Она замолчала, а один из вождей сказал:
— Мы слышим, о Хийя, и мы понимаем. Что ты посоветуешь нам делать, о Лулала, сошедшая на землю? Армия у Резу большая, и с самого начала он ненавидел тебя и нас. Его волшебство — как и твое, его жизнь так же длинна, как и твоя. Как же мы, которых всего несколько тысяч человек, можем выстоять против Резу, сына Солнца? Разве не было бы лучше, чтобы мы приняли условия Резу, которые являются достаточно легкими, и признали его в качестве нашего короля?
Услышав такие слова, Айша не выдала своего волнения, не проявила ни страха, ни ярости. Вместо желания драться и победить они захотели подчиниться и сдаться Резу! Тогда ее власти неминуемо придет конец! Айша ответила тихим голосом:
— Мне кажется, что я слишком мягко обращалась с вами и вашими отцами, дети Лулалы, тенью которой я сегодня являюсь здесь, на земле, и так как вы видите только ножны, вы забываете о мече внутри их, то, что он может сверкать и разить. Я могла бы проявить гнев и бросить вас прямо здесь, там, где вы стоите, чтобы через некоторое время вы обратились в скотов. Я могу отдать вас в руки Резу, который бросит вас на жертвенные камни одного за другим и отдаст ваши тела богу огня, и он пожрет их. Но я помню о ваших женах и детях, о ваших предках, которые сейчас мертвы, как тени, и я хочу спасти вас от себя самих и ваши головы от испепеляющего гнева солнца. Решайте сейчас — будете драться против Резу или побежите. Если выберете второе, то завтра на рассвете мы с ними... — И она указала на нас. — Уйдем навсегда, а ваши тела будут растянуты на жертвенных камнях, а женщины и дети попадут в вековое рабство к Резу.
— А где Хийя, которой служили наши отцы? Она не вернется и не спасет нас от этого ада?
— Вы будете звать ее и плакать, но она не ответит, потому что отправится в свое жилище на Луну и никогда не вернется. А теперь быстро совещайтесь и решайте, потому что я устала от вас и от дороги.
Командиры разошлись и стали шептаться вполголоса. Айша тихо стояла с равнодушным видом.
Я попытался взвесить наши шансы. Было очевидно, что эти люди были на грани мятежа против своей необычной правительницы, чья власть была чисто духовного свойства и исходила лишь от ее личности. И эта зыбкая власть могла в любой момент закончиться, потому что ее волшебство будет рано или поздно разгадано. Наше присутствие могло помочь ей, и для нее это был единственный шанс.
Наконец главный вернулся, отдал честь своим копьем и спросил:
— Если мы пойдем воевать против Резу, кто поведет нас в бой, о Хийя?
— Моя мудрость должна быть вашим вождем, — ответила она, — этот белый человек будет у вас командующим, и здесь стоит воин, который собирается встретиться с Резу лицом к лицу и бросить его в пыль... — И она указала на Умслопогааса, который, опираясь на свой топор, наблюдал за ними с презрительной улыбкой.
Этот ответ, казалось, не понравился старшему из вождей, ибо он снова удалился советоваться со своими спутниками. После споров, которые внесли оживление в ряды амахаггеров, все они придвинулись к нам на несколько шагов, и их представитель заявил:
— Такое решение вообще-то не радует нас, о Хийя. Мы знаем, что белый человек храбрый, он дрался против людей Резу над горой, так же, как и его люди, которые имеют оружие, сеющее смерть издалека. Но у нас есть пророчество, истоков которого никто не знает, о том, что тот, кто будет предводителем в последней великой битве между Лулалой и Резу, должен показать народу Лулалы священную вещь, без которой люди Лулалы проиграют.
— А если этот талисман не будет показан белым господином, что случится тогда? — спросила Айша холодно.
— Тогда, о Хийя, люди Лулалы дают слово, что они не будут служить под ее началом и не пойдут против Резу. Мы хорошо знаем, что ты сильна, можешь убивать, если захочешь, но мы знаем также, что Резу еще сильней и против него у тебя нет власти. Поэтому убей нас сама, ибо лучше, чтобы мы погибли таким образом, чем на жертвенном камне под раскаленным солнцем Резу.
— Это наше слово! — вскричали все остальные бойцы в каре.
— Мне пришла в голову мысль успокоить свое сердце кровью этих трусов, — проговорила презрительно Айша. Потом она помолчала и, обращаясь ко мне, добавила: — О, Хранящий Ночь, что посоветуешь? Есть то, что убедит этих обладателей цыплячьих сердец, для которых я так долго служила защитой?
Я лишь покачал головой, на что копьеносцы зашептались снова и собрались уходить.
Тут Ханс, который не только понимал арабский, но знал и другие африканские языки, потянул меня за рукав и шепнул мне на ухо:
— Великий талисман, баас! Покажите им Великий талисман Зикали!
Это была верная мысль. Я повернулся к Айше и умолил ее спросить их — хотят ли они посмотреть, за что пойдут за мной на смерть. Так она и сделала. На что они ответили:
— Да. Мы пойдем на смерть за тем, кто обладает священной вещью, и тем, кто носит топор, о котором тоже говорится в нашей легенде.
Тогда я медленно расстегнул рубашку и вытащил сделанный из волос слона талисман Зикали, насколько хватило цепочки.
