Спускались долго. Лощина была завалена крупными обломками. На трёхкилометровом отрезке пути между вершиной и дорогой, где оставили машину, природа, казалось, сосредоточила все имеющиеся в её распоряжении средства, чтобы максимально затруднить путешествие: густые заросли, россыпи, прижимы. Больная нога усиливала исподволь накапливавшееся раздражение Андрея. Злоба трудовых будней теряла свою соль, но и здесь, на отдыхе, вдали от работы он оставался недоволен. Все серьёзные решения, когда-либо принимавшиеся им, были индуцированы такими вот спонтанными неясными волнениями, которые долго-долго бродили в тайниках души, а потом выплеснулись наружу в виде конкретных поступков. В данный момент ему хотелось одного: как можно скорее вернуться в Волгоград.
Таня списала его недовольный вид на травму. Когда добрались до машины, она вытащила из багажника сумку с едой, аккуратно разложила всё возле поваленного дерева, а когда Андрей присел, заботливо подала кусок жареного мяса и стакан вина.
– Что, до сих болит болит?
Он через силу улыбнулся:
– Да ерунда.
И устыдился – она-то не виновата в том, что у него очередной бзик и он никак не может расслабиться и наслаждаться жизнью. Господи, вокруг природа, чистый горный воздух, от которого кружится голова, рядом обворожительная девушка – что ещё нужно для полного счастья!?
Глава 95
Конечно же, постоянный единственный мужчина – самое то… может это эгоизм чистой воды, но это так. Несчастные дуры – все те, кто думает иначе. Таня была на вершине блаженства. Она была счастлива от того что ОН РЯДОМ… и в любую минуту можно обрушиться на него градом ласк, нежных прозвищ, сладострастным шепотом и жаркими поцелуями. Засыпать сложив на него руки и ноги. Просыпаться от тяжести сложенных на неё его рук и ног. Заниматься любовью с ним когда хочется, где хочется и сколько. Препираться с ним а потом мириться. Чувствовать себя любимой. Постоянно задавать ему дурацкие вопросы «А ты меня любишь??? А я красивая??? а я…. и так далее и тому подобное» и получать ответы ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА!!! Короче Андрей ей нужен как воздух, она без него не может… ей без него никак нельзя и вообще… она его любит!!! Да, и самое главное – скорее рожать от него детей и воспитывать их вместе. Таня не сомневалась, что забеременеет (если уже не забеременела), ибо окружающее пространство буквально кишело сперматозоидами, они плавали в воздухе, ползали по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям, и любая женщина, просто зайдя в комнату, в которой остановились Андрей и Таня, неизбежно бы забеременела.
Глава 96
Они так и не доехали до Тинатин Бараташвили, хотя она, узнав об их приезде, настойчиво звала к себе. Таня не горела желанием, потому что после того подслушанного разговора вообще сторонилась Тинатин. А Андрей боялся очередного разочарования. И боялся сам себя – как поведёт себя в месте, овеянном священными воспоминаниями о Кате.
Умом понимал, что его нынешняя подруга ничуть не хуже погибшей (о которой действительно пора забыть или по крайней мере перестать уже рефлексировать), но ничего не мог с собой поделать. Не то чтобы умершая заполнила его жизнь… но он слишком часто вспоминал её в последнее время, а здесь, в этих местах мысли о ней стали совершенно невыносимы. Создатель наградил Андрея хорошей памятью. Но память сыграла с ним злую шутку. Ему неизбежно помнить свою погибшую невесту. Его сердце покоится рядом с ней, в гробнице любви, воздвигнутой им. Он никого не подпускает к своей святыне. За годы живых и мертвых странствий она привыкла к виражам его автомобиля, покачиванию вагонов и перегрузкам в самолетах. Малейшее упоминание о ней приводило его в священный трепет. Она чрезвычайно много значила для него при жизни, но сейчас временами ему казалось, что после смерти она стала жить для него другой жизнью, более значительной, чем первая. С необычайной ясностью представлял он себе всё, что она говорила и делала, незримо чувствовал её присутствие.
Да, он понимал, что, может, его святыне будет спокойнее в тени кипарисов и мрамора. Она закончила свое земное странствие, и видит бог, неизбежно ей покоиться в долине печали и безмолвия. А он должен идти дальше, но уже без этого груза.
И сейчас, когда он прибыл с другой девушкой в это место, где когда-то был счастлив с Катей, души метания были всего-навсего поводом для неких конкретных шагов – а какие это будут шаги, он пока не знал.
Глава 97
Вершины гор золотил закат. Буро-кровавые полосы стремительно ниспадали с неба, то с разлета проваливаясь в расселины скал, то вздымаясь на багряных гребнях. Оранжево-синие отблески осыпали заросли кизила, тянувшиеся по откосу, отражались рябью в изгибах реки у огромных валунов.
– Вот они какие, наши дела! – прислушиваясь к шелестам уходящего дня, сказал Андрей, и беглым взглядом окинул темнеющее небо.
