– Дай я поведу! Чему тебя только в твоей спецшколе учили?!.
Евгений без сожаления уступил ему место за баранкой. Он и в самом деле был неважным водителем: учиться учился, а по-настоящему никогда ничего, кроме учебной «эмки» да еще «джипа», не водил. Что ж, большинство его товарищей вообще втискивали весь курс подготовки в неделю-две… Кроме того, ему не терпелось ознакомиться с трофейными документами.
Ничего сногсшибательного в пакетах из Пренцлау, несмотря на гриф секретности, к сожалению, не оказалось: начальник административно-хозяйственного отдела рейхсфюрера СС вносил какие-то нудные бюрократические разъяснения относительно денежного, продовольственного и вещевого довольствия в частях и соединениях, ранее переданных приказом за подписью генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля из резервной армии группе армий «А» и 9-й армии. Правда, один только перечень этих частей и соединений делал документ интересным для нашего командования. Ведь именно этим частям и соединениям 9-й армии предстояло держать советские войска на Висле, Варте, Одере и драться за Берлин.
– Нам еще эта машина пригодится, – продолжал ворчать Олег, выжимая газ: – Я буду ее гонять вокруг Познани, а Верочка будет связываться по рации с Центром. Пусть тогда попробуют нас засечь господа немецкие «слухачи»!
В шести километрах от Бялоблотского леса по приказу Евгения Олег загнал штабной «мерседес» в заросший облетевшими кустами овраг и кинул спичку в бензобак.
– Жалко машину, – со вздохом сказал он через несколько минут, оглядываясь на костер в овраге. – На «виллис» похожа.
– Не станем же мы на гараж тратиться! – пошутил Пупок.
В землянке сразу же стали укладываться спать. Вера открыла глаза, обвела взглядом всю тройку экспроприаторов.
– Все в порядке, ребята? – спросила она шепотом.
– Факт, – ответил так же шепотом Евгений. – Мы по-прежнему почти так же бедны, как церковные мыши, но тебе есть назавтра работенка… Разбудили тебя? Извини. Спи! Спокойной ночи!
Константу Домбровскому повезло не больше. В первой машине он взял у эсэсовского штурмбаннфюрера из 3-й танковой дивизии С С «Мертвая голова» похожий на кисет кожаный мешочек с брильянтовыми брошками, золотыми кольцами и зубными коронками и двумя золотыми звездами Героя Советского Союза.
– Не успели мы разобраться с этим коллекционером, – рассказывал Констант, – как примчался и затормозил рядом с нами большой шестиместный черный «мерседес» – одна, видать, была компания. Наш штурмбаннфюрер заорал как зарезанный. Поднялся крик: «Хальт! Хенде хох!» и все такое. По мне ударили из автомата – очередь трассирующих мимо уха пропела. Тут Петрович шарахнул трассирующими по бензобаку – машина сразу загорелась, как факел, эсэсовцы из нее посыпались кубарем. В общем, пришлось уходить.
За завтраком подвели итоги операции «Робин Гуд». Благодаря захваченным документам картина дислокации гитлеровских частей в тыловом районе группы армий «А» генерал-полковника Гарпе значительно прояснилась. Но Евгения интересовал по-настоящему лишь один результат, весьма, увы, скромный: один фунт и двадцать пять долларов.
– Да разве это деньги! – сказал, жуя галету, Констант. – Очевидно, расчет наш оказался неверным. Валюту немцы туда-сюда по дорогам не возят, а прячут ее подальше или тайно переводят в банки Женевы, Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айреса. Операцию придется отменить.
– Но ведь нам еще может повезти! – горячо возразил Евгений. – Вспомни, как важно нам достать эти проклятые деньги! Ведь операция уже дала нам если не фунты, так ценные документы.
В условленный час капрал Вудсток встретился с Велепольским. Жгучее нетерпение было написано на лицах пана майора и пана капитана.
– Ну? Вы получили ответ из Лондона? – спросил майор, резво выскакивая из черного «опеля» под секущий дождь.
– Увы, нет, – развел руками капрал. – Здравствуйте, джентльмены!
Офицеры взяли под козырек. Фон Ширер вежливо поклонился, не покидая своего места за рулем.
– Но вы передали радиограмму о нашем предложении?
– Разумеется. Вчера в полдень. И опись передал.
В полдень Вера, подобрав новое место в лесу, километрах в пяти от землянки, действительно выходила на связь, только, конечно, не с Лондоном, а с радиоузлом штаба 1-го Белорусского фронта, который работал в то время уже где-то в Восточной Польше, не то в Мендзыжеце, не то в Бяла-Подляске. Капрал решил держаться поближе к правде, допуская, что у этих «аковцев» могла быть какая-нибудь тайная связь с немцами-слухачами из радиопеленгационных частей в Позене, Бреслау и Лицманштадте (Лодзи), которые почти наверняка засекли работу Вериной рации под Бялоблотами.
– Я сделал свое дело, а моим шефам, согласитесь, надо дать немного времени на раздумье. Моя родина, увы, уже давно не самая богатая страна в мире. Поверьте, джентльмены, я с не меньшим нетерпением, чем вы, жду ответа. Однако мне пришло в голову вот что… Не исключено, что, прежде чем купить ваш товар, мои шефы захотят взглянуть на него. Я передал им вашу опись документов, но ведь опись есть опись, сэр. А где сами документы?
