Я снова уселась, ожидая, что Бен, как обычно, начнет извиняться, но он просто молча вел машину. Тяжелый оранжевый шар солнца перед нами быстро скрывался за краем фиолетового неба. Вид был потрясающий, но я едва его замечала, лихорадочно размышляя.
— Значит, теперь дуешься?
Бен вздохнул:
— Нет, Белла. Я не дуюсь. Я просто пытаюсь разобраться в сегодняшнем дне. Это было ужасно.
— Да, — тихо согласилась я, сложив руки на коленях. — Рада, что все закончилось.
Бен не ответил.
— И теперь мы хотя бы можем сосредоточиться на переезде.
— Да.
Бен при всем желании не мог бы сказать это более безразличным тоном. Я подумала, не оставить ли этот вопрос на потом, но мне этого не хотелось. Нужно было дать ему понять, что я передумала, поэтому я продолжила:
— Знаешь, а может быть, не стоит все-таки переезжать в Саффолк? Может быть, в Суррее будет лучше?
Бен нахмурился и напрягся, будто собираясь с духом для ответа.
— Нет, Белла. Ты так настаивала на Саффолке и на том, чтобы быть ближе к моим родителям, что я ума не приложу, с чего это ты вдруг передумала.
Я мысленно закатила глаза. Конечно же, он понятия не имел, почему я вдруг передумала. Если бы он знал, это бы все изменило.
— В любом случае, — озабоченно добавил он, — уже поздно.
— Вовсе нет, — я махнула рукой, ведь контракт еще не был подписан, а значит, еще ничего не было решено. — Мы еще можем отказаться от покупки дома в Саффолке.
— Нет. Ты настояла на Саффолке, поэтому мы туда переедем. И мне нравится дом. К тому же будет хорошо оказаться поближе к маме, ведь она теперь осталась совсем одна…
Мне не понравился его необыкновенно вызывающий тон. Обычно он просто соглашался с моими словами, но в этот раз меня тревожила его решительность.
— Это должно быть совместное решение, — фыркнула я.
Я понимала, что это, в общем-то, было полностью мое решение. Я не давала Бену права голоса при осмотре домов и, если уж на то пошло, выбрала его сама.
— Это и есть совместное решение. Мы ведь вместе его выбрали, помнишь? — сказал Бен. — Впрочем, честно говоря, ты не особо интересовалась моим мнением при выборе, верно?
Я и не думала, что он, оказывается, прекрасно понимал, что я не давала ему слова.
— Только не играй со мной в эти игры, Бен, — сказала я, переходя в оборону. — Пока ты срывался с места по первому зову маменьки, мне приходилось все решать самой. Поэтому теперь я решила, что нам будет лучше в Суррее.
— Напомни-ка, как далеко это от дома твоей матери?
Я театрально закатила глаза:
— Господи! Помощь моей мамы с Элоди нам не помешает, поэтому хорошо, что она будет рядом.
— Моя мама тоже может помочь, особенно теперь, когда она осталась одна. Это даст ей возможность сосредоточиться на чем-то.
Я не верила своим ушам. Бен никогда прежде мне не перечил, и это мне совсем не понравилось.
— Она не так хорошо ладит с Элоди, как моя мама. Я не хотела бы оставлять малышку с ней. Сегодня твоя мама совсем не обращала на нее внимания…
— Ну, думаю, если она сегодня хоронила мужа, то, наверное, никак не могла уделять все внимание Элоди.
— Только не надо сарказма, Бен, — я сердито взглянула на него, надеясь, что он, как обычно, пойдет на попятную. Но он был в необыкновенно мрачном настроении и не собирался так легко сдаваться.
— Разумеется, моя мама не так хорошо ладит с Элоди, как твоя, — процедил он сквозь зубы. — Потому что у нее не было такой возможности. Если бы она провела с девочкой столько же времени, сколько и твоя мама, она оказалась бы ничуть не хуже. И это не ее вина, что ее не подпускали к Элоди в первые месяцы жизни.
Он замолчал и судорожно сглотнул комок в горле. Только бы он не заплакал…
— Она сама виновата, что так набросилась на меня в Рождество, — ответила я в полной уверенности, что уж тут-то правда на моей стороне. — И с тех пор не так уж сильно и пыталась извиниться. Нет, учитывая наши натянутые отношения, я полагаю, что в Суррее нам будет лучше.
Я сказала это решительным тоном, не оставляющим ни малейшего сомнения, что я передумаю. Теперь ни за что не перееду ближе к его матери, вот так!
Бен плотно сжал губы. Я видела, что он думает продолжить перепалку, но совсем измотан, и остаток пути проделал практически в полном молчании, давая лишь односложные ответы на мои вопросы. В конце концов я сдалась и решила немного вздремнуть. От выпитого вина меня клонило в сон, потому что я от него отвыкла.
Когда мы вернулись в лондонскую квартиру, я сразу уложила Элоди в кроватку и вернулась на кухню, где застала Бена сидящим в глубокой задумчивости за столом с бокалом красного вина. Я достала из шкафа бокал и налила в него ледяной воды из холодильника. Я почувствовала огромное облегчение оттого, что этот день наконец-то закончился, и чокнулась с Беном.
— Ну, твое здоровье! — сказала я, ободряюще улыбнувшись.
Бен поднял бокал без особого воодушевления, не глядя мне в глаза.
— Да ладно тебе, Бен. Прекрати дуться, пожалуйста. — Мое терпение было на исходе.
