— Что ты предлагаешь? Отвергнуть платье? Отказаться от свадьбы? Пойти и прямо выложить бабуле всю правду?
Чарити замахала руками.
— Да ты что?! Я ужасно переживаю, Жерар. Если бы ты только знал, как я ненавижу лжецов! И вот, пожалуйста, сама увязла по уши во лжи!
— Скажи мне, бабуля довольна?
— О да, — подтвердила Чарити, не понимая, к чему клонит Жерар.
— А платье в самом деле сидит на тебе почти так же, как на ней когда-то?
— Да оно будто сшито на меня! Я сначала просто глазам не поверила! — с жаром воскликнула Чарити, вспомнив, как просветлело лицо старушки, когда та убедилась, что подвенечный наряд пришелся невесте внука впору. — Она мне так и сказала.
Жерар улыбнулся.
— Знаешь, бабуля сегодня торжественно заявила мне, что я могу выкупить у нее платье. Не пойми неправильно, — спохватился он, заметив, как округлились глаза Чарити, — это платье — одна из фамильных драгоценностей нашей семьи, ему действительно цены нет. Бабулю совершенно не интересуют деньги, просто ей хочется наказать меня за «недостойное поведение». А кроме того моя старушка обожает торговаться! Она хочет напоследок взять от жизни все, что можно. Представляю, с каким удовольствием она назовет мне астрономическую сумму за эти кружева! Чтобы доставить ей настоящую радость, мне придется до хрипоты спорить за каждую сотню франков! Она у меня такая смешная — как ребенок!
Чарити невольно подавила вздох. Взволнованное лицо Жерара яснее всяких слов говорило о том, что он готов буквально на все, лишь бы хоть на несколько дней отсрочить неизбежную для бабушки развязку. Сейчас это покупка подвенечного платья. Потом — свадьба любимого внука и возможность взять на руки «правнучку».
— Чарити, — оторвал ее от невеселых размышлений неуверенный голос Жерара, — хочу попросить тебя об одном одолжении. Я понимаю, что рискую еще сильнее расстроить тебя, но у меня просто нет другого выхода. — Он нервно провел рукой по волосам. — Короче говоря, на завтрашний вечер бабуля запланировала торжественный ужин в нашу честь. На нем будет официально объявлено о помолвке и о свадьбе. У нас так принято. Соберется вся родня, будут поздравлять и чествовать жениха и невесту. Все должны познакомиться с тобой, Чарити.
— Ни за что! — отрезала она. — Я и так сделала все, что ты просил! С твоей стороны было бы слишком жестоко заставлять меня разыгрывать спектакль перед всей твоей семьей! Жерар, мне в самом деле очень тяжело обманывать! Я ужасно себя чувствую, меня мучает совесть, и вообще… Все станут шептаться за моей спиной, скажут, что я — порочная женщина, которая ловко заставила тебя жениться ради ребенка! Я вчера от стыда готова была сквозь землю провалиться, когда твоя бабуля говорила мне такие ужасные вещи.
— Если кто-нибудь посмеет продемонстрировать неуважение к тебе, — Жерар грозно сверкнул глазами, — он навсегда потеряет право преступать порог моего дома. Но раз ты категорически против, — он пожал плечами, давая понять, что не смеет настаивать, — хорошо. Пойду скажу бабуле, что ужин не состоится. Жаль, конечно, она ведь так готовилась к этому торжеству.
Это был запрещенный прием. Представив, как огорчится старушка, Чарити мгновенно пошла на попятный.
— Черт с тобой, давай, устраивай свою дурацкую вечеринку, если не боишься шокировать именитых родственничков! Мне-то что!
По дороге в свою комнату Чарити угрюмо размышляла о том, какую опасность таят в себе самые благородные человеческие чувства. Ради любви к бабушке Жерар готов жениться на совершенно незнакомой женщине и усыновить чужого ребенка. Ради любви к Полин она лжет, изображая молодую мать и будущую мадам де Вантомм.
Бабушка… Полин… Интересно, кто-нибудь собирается подумать о ней, Чарити?
12
Стоя перед зеркалом, полностью готовая к выходу, Чарити ошеломленно разглядывала свое отражение. Впервые в жизни у нее закралось подозрение, что Жерар, возможно, был не очень далек от истины, когда назван ее красавицей.
Всему виной было платье — первое вечернее платье в ее жизни. Тончайший нежно-голубой шелк как перчатка облегал стройную фигуру девушки, оставляя открытой спину, а полупрозрачный сборчатый газ крест накрест обтягивал полную грудь, скорее обнажая, чем прикрывая ее. Все сооружение держалось на двух тонких бретелях и выглядело одновременно утонченно и соблазнительно.
Разглядывая себя, Чарити буквально разрывалась между гордостью и страхом. Что и говорить, выглядела она превосходно. Поскольку рука давно перестала болеть, Чарити смогла даже самостоятельно наложить легкий макияж. Немного румян на скулах, блеск для губ и умело подкрашенные ресницы подчеркнули миловидность ее лица. Только в огромных голубых глазах притаились страх и неуверенность: неужели она и впрямь осмелится появиться перед незнакомыми людьми в столь откровенном наряде? Дело в том, что Чарити чувствовала себя почти голой. Тончайший голубой шелк демонстрировал все достоинства ее фигуры, а глубокое декольте и оголенная спина лишь усиливали ощущение наготы.
— Нет, я ни за что не решусь появиться в этом платье! — в отчаянии воскликнула Чарити, отшатываясь от зеркала.
