— Люди слишком горячие. Спрашивать правильно не научились, сразу паяльники достают. Лишних жертв не нужно нам сейчас.
Первым делом Георгий Степанович поднял всю информацию о главном фигуранте.
На следующий день, в результате интриг и связей, ему назначили встречу со следаком, ведущим дело. Федерального следственного комитета тогда не существовало, следствие поручили городской прокуратуре. До того Георгий Степанович прочел все, что газеты писали об убийствах на яхте, а писали они много и невпопад. В ту пору и криминальная хроника цвела, и плюрализм какой-никакой существовал.
Со следаком встретились в «Котлетной, семь» неподалеку от Садовой. Расследователь произвел на Георгия Степановича невыгодное впечатление. Пожилой, мутный, толстый, вялый. Даже промелькнуло: «Может, специально такого подбирали, чтобы понадежней дело замести под ковер?» Хотя кому надо так странно играть? Есть и иные, более простые методы.
Следователь неприкрыто обрадовался, когда Георгий Степанович вслух сказал, что за обед он платит — хотя как могло быть иначе? Поэтому гость раскрылился: заказал салат, второе, десерт, бутылку коньяка.
Потом стал рассказывать о деле — в принципе, не сообщая ничего нового, по сравнению с газетами, только детали. Но, как известно, дьявол кроется именно в них.
Итак, около десяти вечера моторная яхта «Валерия» отправилась из яхт-клуба (бывшего императорского, а потом ленинградского) на морскую прогулку. В момент отшвартовки на ней находились двое: капитан Олег Клещев и неустановленное лицо, матрос.
Затем (опять-таки в неустановленное время, в неустановленном месте) катер принял на борт нескольких пассажиров. Сколько конкретно, неизвестно: то ли двоих, то ли троих, а возможно, четверых. То, что в их числе имелись один мужчина и одна женщина — это точно. Но, может, мужчина находился в компании двух-трех женщин. А может, на двоих пассажиров-мужчин приходилось двое женщин. Короче, темная вода.
Затем яхта отправилась на прогулку в акваторию Финского залива. И вот там что-то на ее борту произошло. Разборка, которая переросла в стрельбу.
Во всяком случае, когда катер вернулся в марину, наутро на его борту оказалось два трупа. Оба с огнестрельными ранениями. Первый — это капитан, по фамилии Клещев, 49 лет. (О нем, как о единственном установленном погибшем, писали все газеты, и это его фото видел Г.С. рядом со статьей в кабинете деда Ибрагима). Второе тело принадлежало девушке, на вид лет двадцати, личность которой устанавливается.
В салоне яхты остались следы пиршества: шампанское, односолодовый виски, коньяк, мартини. Икра, крабы, белая и красная рыба, мясные закуски, жюльены.
Описывая еду, уминая салат, да и выпив слегка, следак разговорился и повеселел. Становилось ясно: он просто обжора.
— Сколько бокалов во время застолья использовалось? Сколько тарелок? — перебил Георгий Степанович.
— Хороший вопрос! Всех по три.
— Значит, пировали, скорее всего, главный пассажир, он же заказчик круиза, плюс погибшая девушка. И кто-то еще? Другая девушка? Неустановленная? Или другой мужчина?
— А может, они пригласили выпить капитана? Или матроса?
— Такое ведь не принято, разве нет? Заказчики отдельно, обслуга отдельно?
Следак покивал, безмолвно соглашаясь.
Георгий Степанович спросил о другом:
— А вот девушка погибшая? Как она, к примеру, одета была?
— Обыкновенно, — пожал плечами следак, уминая салат.
— Как проститутка? — уточнил Георгий Степанович. — Дорогое белье, чулки, высокие каблуки, короткая юбчонка?
— Нет, ничего вызывающего. Обычная девчонка, типа студентка. Хотя приоделась, конечно. Топик, платье выше колен, кофточка. Кроссовочки. Но в процессе распития спиртных напитков она все это сняла. Была в махровом халате поверх белья. А бельишко, да, не дешевое, — он чуть покраснел и облизнул влажный рот, — кружевное и красное.
— А где перестрелка произошла? В салоне или на палубе? Сколько пуль в итоге нашли? Сколько гильз? Сколько типов оружия?
— А ты хваткий, — оценил следак, в одно лицо принимая коньяк, — иди к нам в прокуратуру, рекомендацию напишу.
— Нет, спасибо, я официальной работой наелся.
— Пистолет, похоже, был всего один. Все гильзы и пули вылетели из него. Однако стреляли на палубе, поэтому, может, что-то потерялось в море безвозвратно. Короче, отыскали три пули: одна в капитане, одна в девчонке, одна в переборке. И четыре гильзы. Отдали на экспертизу, но по виду все от импортного ствола «Беретта».
— Надо хорошо уметь стрелять для того, чтобы одной пулей капитана поразить, а второй девушку, — заметил Георгий Степанович. — Да в условиях качки, да после выпивки…
— Качки в ту ночь не было. Полный штиль. Ноль баллов. И теплынь. Воздух — двадцать пять градусов, вода — двадцать два.
— Сам пистолет удалось найти?
— Нет.
— А у капитана по жизни имелось огнестрельное оружие? Что его окружение говорит?
— Никто не подтверждает наличия.
— А кто хозяин лодки? Сам капитан?
