуру, чтобы на неё перевести бизнес Совинкома, а по версии старого седого полковника то была проверка Ирины на вшивость. И вообще – его информированость обо всём, что творится на фирме просто поразительна. Не надо было брать на работу Паперно – шпион ещё тот.
– Чего только друг другу не расскажешь в постели, – тихо сказала Марина.
Они непроизвольно посмотрели в коридор, в сторону спальни, откуда недавно вышли.
– Что?! – встрепенулся Андрей. – Паперно? Они что, гомосеки?!
– Не Паперно, что ты.
Сделав паузу, Марина взглянула Андрею в глаза:
– Ира.
У Андрея отвисла челюсть.
– Че-е-го?!
Заикаясь от изумления, он переспросил: «Она с ним трахается?»
– Уже нет, – успокоила Марина.
Вот это новости! Одна интереснее другой. Выслушав подробности, Андрей долго шумел по поводу того, что такое вообще случилось в принципе, а также ругал себя, что последним узнал обо всём, когда всё уже закончилось.
– Вот это старикашка! Жив еще курилка!
И если в словах Андрея сквозило что-то вроде радостного изумления, то Марина видела всё в мрачном свете.
– Ага, старикашка – всех еще повы€δет.
– О чем ты?
Она рассказала всё в красках. Не далее как два дня назад, в Волгограде, когда сидели в офисе, Ира потащила Марину на улицу курить, затем они пошли в бункер и там она высказала сердце человеку, с которым почти что встала в конфронтацию. (в последнее время Ира держалась несколько обособленно и периодически тянула то на Марину, то на других менеджеров. Намечалось образование двух полюсов, или лагерей, причем большинство сотрудников держало сторону Марины, как человека более легкого и дружелюбного, чем Ира, которая никогда не стеснялась в выборе выражений, и у неё, что называется, все через æ¥й летали).
Оказывается, всё началось в январе. Побывав у Давиденко в офисе по поручению Андрея, получив теплый прием, Ирина настолько ворвалась, что стала приезжать по всякой ерунде, подолгу засиживалась, ну естественно, одинокий мужчина не прочь подвезти девушку до дому… сначала до её, потом и до своего… Так они сошлись. Оба получали двойное удовольствие: Ира нашла помощника, «крепкого мужика», о котором давно мечтала, к тому же любовника – еще лучше, всё в одном флаконе, она поручала ему много такого, что могла сделать и сама; а Иосиф Григорьевич за дополнительную нагрузку тянул с Андрея деньги.
– Сучка, она разболтала ему всю мою кухню, – зло процедил Андрей, длинно и грязно выругавшись.
– У неё идея фикс: муж-компаньон, чтобы сутки напролет вариться в этой каше, любовь – бизнес – обсуждение дел – любовь.
– У ней в башке ветер – я передал святому Иосифу более 400 тысяч на какие-то безумные подписания писем у мэра, а толку ноль! – Андрей почти кричал, возмущаясь Ириниными прожектами. – Да он просто глумился над ней, то есть надо мной, зная наперед, что этим письмам грош цена. Он их подписал у мэра за бутылку коньяка.
Марина кивнула:
– Реально он использовал её как подстилку… когда понял, что она зациклена на работе, а не на детях… заодно инфомацию собрал о тебе.
– Что… что ещё, какие дети?!
Это действительно был день открытых дверей, в которые летят жареные новости. Ира в порыве откровенности (близких подруг у ней не было, а Марина идеальный конфидент) выболтала всё (точно так же как Иосифу Григорьевичу выболтала всю информацию про Совинком). В том числе то, что святой Иосиф хочет завести детей. У него единственный сын, который уже живет отдельно и поддерживает отношения со своей матерью, бывшей женой старого седого полковника. Которому хочется создать новую семью, нарожать детишек, которых бы он воспитывал, передавал им опыт, сделал бы наследниками. Разочаровавшись в Ирине, которая одержима немыслимыми проектами, командировками, к тому же курит как паровоз, он потихоньку отстранился и стал посматривать по сторонам.
Ирина прямо не говорила о причинах разрыва, но это следовало из её сумбурного рассказа – что инициатором стал Иосиф Григорьевич. Надо же, старый пень, а еще выбирает! Ирина ему в дочки годится.
– Но ничто ведь не помешает им встречаться просто так, ради секса, раз уж она его достала своими делами и не хочет детей, – заключила Марина, снова посмотрев в сторону спальни.
– Да, но… – Андрей даже не знал, что сказать. – У нас с ней, слава богу, ничего не было.
Марина закивала:
– Я знаю. Если бы что-то было, я бы об этом тоже узнала, за Ирой не заржавеет. Она очень любит рассказывать реальные истории.
Он снова выругался – куда, в какие блудни потянет эту сучку с прогрессирующим бешенством матки, и сколько она секретов выболтает посторонним людям.
– И во сколько это встанет фирме, – Марина забила последний гвоздь в гроб, приготовленый для одной из лучших сотрудниц Совинкома.