— И совершенно напрасно, — не вынимая шпилек изо рта, заметила Изабелль, закалывавшая золотистые волосы Чарити в простой низкий узел на затылке. — Вы ведь такая храбрая девушка! И платье вам очень к лицу.
Это я-то храбрая? — невесело усмехнулась про себя Чарити. Сердце ее колотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уж скорее бы все началось! Поистине нет ничего страшнее ожидания!
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Изабелль, закрепив последнюю шпильку, вопросительно взглянула на Чарити. Казалось, служанка догадывается об истинных отношениях между хозяином и его молоденькой «невестой». По крайней мере, Чарити не раз ловила на себе сочувственные взгляды француженки. Вот и сейчас Изабелль смотрела так, будто ждала лишь слова, чтобы прийти на помощь. Но чем она могла помочь? Чарити глубоко вздохнула, вздернула подбородок и решительно направилась к двери.
В черном смокинге и в ослепительно белой сорочке Жерар был похож на киногероя. Чарити невольно залюбовалась точеными чертами его лица, казавшегося особенно смуглым из-за белоснежного шелкового галстука. Уже знакомое волнение поднялось откуда-то из глубины ее тела, ладони взмокли. Девушка нервно потерла их и заставила себя выдержать пристальный взгляд Жерара.
Он, не торопясь, рассматривал ее. Задержался на прическе, бесцеремонно изучил декольте, скользнул ниже, уперся взглядом в серебряные босоножки на шпильках и скептически прищурился. Чарити похолодела. Мрачное выражение, появившееся на лице Жерара, говорило о том, что он разочарован.
— Плохо? — упавшим голосом пролепетала она, боясь услышать ответ.
— Решила расставить все точки над «i»? — насмешливо поинтересовался Жерар. — Что ж, можешь поздравить себя с успехом. При взгляде на такую женщину никому не придет в голову задаваться вопросом, зачем я на ней женюсь!
— Могу надеть паранджу, раз ты меня стыдишься! — огрызнулась Чарити, чувствуя себя бесконечно униженной.
— А кто здесь говорил о стыде? — насмешливо парировал Жерар, и Чарити не нашлась, что ответить на этот намек.
Кровь прилила к ее щекам, сердце сладко затрепетало, и, чтобы скрыть смущение, девушка решительно направилась к туалетному столику, где лежал приготовленный Изабелль шелковый голубой нарукавник. Служанка справедливо сочла, что гипс плохо сочетается с вечерним туалетом, поэтому позаботилась о достойной маскировке.
— Позволь я помогу, — мягко предложил Жерар, останавливаясь за спиной Чарити.
Она послушно подставила руку.
— Что тебя тревожит? — неожиданно спросил Жерар, сосредоточенно возясь с нарукавником. — Тебя смущает наша разница в возрасте?
Чарити отрицательно мотнула головой, проклиная свою застенчивость. Почему каждый раз при встрече с этим человеком она превращается в дуру, которая не может вымолвить ни слова?
— До сих пор не можешь простить мне того, что позавчера я нарушил наше соглашение? — прямо спросил Жерар.
Чарити возмущенно покраснела. Так вот, значит, как Жерар называет про себя их поцелуй в коридоре?! Неужели не видит, что для нее условия сделки давно стали невыносимой обузой?! Как можно быть таким слепцом? — в который раз подивилась Чарити, искоса поглядывая на склоненное лицо Жерара. Ведь продолжая отказываться от близости с ней, он не оберегает, а оскорбляет ее чувства!
— Ты играешь со мной, — прямо сказала Чарити, стараясь быть сдержанной. — Я не могу привыкнуть к перепадам твоего настроения. Мне трудно вести себя адекватно.
— Ну прости.
Жерар усмехнулся. Взбешенная его равнодушием, Чарити лишь слегка пожала плечами, давая понять, что извинения приняты.
Вот уж у кого действительно нет не только глаз, но и сердца! — злобно подумала она. Хорошо бы и мне научиться с такой же легкостью решать свои проблемы!
— Я вижу, ты очень волнуешься, — продолжал Жерар, не сводя глаз с ее лица.
— Изабелль считает меня храброй, — мгновенно забыв обиду, доверчиво поделилась Чарити, — но у меня просто поджилки трясутся. Там будет столько незнакомых людей!
Жерар ласково коснулся ладонью ее пылающей щеки, медленно приподнял пальцем дрожащий подбородок. Глаза Чарити мгновенно наполнились слезами, превратившись в сияющие голубые блюдца. Жерар улыбнулся и нежно коснулся губами ее дрожащих губ.
— Изабелль сказала тебе только половину правды, — очень серьезно шепнул он. — Ты не только самая храбрая, ты еще и самая красивая!
Чарити вспыхнула от радости и сморгнула непрошеные слезинки. Выходит, она ошиблась, и Жерар вовсе не разочарован ее видом! Ободренная, она подняла голову и улыбнулась. Жерар помедлил и тоже улыбнулся в ответ. Не говоря ни слова, он полез в карман, вытащил маленькую бархатную коробочку и щелчком откинул крышку. Чарити увидела изящное золотое колечко с маленьким бриллиантиком.
— Это первое обручальное кольцо, которое дед подарил бабушке, — пояснил Жерар, надевая колечко на тонкий палец Чарити. — Оно не самое дорогое, зато самое ее любимое. Чудачка уже предупредила меня, что готова продать реликвию за кругленькую сумму. — Жерар рассмеялся, любуясь кольцом. — Смотри-ка, оно тебе впору! Пожалуйста, не снимай его весь вечер. Бабуля будет очень рада.