Этот ход капрал Вудсток подготовил на тот почти неизбежный случай, если ему так и не удастся раздобыть миллион фунтов стерлингов.
– Хорошо, капрал, – с некоторым раздражением проговорил майор. – Вы получите образчик документов. Только, ради всего святого, поторопите своих шефов. С Востока идет коммуния хамов…
– И еще вопрос, сэр! Что, если командование сначала доставит вас самолетом в Лондон, а уж потом оплатит ваши документы?
Майор взглянул на капитана. Капрал ждал ответа на свой вопрос, затаив дыхание. Очень многое зависело от ответа майора.
– Нет, – ответил майор решительным тоном. – Нет, капрал. Вы забываете, что деньги нужны не нам, а немцу – хозяину этих документов.
– А что, если вам, сэр, отправиться в Лондон вместе с этим «джерри»? – с надеждой воскликнул капрал.
– О нет. Немец предпочитает остаться на континенте. – Майор смахнул с щеки мокрый лист. – Давайте-ка сядем в машину, капрал. Дождь усиливается. Я весь промок.
Разговор продолжался в «опеле» под шум дождя.
– Будем откровенны, капрал, – вновь с раздражением заговорил майор. – Я слишком хорошо знаю методы вашей разведки. Поэтому я ни за что не посоветую нашему контрагенту отдать себя безо всяких гарантий и авансов в ваши руки. Наши условия остаются прежними. Сначала вы выплачиваете немцу-инженеру миллион, затем мы, я и капитан, летим в Лондон и передаем документы вашему шефу. А сейчас, капрал, я хочу пригласить вас к себе снова в гости. Ведь не откажетесь же вы от стаканчика виски в такую мерзкую погоду. Скоротаем время у камина…
– Опять у него в доме? – спросил капрал, кивая на коротко остриженный по эсэсовской моде затылок и торчком торчащие большие уши штурмфюрера.
– В доме нашего короля черного рынка? О нет. Мы не засиживаемся на одном месте. Кстати, вы можете говорить все что угодно при нем по-английски. Король не понимает ни бельмеса.
– А почему он, офицер, сидит дома и занимается фольксштурмом?
– Не столько фольксштурмом, мой Друг, сколько крупными махинациями на черном рынке. Нам это на руку – он наша дойная корова. Год назад похоронил свою правую ногу на Восточном фронте, где-то под Могилевом. За это получил «Айзенкройц» – Железный крест первого класса. Теперь ходит на протезе.
– Чтобы он не знал, что мы говорим о нем, – сказал с мальчишеской улыбкой капрал Вудсток, – я буду называть его Лонг-Джон-Сильвером. Помните, майор, «Остров сокровищ»?
– Боже, как вы еще молоды, капрал! Молодость – это единственное, что не купишь и за миллион фунтов.
– Однако за миллион фунтов я бы, не продешевив, продал свою молодость, сэр!
– Продешевили бы, капрал, продешевили! Итак, едем?
– К сожалению, я вынужден отказаться, сэр. В следующий раз я с удовольствием…
– Вас даже не прельщает возможность встретиться с очаровательной панной Зосей?..
– О, панна Зося, панна Зося! Знаете, я так и не понял, кто эта прекрасная девушка?
– Я ее опекун. Она служит подпоручником в нашем отряде. Боевая девушка. Участвовала в Варшавском восстании. Она дочь моего друга, офицера Первого легиона. Вместе Киев брали. Он погиб на дуэли. Она беззаветно предана мне…
– На дуэли? В наше время?!
– Вы не знаете нашей рыцарской Польши. Честь для нас, дороже всего. Я был секундантом ее отца. Он умер у меня, несчастный, на руках, умоляя присмотреть за дочкой. А потом – какая ирония армейской судьбы! – я стал помощником его убийцы – командира полка Армии Крайовой!.. Именно панна Зося и будет третьим пассажиром в нашем самолете, когда мы полетим в Лондон. Жаль, жаль, мой Друг, что вы не хотите ехать с нами.
– Я жертвую собой, отказываясь от встречи с панной Зосей, в ваших же интересах, майор. Я намерен неотлучно сидеть у рации, пока не получу ответ из Лондона. Теперь, когда я знаю, что панна Зося тоже полетит в Англию, я сделаю все возможное, чтобы оказать ей эту услугу. Я безумно счастлив, что панна Зося будет жить в Англии, где она знает только одного англичанина – меня. Эта прекрасная девушка – подпоручник! Изумительно!.. Передайте ей самый горячий привет от меня!
– Когда мы встретимся, мой друг? – спросил майор, когда капрал Вудсток взялся за хромированную ручку дверцы.
– Приезжайте завтра в это же время и на это же место, – ответил капрал. – Если меня не будет, значит, ответа еще нет. Тогда встретимся здесь же в тот же час послезавтра.
– Прекрасно!
Пан майор, сняв перчатку из черной кожи, крепко пожал руку капралу. И даже ни слова не проронивший мрачный капитан тоже протянул ему свою руку, покрытую гусиной кожей.
– Честь имею! – с улыбкой сказал по-польски капрал.
– Честь! – ответил, козыряя, капитан.
Шагая быстрым шагом обратно в землянку, Евгений часто оглядывался и, останавливаясь за соснами, обшаривал глазами мокрый потемневший лес, дабы убедиться, что офицеры АК или их люди не пытаются незаметно для него идти за ним и выследить затерянную в лесу землянку. Но хвоста не было.