— Помню. Рад, что ты живой.
— А уж я как рад! Может, встретимся, поговорим? Я вам выпивку поставлю. Ведь вы меня тогда, типа, спасли. Хотя как сказать…
— Позвони. — Георгий Степанович протянул ему визитку, где честь по чести значились его телефоны: офиса на Белинского и мобильник.
А потом пришла Катя, и он даже не стал загадывать: позвонит Михаил или нет.
Тот позвонил, и они договорились встретиться днем в выходной в какой-то забегаловке на «Электросиле»: оказалось, теперь парень тоже в районе Московского проживает, как и сам Г.С.
Второй рассказ Михаила, что он поведал Георгию Степановичу в кафе «Барракуда» на Московском проспекте в июле 2011 года.
Я тогда вашего совета послушал. Очень мне не хотелось с хазарскими ножами или паяльниками встретиться. Да и с ментярами тоже. Думал, что армия меня защитит. А в итоге все вышло сначала неплохо, но тоже обернулось гамном.
Короче, на следующее утро поехал я на Чайковского сдаваться в военкомат. Меня там сразу спросили, почему сам, без повестки, пришел: от уголовки бегаю или от залета? Я сказал близко к правде: от родителей, задрали меня своей выпивкой, чтоб они сгорели.
Как ни странно, потом это мое мимолетное пожелание в их адрес сбылось.
В военкомат у нас только приди. Они — с распростертыми. Но, несмотря на то что я три курса в морском колледже оттрубил и на мое горячее пожелание, на флот меня не взяли. Здесь, говорят, армия, мы сами решаем — поедешь куда пошлют. Есть, кругом, шагом марш! И засунули меня в железнодорожные войска.
Я как раз попал под ту раздачу, что тогда еще на два года забривали. Планы-то у меня по жизни были пока отсидеться, разговоры ведь о переходе на одногодичный призыв шли — думал, выучусь в техникуме, кончится отсрочка, и тогда: ать-два. Но что б я и правда делал, если б до меня, как вы стращали, хазары тогда добрались? А так никаких от них поползновений. Правда, следователь в часть приезжал, показания с меня о том деле снимал.
Чем там в итоге кончилось, не знаете?
А девушка та, вторая, Виолетта, — тоже не в курсе, что с ней?
Жаль, не знаете, что-то она мне запала.
Короче, армия есть армия. Дедовщина у нас и в учебке имелась, а в части — еще свирепей.
Однажды мы с хазарами врукопашную сошлись — видите, они меня там все-таки настигли, хотя не ОПГ, но тоже хорошего мало! Дрались серьезно, они двух наших насмерть убили. Мы замочили одного, а второго я табуреткой по башке так засандрачил, что он чуть инвалидом не стал: нанесение тяжкого вреда здоровью и все такое.
Дело дошло до штаба округа, и оттуда команда: всех участников примерно наказать. Под трибунал! Короче, дали мне четыре года, выпустили через два с половиной.
В итоге вернулся я в свой город, знакомый до слез, не через два года, как планировал, а все четыре.
В колледж доучиваться не взяли. У меня мечта была о загранке, но какое там с судимостью! Одна радость (если можно так сказать): в училище зачли три курса, что я отбарабанил до армии, и дали диплом матроса.
А родаки мои (как я брякнул в сердцах военкому) в итоге-таки сгорели. Пьяный пожар прям дома у нас, задохнулись в дыму.
Меня из тюрьмы, естественно, проститься с ними не отпустили, соседи на похоронах всем рулили. Они и комнаты наши хотели отжать, но тут я откинулся с кичи, как говорится, вернулся в Питер и показал им, кто в доме хозяин.
Судился с ними, короч, и всякая такая мутотень, их без вариантов в итоге из моего законного наследственного жилья выкинули.
А потом нашелся чел, позарился на нашу коммуналку, захотел расселить, всем давал по отдельной квартире в отдаленных районах. Ну, мне повезло: за две мои комнаты получил взамен двушку в Московском — здесь, на Новоизмайловском.
Хочу ли я при случае на вас поработать? Да ради бога, что угодно — только в рамках УК РФ.
Я в республике леса раз побывал, баланды нахлебался, больше туда возвращаться не желаю.
…И со временем Миня стал для Георгия Степановича незаменимым помощником.
Римма.Наши дни
После перестрелки в лесу и убийства Миньки ей казалось: сейчас немедленно придут за ней. Явятся прямо в дом к Пану и расстреляют.
Но оставшийся в живых бандит, бросив трупы своих товарищей, развернул свою машину и в ней умчался. Больше ни он не возвращался, ни подмога к нему не прибывала.
И мертвый Миша тоже остался лежать среди подлеска.
Римма понимала: ей надо бежать. Немедленно. Куда глаза глядят.
Их очень быстро нашли. Слишком быстро. Она рассчитывала, да и Мишка уверял, что они отсидятся тут одну-две недели — а бандосы явились на следующий день.
Телефоны они не включали — как тогда могли отследить?
Значит, разболтался Паня? Ведь его дача, его контакт.
Но если так быстро вышли, что тогда там с Климом? А она без связи, не позвонить, не выяснить!