Они с Таней стояли на краю гребня, а на другой стороне ущелья, в базальтовых отблесках, гордо вздымалась гигантская розовато-бурая скала. Её вершина терялась на орлиной высоте в зелёно-красных дымах. Прекраснейшая декорация к единственной и самой лучшей пьесе, которую могло создать человеческое воображение; или зрительная увертюра к начинающейся, и тоже самой лучшей мелодии, которую из миллионов людей слышали только двое. Таня вскинула горячие глаза, на шелковых ресницах блеснула слезинка.
– Андрей, мой любимый Андрей!
Она никак не могла поймать его настроение. Способность ускользать у него потрясающая, и если он наконец добился того, чего хотел – ускользнул в тихое местечко, где можно заниматься безумным, страстным сексом, то теперь ему захотелось в тайное темное место, о котором никому неизвестно, в котором можно отдохнуть от мира.
Она с властной нежностью встряхнула Андрея:
– Я, конечно, понимаю, что у тебя сложности, главная из которых – твоя абулия, но ты должен принять решение здесь и сейчас, потому что мои биологические часы тикают и утраченного времени не вернуть.
– Да, мы это обсуждали, – ответил он немного отстранённо.
– Ну, и что ты решил?
Его взгляд метнулся и встретил серо-зеленые глаза Тани. Теплая волна согрела сердце, чуть порозовели холодные щеки, губы дрогнули. Он промолчал.
Но под давлением её настойчивого взгляда сказал, что в июне… максимум к июлю будет готов снова приехать с ней сюда, в Абхазию, и решить вопрос с приобретением участка с домом. Василий заряжен, подыскивает оптимальный вариант и поможет с обустройством. И такой уверенностью дышали слова Андрея, что Таня вдруг почувствовала себя горянкой, повелительницей ветров. Повеселев, она жарко расцеловала его.
В ущелье сгущался синий сумрак и грозные вершины гор начинали терять очертания. Зыбкий сине-розовый туман, скользя над искрящейся вечной белизной вершиной, сползал в дымящиеся глубины, торопясь укрыться под крылом надвигающейся ночи.
Темнота наступила сразу, будто упала опрокинутой чашей. Поспешно зажглись на черном куполе звёзды. И тут такая тишина охватила землю, словно погрузила в объятия мертвого сна.
Мягко, словно бархат, легла на притаившуюся землю теплая ночь. Андрей сосредоточенно смотрел в тёмные глаза этой ночи.
С каждым днём всё тягостнее становилось его пребывание на отдыхе. Он нервничал по поводу того, как будет объясняться с женой и с компаньонами. Но чем сильнее Таня раздражала его днём, тем с большим исступлением он набрасывался на неё по ночам. Она с не меньшей страстью сжимала его в своих объятьях, впиваясь ногтями в его тело, царапаясь и кусаясь, как дикая кошка. Казалось, они жаждали налюбиться на всю оставшуюся жизнь. Шаловливая луна освещала то, без чего не может быть это…
Но куда бежит улыбчивая ночь? Почему не задержит ласковый покров над счастливыми? Не успели всех нежных слов сказать, а уже из-за горы щурится солнце, вместе с лучами посылая утомление неутомимым.
Глава 98
Белые облака бороздили синь, сдавленную мрачными утесами, и приставали к вершинам, словно сказочные корабли. С крутых отрогов сползал блестящий золотистый туман, точно волна волос. В истоме дремали деревья. Казалось, что это не горный лес, а изумрудный бархат, обволакивая горы, спускается в долину. Шумно бежала река, оставляя на отшлифованных камнях пену, мгновенно исчезавшую.
Андрей вёл сияющую весенним солнцем Таню вдоль горной речки. Они прошли от бурливого порога вдоль реки по течению, выбирая место для купания. На противоположном берегу он увидел затон, окруженный большими камнями. Без плавного перехода светло-зеленая речная вода меняла свой цвет на аквамариновый.
На всю округу это было единственное место, где можно на машине спуститься к воде. И Василий привёз компанию на своей рабочей машине, Газели, именно сюда – куда когда-то приезжали Андрей с Катей.
Помимо гостей – Андрея и Тани, Василий взял на природу жену с сыном и своего родственника Гиви с женой и двумя детьми. Мужчины, разложив раскладной стол и стулья, занялись костром, женщины стали выкладывать закуски и накрывать на стол. Таня, словно примеряя роль матери, с преувеличенной заботливостью возилась с сыном Василия, двухлетним Гурамом – переменила одежду и покормила фруктовым пюре.
К тому моменту, когда, пополдничав, все переоделись для купания и собрались идти вброд на тот берег, к затону, на речке произошло ЧП. Откуда-то из низовья приехал военный грузовик (местами он ехал прямо по воде – мелководье, к тому же русло не песчаное, а каменистое), и, разворачиваясь на противоположном берегу, стал сдавать задом. Очевидно, водитель думал, что в затоне так же неглубоко, как и в реке. Но просчитался – на расстоянии метра от берега глубина была больше двух метров. Секунда – и грузовик весь ушёл под воду, над которой осталась одна лишь кабина и капот. Водителя и пассажира, кажется, это только обрадовало – с проворством обезьян они вылезли через окна, каждый со своей стороны, забрались на кабину и с дикими воплями сиганули в воду. Вынырнув, снова забрались на кабину и занырнули снова. Их к