Питер, казалось, хотел подготовиться, прежде чем увидеть нас. Очень уж долго он вытирал руки полотенцем, перед тем как обернуться.
— Привет! Счастливого Рождества!
Жаль, что мое сердце все еще начинало колотиться при виде Питера, но я не в силах была этому помешать. Я приняла его вынужденные объятия и посмотрела на него снизу вверх, изобразив широкую улыбку:
— Счастливого Рождества, Питер! Глинтвейн пахнет просто божественно… Я уже начинаю жалеть, что мне нельзя.
Питер тут же покраснел и бросил испуганный взгляд на Джо, потом откашлялся:
— Ну, тогда ты будешь рада услышать, что тебе его можно. Зная, что ты не пьешь, в этом году я сделал безалкогольный.
— Разве?! Ты об этом не говорил! — Впервые я услышала в голосе Джо раздражение, и это было мне очень приятно.
Питер взял бокал и щедрой рукой налил мне порцию глинтвейна, передав его с таким видом, будто пытается сунуть угощение собаке и ожидает, что та вцепится ему в руку.
Я приняла бокал, постаравшись при этом дотронуться до его руки. Я пила из бокала, пристально глядя через край на Питера. Пожалуй, большей отравы я в жизни не пила. На вкус — как дрянное вино, разбавленное гвоздичным зубным эликсиром.
— Как чудесно… — еле пролепетала я, стараясь не закашляться после каждого глотка.
Питер уже почти побагровел, пытаясь сохранять спокойное выражение лица.
— Прекрасно! — Джо захлопала в ладоши, будто гиперактивная четырехлетняя девочка. — Давайте пройдем в комнату и устроимся поудобнее. Хорошо? Белла, ты точно не хочешь снять пальто?
— Нет, — я изобразила на лице страдание. — Лучше останусь в нем: я немного продрогла.
Я с виноватой улыбкой посмотрела на Питера.
— Ох… Надеюсь, ты не заболеваешь? — спросил Питер.
Слова Питера были полны сарказма, но мне почему-то казалось, что никто этого не заметил.
— Беременность ведь не болезнь, верно, Белла? — резко спросила Джо, подтверждая мое предположение.
— Хм… Нет. Думаю, нет, — ответила я обиженным, как я надеялась, тоном, при этом на всякий случай пожав плечами.
После периода мертвой тишины, во время которого Бен смотрел на маменьку с порадовавшим меня осуждением, мы вчетвером прошли в гостиную. Я с трудом уселась, чуть поморщившись при этом, хотя причин морщиться не было.
— Ты хорошо себя чувствуешь, любимая? — Лицо Бена было полно заботы.
— Да, все в порядке, — ответила я с бодрой улыбкой.
— А когда приедет Эмма? — спросил Бен у Питера.
Я совсем забыла, что она тоже должна сюда явиться, и едва не скривила рот.
Питер посмотрел на часы:
— Думаю, будет с минуты на минуту. Я предлагал ей поехать с вами. Немного странно гонять две машины в одну сторону.
Я бросила предупреждающий взгляд на Бена. Он не должен был упоминать о том, что это я ему запретила. С меня было довольно и того, что мы проведем Рождество с его родителями, и я совершенно не желала еще и всю дорогу терпеть общество его сестры.
Я почувствовала, что Джо смотрит на меня, и когда обернулась к ней, она сразу же попыталась изменить выражение лица, но я все же успела уловить в ее глазах отчетливую неприязнь. Так и захотелось крикнуть: «Я тебя тоже не люблю!» Она смутилась, встала и вышла из комнаты.
Бен и Питер, похоже, даже не заметили, что Джо вышла, и Бен продолжал болтать с отцом, совершенно не обращая внимания на напряженную атмосферу вокруг. Теперь я видела, что Питер выглядит неважно. За ту пару месяцев, что я его не видела, лицо его покраснело, а на лбу прибавилось немало морщин. Он все еще был красив, но под глазами налились темные мешки, а сам он словно осунулся. От волнующей самоуверенности, с которой он соблазнил меня, не осталось и следа.
Я предположила, что это из-за стресса, но не испытывала к нему ни малейшего сочувствия. Его же не волновало, какое потрясение испытала я, когда он исчез, точно призрак, полагая, что сможет безнаказанно избавиться от меня!
Теперь я видела, как он пытался сосредоточиться на словах Бена, но его глаза то и дело нервно косились в мою сторону. Интересно, осталась ли в нем хоть капля любви ко мне? Пока мы были вместе, я хоть и понимала, что мои чувства к нему сильнее его ответных чувств, но была уверена, что с его стороны дело не только в похоти. Я была уверена, что однажды он решится бросить жену и станет жить со мной и нашим ребенком.
Какой же наивной дурой я казалась себе самой после того, как он так поступил со мной.
И тут в комнату влетела Джо. Она была на грани истерики.
— Эмма попала в аварию. Нужно съездить за ней.
Питер и Бен сразу вскочили с мест.
— Черт? С ней все в порядке? — Бен выглядел искренне обеспокоенным, и это было немного чересчур.
Я была практически уверена, что Эмма не сильно пострадала, иначе она не стала бы звонить родителям, чтобы те приехали и забрали ее. Она была бы уже в скорой помощи на пути в больницу.
— Она очень испугана и расстроена. Похоже, ударилась головой, но говорила связно, поэтому надеюсь, что с ней все хорошо. Питер, нам надо поторопиться, — Джо указала на дверь таким жестом, будто говорила с непослушным ребенком.