— Вот эта святая вещица, воплощение власти, о которой рассказывает ваша легенда. Не так ли, амахаггеры и поклонники Лулалы?
Говоривший взглянул на нее, затем выхватил горящую ветку из костра, придвинул ее к талисману и снова уставился на него. Другие также сдвинулись и старались разглядеть вещицу на цепочке.
— Собаки! Вы опалите мне бороду! — вскричал я и, выхватив ветку у него из рук, взмахнул над головой. Но тот не обратил никакого внимания на мою выходку, так как взгляд его был прикован к талисману. Он вскричал:
— Это святыня! Это дух власти, и мы, подданные Лулалы, пойдем за тобой к смерти, о белый господин, Хранящий Ночь, и с тобой, о владелец топора, будем биться до последней капли крови.
— Значит, решено, — сказал я, делано зевнув, зная, что белому человеку не следует выказывать свою заботу о дикарях. Лично я на самом деле не жаждал становиться командующим такого разношерстного воинства, о котором, кстати, ничего не знал, и поэтому надеялся, что они предоставят эту честь кому-то еще.
Я повернулся и рассказал Умслопогаасу, что произошло, на что он только пожал своими широкими плечами, крутанул топором в воздухе, как всегда делал перед принятием серьезного решения.
— Любители темноты... — пробормотал он, указывая на амахаггеров, намекая на их привычки.
Между тем Айша уже отдавала приказы. Потом она подошла ко мне и сказала:
— Эти люди выступают сразу — все три тысячи человек, а к рассвету они встанут лагерем на северном гребне горы. На рассвете же носильщики придут за вами, и мы соединимся. Битва состоится перед восходом. Командуйте, как знаете, но помните, что люди Лулалы могут сражаться только ночью.
— Разве вы не с нами? — спросил я встревожено.
— Нет, я не пойду на войну против Резу. Но мой дух будет с вами, ибо я буду смотреть за всем, что происходит. На третий день, начиная с завтрашнего, мы встретимся снова в этом мире или за его пределами, и вы можете требовать вознаграждение, ту, которую Резу избрал в качестве замены для меня. Прощайте и вы, Обладатель Топора, что будет пить кровь Резу, а также прощай, маленький желтый человечек, который по праву называется Светом Во Тьме.
И прежде чем я смог сказать слово, она повернулась и скользнула прочь, окруженная своими охранниками, оставив меня стоять с разинутым ртом.
Глава 16. ВИДЕНИЕ АЛЛАНА
Старый слуга Биллали привел нас обратно в лагерь. Пока мы шли, он поведал мне о тех амахаггерах, из которых и он произошел, но от наиболее высшего предка, как он выразился, жившего с десяток поколений назад.
Он сказал мне, что когда-то они были дикими и жили без всяких законов среди развалин или в пещерах, а некоторые из них удалились в болота и обитали там, образовав небольшие общины, причем каждой управлял староста, одновременно являвшийся и жрецом богини Лулалы.
Первоначально люди Лулалы и народ Резу были одним и тем же племенем, поклонялись солнцу и луне одновременно, но тысячи лет назад, как выразился Биллали, они разошлись. Резуиты отправились на север, к Великой горе, откуда они постоянно угрожали лулаитам, которых, если бы не было Той-которая-повелевает, они уничтожили бы задолго до сегодняшнего дня. Резуиты, похоже, были людоедами, в то время как ветвь лулаитов прибегали к каннибализму лишь от случая к случаю, когда по везению они добывали чужеземцев. «Таких, как вы, о Хранящий Ночь, и ваши товарищи, — добавил он со значением. — Если их преступления бывали обнаружены, Хийя, Та-которая-повелевает, наказывала виновных смертной казнью».
Я спросил, осуществляла ли она активное правление над своими подданными. Он ответил, что этого не было, так как это ее не интересовало. Только когда Айша сердилась на отдельных лиц, она губила их своими заклинаниями, поскольку умела это делать. Большинство из подданных действительно никогда не видели ее и знали о ее существовании по слухам. Для них она была духом или богиней, которая жила в древних гробницах, лежащих к югу от старого города, куда она удалилась из-за угрозы со стороны Резу, которого она очень боялась, только Биллали не знает, почему. Он сказал мне еще, что Айша — великая волшебница, которую он только знал, и что он уверен, что она никогда не умрет, так как его предки знали ее много поколений назад. И все же она, как и сами амахаггеры, находится под каким-то проклятием, и они являются потомками тех, кто когда-то жил в городе Кор и стране вокруг него, до самого морского побережья и на сотнях квадратных километров внутренних земель, будучи могучим племенем, пока великая чума не уничтожила многих из них.
Напоследок он сказал, что она очень несчастная женщина, которая живет с печалью в душе, ни с кем не общаясь на земле.
Я спросил его, почему она осталась здесь, в развалинах города, на что он покачал головой и ответил, что, как он думает, из-за проклятия, так как он не может представить себе никакой другой причины. Он сообщил мне также, что ее настроение очень часто меняется. Иногда Айша бывает жесткая и энергичная, а в других случаях — мягкая и подавленная. Сейчас она в угнетенном состоянии, возможно, из-за осложнений с Резу, потому что она не желает ее народу гибели, или, возможно, по другим причинам, с которыми он не знаком.