— Да нет, откуда у него такие деньги! Подобный катер полляма евро стоит, не меньше. Брал в лизинг, а хозяин — некий… — Он достал из пиджака бумажки, пошуршал ими над десертом и выдал фамилию-имя-отчество.
— А что с отпечатками пальцев?
— Налапано там много. Эксперты работают.
— Но сколько свежих? Какому количеству человек принадлежат?
— Устанавливаем.
— ДНК-анализ?
— Отправили в лабораторию образцы, взятые из бокалов.
— А результаты вскрытия убитых? Капитана, девчонки? Официальная причина смерти? Огнестрел? Или, может, еще что-то? Как там насчет содержимого их желудков? Степени опьянения?
— Пока эксперты не дали нам заключения.
Следак покончил с салатом и перешел ко второму.
Было понятно, что это за тип: флегматичный, медленный. Глаз не горит, главный принцип: как бы чего не вышло. Похоже, он утомился от многочисленных вопросов Георгия Степановича, быстрых и точных, хотелось ему расслабиться над выпивкой и едушкой.
— Как в итоге обнаружили трупы?
— Яхта вернулась в марину. Охранник удивился, что ни капитан Клещев, ни неустановленный матрос с борта не сошли, яхт-клуб не покинули. Пошел проверять и обнаружил на борту два тела.
— Значит, по итогу, пока выяснить удалось — поправь меня, если я ошибаюсь. — Георгия Степановича следователь на «ты» называл, хоть и впервые видел, почему бы не ответить тем же, хотя в ту пору следак был лет на пятнадцать его старше; сейчас наверняка в отставку вышел, если не помер. — Капитан Клещев на яхте «Валерия» отправился на морскую прогулку вместе с неустановленным матросом. Потом они где-то на неустановленном причале забрали несколько неустановленных людей: то ли двоих, то ли троих, то ли четверых. А может, пятерых?
— Это вряд ли. Но вероятность мы не исключаем.
— Во всяком случае, одной из пассажирок была девушка, впоследствии убиенная, но до сих пор не установленная. — Георгий Степанович слегка подпустил в свой спич иронии, чего толстяк, кажется, не заметил. — Затем яхта отправилась в акваторию Финского залива. Там между пассажирами, или между пассажиром и капитаном, проявилась взаимная неприязнь и началась перестрелка, в результате чего на борту появилось два трупа: Клещева и девушки. Затем, непонятно, каким образом, катер оказался снова на пристани с этими двумя бездыханными телами на борту.
— Скорее всего, лодку вернул в порт матрос, — с серьезным видом заметил прокурорский. — А возможно, кто-то из пассажиров.
— Для этого ведь навыки нужны. Вести корабль, швартоваться. Значит, пассажир был моряк?
— Скорее всего, все-таки матрос катер вернул, они, как правило, навыками судовождения владеют.
— А тело заказчика? Того, кто оплачивал шампанское, коньяк, крабы — и, возможно, девушек, — так и не найдено?
— Где ж его теперь найдешь? Пока не всплывал. А Маркизова лужа большая. Всю не перероешь.
На прощание они договорились, что следак будет поставлять Г.С. информацию по мере поступления.
— Твой труд будет хорошо вознагражден.
Тот, толстый, красный, замахал полными ручками.
— Что ты, что ты, я с тобой разговариваю из чистого уважения, — промолвил фальшивым голосом.
После разговора со следователем Георгий Степанович понял: прежде всего ему надо найти возможных свидетелей.
Во-первых, матроса, который доставил яхту назад в порт. И/или третьего человека (Мужчину? Женщину?), который пировал вместе с исчезнувшим чуваком и убитой девушкой.
Если он существовал.
Но ведь имелся в кают-компании (или как там она зовется, на яхте — в салоне?) третий бокал.
На следующее утро Георгий Степанович, помнится, выдвинулся к яхт-клубу на Петровский остров. К стыду своему (или наоборот), он, коренной ленинградец, там ни разу не бывал. Числил себя сугубо сухопутной крысой.
Долго трюхал туда от парка Победы: по Московскому, потом Измайловскому, через Петроградку.
В ту пору не возвели грандиозных новоделов последнего времени: ни «огурца» Лахта-центра — тогда о том, чтобы его на Охте построить, пока не заикались. Не существовало грандиозного стадиона на Крестовском, западного скоростного диаметра со впечатляющими мостами по-над заливом. Да вообще: время больших нефтяных и газовых денег только начиналось, люди пока слегка пришиблены были из-за диких реформ в девяностых.
Навигаторов тогда, впрочем, тоже не имелось, по-этому Г.С. ехал, сверяясь по бумажной карте.
«Конечно, — думал он в то утро, — опера должны были прошерстить яхт-клуб и с начальством поговорить, и с соседями по пирсу. Но у меня, в отличие от ментов, — тогда полицейские еще были «ментами», — имеются два важных козыря: во-первых, моя собственная мотивация, подогретая наличными. И во-вторых, те самые купюры, которые я благодаря столь щедрому предложению от хазар могу раздавать направо-налево. Точнее, не без разбора, а только тем, кто владеет информацией и готов ею со мной поделиться».
Его поразило, что яхт-клуб, оказывается, такой большой. На территории и парк, и ресторан-шалман, и какие-то заброшки, и куча причалов.