Питер коротко кивнул и выскочил из комнаты. Я взглянула на Бена, ожидая, что он сядет рядом со мной, но вместо этого он направился к двери.
— Я с вами! — громко сказал он.
— Нет, Бен! — не подумав, выпалила я, и все замерли. — Ты не поедешь, — добавила я, когда все три пары глаз уставились на меня.
Бен раздраженно нахмурился:
— Что? Я должен поехать с ними. Вдруг нам с отцом придется вытаскивать машину из кювета или еще что?
От его нахального тона меня сразу охватила злость.
— Ты не можешь бросить меня здесь одну! — прошипела я сквозь зубы, надеясь, что он поймет меня правильно и останется.
— Едешь? Не едешь? — набросилась на Бена Джо. — Только решай быстрее, потому что нам надо торопиться.
Под моим холодным взглядом Бен заколебался. Ему не нужно было ехать. Он просто пытался изображать героя перед матерью и отцом. А мне не хотелось оставаться в доме одной, когда я неважно себя чувствовала. То, что я прекрасно себя чувствовала, не имело значения — он считал, что мне нездоровится, и это главное.
К моему ужасу, он виновато улыбнулся:
— Извини, любимая. Это всего на несколько минут. Все будет хорошо.
С этими словами они втроем выбежали за дверь, оставив меня сидеть в одиночестве в состоянии такой жестокой обиды, что я по-настоящему расплакалась.
Мне не верилось, что Бен мог так нарочито ослушаться меня, пытаясь унизить и выставить дурой перед матерью и, в особенности, отцом.
— Вот ублюдок! — выкрикнула я в пустоту комнаты.
Прошло почти полчаса, прежде чем они вернулись. К тому времени мое огорчение переросло в холодную, непреклонную ярость. Я с отвращением наблюдала в окно, как Питер и Джо нежно помогали Эмме выбраться с заднего сиденья «рейнджровера». На вид с ней все было в порядке. Ну, если не считать шишки на лбу, которая, пожалуй, только выглядела страшно. Взяв Эмму под руки, они повели ее к дому, будто она вот-вот свалится. Эмма изо всех сил подыгрывала им, еле передвигая ноги, точно ей было девяносто лет. Когда они подошли к двери, на гравийную дорожку вполз ее маленький зеленый «фиат» с Беном за рулем. Надо признаться, машина была изрядно помята, но явно могла передвигаться своим ходом. Вовсе и не было нужды всем бросаться Эмме на выручку — она и сама могла доехать до дома. Похоже, этой истеричке просто захотелось, чтобы все суетились вокруг нее, а не вокруг меня.
Когда Питер, Джо и Эмма отправились на кухню, Бен пришел в гостиную. Я буравила его холодным взглядом, пока он нервно мялся передо мной, точно школьник, которого вызвали к директору.
— Бедная Эмма — попала в крайне неприятную аварию, — начал он.
Я плотнее завернулась в пальто и отвела взгляд, не ответив.
Бен пригладил волосы:
— Ты видела машину? Просто всмятку.
Я раздраженно пожала плечами:
— А мне кажется, все не так и плохо. Да и с Эммой все в порядке.
Бен нахмурился:
— Вообще-то, она очень напугана, Белла! И на голове у нее здоровенная шишка. — Он приумолк, потом продолжил: — Почему ты так себя ведешь? С самого нашего приезда ты будто с цепи сорвалась.
Тут же хлынули слезы, давно уже подступившие к глазам, и я закрыла лицо руками.
— Прости, Бен. Просто мне нехорошо и даже показалось, что я могу упасть в обморок. А я была тут совсем одна и не знала, что делать. Я так беспокоилась за ребенка.
Как всегда, стоило мне заикнуться о благополучии ребенка, как все раздражение Бена мгновенно улетучилось. Он тут же подбежал ко мне, встал на колени и обнял.
— Ох… Милая… Бедняжка. Что ж ты сразу не сказала?..
— Не хотела портить Рождество твоей маме. Она столько сил в него вложила!
— Ты не испортила Рождество. У нас еще достаточно времени повеселиться, — Бен ободряюще погладил меня по спине.
Я закатила глаза. Я совершенно не собиралась задерживаться здесь ни минутой дольше, чем нужно.
— Но я ужасно себя чувствую, Бен. Прости, но я хочу просто добраться до дома и лечь.
Бен отпрянул, и я увидела на его лице борьбу чувств. Или он расстроит меня, или маму. Но исход борьбы уже был предрешен, и мы оба это знали.
— Может, ты здесь приляжешь? — предложил он неуверенно, понимая, что сражение уже проиграно.
Я печально покачала головой:
— Думаю, мне лучше быть поближе к больнице… На всякий случай.
Бен неохотно кивнул и поднялся.
— Хорошо. Я только схожу скажу маме.
Он вышел из комнаты, ссутулив плечи, и я поняла, что он смертельно боится этого разговора.
Мне было немного неловко бросать его одного в этот скандал, и я последовала за ним через прихожую в сторону кухни, в дверях которой остановился Бен. Я остановилась на полпути так, чтобы слышать его слова.
— Э… Белле что-то нездоровится. Извините, но нам, наверное, лучше поехать домой.
— Что? — жалобно захныкала Джо. — А как же обед, ваши подарки… Вы же собирались остаться на весь вечер.