Но как они так быстро обнаружили Паню?! За один день! Кто вообще знал, что она состоит с ним в отношениях? И именно к нему, если что случится, кинется за спасением? Синичкин очень отдаленно слыхал про инструктора, но не имени, ни адреса она ему сроду не говорила. Да и Паша ее не выдал бы (почему-то уверена была) даже под пыткой.
Обо всем этом она думала на бегу.
Пусть оставшийся бандит умчался на своей «Ауди» — он может вернуться с подкреплением. А перестрелку слышали в деревне. Скоро здесь будут полицейские.
И пусть она ничего противозаконного не совершала, вопросов у них к Римме появится много. Настолько, что они, пожалуй, ее закроют где-нибудь в КПЗ, а назавтра, возможно, дело возбудят, и поедет она в СИЗО.
Достать ее и расправиться любого сорта бандюкам — милое дело.
Со скоростью электровеника она вернулась в избу. Никаких вещей с собой брать не стала, только сумочку с деньгами и документами.
Все-таки Мишка хозяйственный парень. Был.
Еще в Москве на квартире у Пана надоумил ее переобуться из туфель в спортивное — у нее имелись в квартире возлюбленного на Садовой-Черногрязской запасные кроссовки.
Держала на случай — вдруг ей после ночевки у Клима что-нибудь совсем «кэжуал» надеть захочется. И кофточку она в квартире на Черногрязской поменяла на спортивный топик.
А наутро по пути на вокзал Мишаня настоял, чтобы она сняла деньги со всех карт, обратила их в наличные.
— Если за нами секут, — сказал, — пусть след оборвется здесь.
В итоге у нее оказалось чуть больше ста тысяч налом. Как раз Синичкин только что перечислил ей и зарплату, и дивиденды.
Она зашагала по той же дороге, по которой они вчера приехали в деревню. Не совсем — вдоль нее, по лесу. Снова возблагодарила Бога (и Михаила) за удобную обувь.
На сам проселок ступать не решалась. Машины по ней пока не проезжали, но мало ли.
Слава богу, лес оказался прозрачный, сосновый, без зарослей и бурелома. Ноги мягко пружинили во мху. Дыхание не сбивалось.
Примерно через час она вышла к окраинам городка, куда они вчера приехали с Минькой на электричке и стартовали в деревню.
Городок начинался с заброшенного коровника и силикатной четырехэтажки.
Во дворе хрущевки женщина вешала белье на веревку между ржавыми железными штангами и хмуро поглядела на Римму.
Девочка рядом равнодушно качалась на скрипучих качелях.
…Знала бы Римма, что буквально на пятнадцать минут она разминулась с Синичкиным, проезжавшим на своей «бээмвухе» через Ильинское в сторону Селищ!
Она не обратилась к нему за помощью позавчера, чтобы не подставить — его и себя. Слишком хорошо вычисляется контакт между ними.
Но теперь, в райцентре Ильинское, после всего, что произошло, она б его, конечно, окликнула.
Но не случилось.
Павел.В то же время
Разумеется, я дал показания опергруппе.
Естественно, откровенничать не стал. Никакого рассказа ни о Римме, ни о ее странном спутнике, ни об обстоятельствах дела. Ни о запытанном Пане, ни о краже у меня в офисе.
— Меня пригласил на дачу мой друг Клим Панюшкин. Что там будут какие-то другие граждане, я не знал и не предполагал. Погибших людей никогда ранее не видел и не знаю.
Во время разговора с полицейскими мне подумалось, что преступления у нас плохо раскрываются (и еще реже наказываются), в том числе потому, что граждане не верят правоохранителям.
Не уповают на них. Стараются держаться от них подальше. Скрывают от них истину.
И у них (нас, простых граждан) есть для этого, честно сказать, основания.
Но насколько быстрее и легче было бы работать этим парням, приехавшим на вызов на тройное убийство в тихую деревню, когда б я перед ними раскрыл всю правду! И про Римку, и про ее визитера, и про Пана.
Но нет. Репутация у правоохранителей наших далеко не та пока, чтоб им доверяли.
Ее, репутацию, что человек, что государственный институт годами должен нарабатывать. Если не десятилетиями.
Полисмены не предложили мне проехать для дачи показаний — я протокол опроса в избе подписал. Сказался звонок и (не сомневаюсь) ходатайство Перепелкина.
Я мог быть свободным, то есть убираться на все четыре стороны.
Но это не облегчало мне задачу. Во-первых, понять: где Римка? А во-вторых, разобраться: кто на нее охотится?
Римма.Райцентр Ильинское
На ее счастье, мимо, переваливаясь на ухабах, проезжало такси. Римма махнула рукой — машина остановилась.
— Куда едем? — спросил шофер.
— Точно пока не знаю, но заплачу тебе, куда б ни поехали, двойной тариф.
— Деньги покажи.
Девушка вытащила из сумки две пятитысячные купюры, помахала ими. Водитель впечатлился. В провинции, даже в стокилометровом отдалении от Москвы, деньги имеют совсем иную, гораздо более высокую цену, чем в столице.
Римма села на переднее сиденье. «Жигули», но как там вчера сказал по поводу дачи Минька: «Нищие не выбирают».