— Я не дуюсь, — сдавленным голосом ответил он. — Я просто расстроен. Все еще не могу поверить, что отца и в самом деле больше нет. Что я больше никогда его не увижу. Что Элоди вырастет, не зная его. От всего этого мне становится невыносимо грустно.
Я не собиралась задумываться об отсутствии Питера в жизни Элоди по причинам, которые Бену все равно было не понять.
— Ну, моего она тоже не узнает, так что тут у нас получается ничья, так ведь?
— Боже мой, Белла! Это же не соревнование!
От удивления у меня отвисла челюсть. Я не могла поверить, что он способен на такую дерзость.
— Я этого и не говорила. Хватит додумывать за меня.
Бен фыркнул и покачал головой.
Меня захлестнула непреодолимая волна ярости.
— Не смей на меня фыркать! С меня хватит!
— Знаешь, не только с тебя!
Я сама не помнила, как это случилось. Я не помнила, как бокал вылетел из моей руки. Я просто смотрела, словно откуда-то сверху, как он ударяется о стену над головой Бена и рассыпается красивым сверкающим дождем на мелкие осколки. Потом, словно в замедленном движении, я дергала его за волосы и колотила с силой, которая шла откуда-то из глубины. В каждом моем ударе, казалось, заключалась боль от предательства Питера.
Бен вскинул руки, словно пытаясь защититься.
— Прекрати, Белла! — орал он, но я не слышала.
Я словно была под водой, и все происходившее было приглушенно и замедленно.
Наконец я выбилась из сил и остановилась, глубоко дыша от изнеможения. Сознание полностью вернулось ко мне, и я посмотрела на съежившегося Бена, потом развернулась на месте и ушла в ванную. Я захлопнула дверь и закрыла ее на замок, села на край ванны и трясущимися руками открыла краны на полную.
Я посмотрела на костяшки пальцев, покрасневшие и уже начавшие опухать. Не понимаю, что на меня нашло. Искалечила ли я его? Точно нет. Я была слишком маленькой, чтобы причинить серьезный вред такому верзиле. Подождав, пока ванна наполнится, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом залезла в горячую воду и погрузилась в нее, стараясь не смотреть на руки, пока натирала тело мылом.
Через несколько минут мое сердце забилось ровнее и я пришла в себя. Расслабилась и закрыла глаза, говоря себе, что мне это все просто почудилось. Может быть, я ненадолго заснула в ванне и мне все это приснилось? Скорее всего, так оно и было.
Я лежала в ванне, пока не почувствовала себя спокойной, умиротворенной и полной сил. Выйдя из ванны, я обернула тело полотенцем, а другое намотала на голову на манер тюрбана. Протерла запотевшее зеркало, чтобы посмотреть на свое отражение, и улыбнулась, увидев, что выгляжу как обычно. Ничего не произошло. Мне это просто приснилось. Во всяком случае, я собиралась этому верить.
Я открыла дверь и вышла в коридор. Я уже собиралась пройти в спальню, как заметила, что Бен стоит в дверях и смотрит на меня с неподдельным ужасом.
— Что это ты тут стоишь? — спросила я с приветливой улыбкой. — Как будто привидение увидел!
Бен нахмурился. Он казался очень озадаченным.
— Белла, нам очень нужно поговорить о том, что только что случилось, — его голос дрожал, а в глазах блестели слезы.
Я удивленно подняла брови:
— Ты о чем? Ничего не случилось.
Бен покачал головой, не веря своим ушам:
— Ты напала на меня!
— Не было такого. Не говори глупостей! Как такая маленькая женщина, как я, могла напасть на кого-то? Тем более на здоровенного увальня вроде тебя. Похоже, ты бредишь. Послушай, — сказала я, стараясь говорить более мягким и сочувственным тоном. — День сегодня был долгий и очень трудный. Для нас обоих.
Бен стоял разинув рот и чуть поморщился, когда я положила ладонь ему на плечо.
— Так что почему бы нам не лечь пораньше и не попытаться забыть обо всем? Давай напомним друг другу, почему значение имеем только ты и я. Нам больше никто не нужен. Вдвоем нам лучше всего.
Бен несколько секунд молча смотрел на меня, потом медленно кивнул и позволил взять его за руку и увлечь в спальню.
Часть третья
Глава двадцать восьмая
Год спустя
Джо смотрела на экран мобильного в напряженном ожидании ответа от Бена. Она бы предпочла позвонить ему, а не писать, чтобы хотя бы услышать его голос, но знала, что это бесполезно. Белла явно не пропускала ее звонки ни по стационарному телефону, ни по мобильному.
Экран оставался пустым, и Джо, со вздохом положив трубку, прижалась лбом к холодной гранитной столешнице. Камень на ее душе стал еще чуть-чуть тяжелее. Спустя некоторое время она подняла голову и посмотрела в окно на угрюмое серое небо, раскинувшееся над волнистой зеленью лужаек, усыпанных первыми осенними листьями. Казалось, она слышала собственное дыхание, отражавшееся эхом от четырех стен пустой кухни.
Боль от потери Питера не оставляла ее, и хотя она начинала привыкать жить без него, иногда ей становилось даже больнее, чем в день его смерти. Сколько раз скорбь подкрадывалась совершенно неожиданно в тот миг, когда она начинала автоматически набирать его номер, или на экране телефона выскакивало напоминание о каком-нибудь событии, которое было записано как ежегодное, или в супермаркете она клала в корзину что-нибудь, что ел только он. Всякий раз это оказывалось настоящим потрясением.