Андрей мысленно поблагодарил небеса, давшие ему такую разумную и надежную подругу, как Марина. В 1997–1999, когда еще работали вместе на Алкон Фармасьютикалз, он убедился в её адекватности, в том, что она не подвержена неконтролируемым порывам плоти. Тогда она пресекла его домогательства (на работе нельзя!) и уступила позже, когда он уволился и они случайно встретились в Петербурге в фитнес-клубе. Так получилось, что она тоже ушла из Алкона и устроилась к нему на Совинком, и до сей поры у них обстояло всё гладко. Они нашли некий баланс в отношениях, соблюдали некую меру, позволявшую поддерживать интимную связь и оставаться сотрудниками и друзьями.
…Тут они, как по команде, снова посмотрели в сторону спальни, затем обменялись многозначительным взглядом, без лишних слов поднялись и направились туда.
Глава 66
Оставив машину на набережной Мойки, в пятидесяти метрах от Невского проспекта, Андрей дошёл пешком до итальянского ресторана Ла Страда – после свидания с Мариной нужно было немного проветриться. И хотя перед выходом он принял душ, всё же опасался, что останется запах.
Он был в хорошем настроениии, но Мариам, как обычно, опоздала, и он совершенно против воли раздраженно высказал ей по поводу выбора заведения:
– Из сотен ресторанов ты обязательно выберешь тот, который я ненавижу!
Она бросила на него полный презрения взгляд:
– Думаешь только о себе! Здесь детская комната, болван, которой нет в твоих любимых шашлычных!
Андрей наклонился, чтобы поцеловать сына:
– Привет, хулиган!
Алик радостно завизжал и обнял отца за шею. Андрей взял его на руки.
– А жену значит целовать не надо? – недовольно проворчала Мариам.
– Мне неудобно, малыш на руках, – уклончиво ответил Андрей.
Они поднялись на второй этаж, на балкон, и заняли столик. Андрей, снова не удержавшись, съязвил, что в детской комнате никого – ни детей, ни бэбиситтера, и непонятно, как там оставить ребенка, если отсюда со второго этажа ничего не видать. А в ресторанах вообще-то принято не только развлекать детей в детской комнате, но ещё их кормить, а вот с этим в Ла Страде проблема: здесь и взрослым-то проблематично что-то поесть, не говоря уже о детишках!
Она стала листать меню:
– Что будешь заказывать?
Не глядя в меню, он ответил, что «жрать здесь нечего», и ему абсолютно всё равно.
– Но ты должен что-то заказать! – упорствовала Мариам.
– Закажи мне то же, что себе, я всё равно не буду это есть!
– На минуточку, я дома ничего не готовила!
– По дороге домой мы заедем в Лайму, я возьму там что-нибудь навынос!
Одарив его еще одним ненавидящим взглядом, она отправила его на первый этаж узнать, что там с детской комнатой. Он уже проходил этот сценарий, поэтому направился прямиком в бар, где заказал сто грамм виски (а сценарий всегда был один и тот же: до детской комнаты дело не дойдёт, сейчас будет заказана какая-нибудь несъедобная дрянь, которую Алик откажется есть, и целый час придется его уговаривать, чтобы он уделил внимание хотя бы десерту). Тут же, не отходя от кассы, Андрей в два захода опорожнил бокал, после чего попросил повторить. Вторую порцию он уже выпил не торопясь.
Вернувшись к своим, Андрей убедился в том, что интуиция его не обманывает: Мариам тщетно пыталась впихнуть в Алика некую субстанцию, обозначенную в меню как «лазанья», бедный мальчишка изо всех сил сопротивлялся, и уже потом, отвоевав право не есть в этом ресторане, по инерции отказался и от мороженого, от которого никогда не отказывался в принципе.
Разобравшись с ребёнком, Мариам обратилась к заказанному ею блюду.
«Начинается…» – мысленно застонал Андрей в предвкушении ожидаемой сцены, неизбежно случавшейся даже в ресторанах с безупречной кухней.
И оно действительно началось. Мариам попросила позвать сюда официанта. Когда тот поднялся, она принялась выговаривать:
– Это что?
– Что? Это ваше блюдо, паста альденте.
– Паста альденте?! Да вы оптимист! Это перевареная лапша, смутно напоминающая итальянское блюдо. А где вы откопали эти креветки?! Креветки в сливочном соусе мягко говоря несвежие и помогает им только запах аниса, но желудок не обманешь. Дорадо на гриле в лучших традициях американских гриль баров – пережарена до неузнаваемости и нереально пересолена, овощи на гриле точно такие же…
И прочая, и прочая…
Разбирательство было продолжено в присутствии администратора. Мариам почти без труда добилась, чтобы блюда унесли и принесли взамен другие. Какое-то время ушло на повторное изучение меню. Андрей пытался медитировать, но у него это не получалось: в нём бурлило раздражение, готовое вот-вот вырваться наружу. Когда Мариам спросила, что ему заказать, он порывисто махнул рукой, мол, мне всё равно. Она заказала ему салат с морепродуктами.