– Да. Спасибо за домик. Я не знаю, как долго здесь пробуду…
Парень по имени Флориан смотрит на него, по-рыбьи открывая и закрывая рот и пытаясь сообразить, что дальше.
– Мы, э-э, мы все очень сожалеем о вашей утрате, – фантазии у этого Флориана хватает лишь на шаблонные соболезнования. – Просто поверить в это не можем. Вики была нам очень дорога.
– Тогда странно, что довольно долго никто не заявлял о ее исчезновении, – укоряет Алекс, но тут же прикусывает язык, когда парень перед ним явно сникает. – Извините, – говорит Алекс. – Меня все это так потрясло, да еще и дорога была тяжелой. Я могу увидеть ее жилище? Если оно еще не занято. Не знаю, все ли ее вещи забрала полиция…
Может, у Алекса разыгралось воображение, но Флориан вроде бы прищурился и покраснел. Словно прикидывает, то ли сообщить Алексу что-то, то ли промолчать.
– Может быть, вы хотели бы сначала встретиться с кем-нибудь из ее друзей? – спрашивает парень.
Тянет время, думает Алекс. Но ладно. Встретиться с коллегами Вики действительно стоит.
– Конечно, – соглашается он.
Флориан уходит в заднюю комнату и что-то говорит человеку, скрытому за дверью. Оттуда появляется мужчина. Лет сорока, красивый гигант нордического типа, волнистые светлые волосы, высокие скулы. Он хмуро разглядывает Алекса, прежде чем пройти к дальнему концу стойки регистрации, чтобы сменить Флориана.
До чего же недружелюбный, думает Алекс, однако странно, что не пособолезновал, как остальные, если тоже здесь работает.
Флориан ведет Алекса через бар. Они огибают высоченную пахнущую хвоей рождественскую елку и выходят к уютному уголку у пылающего камина. Несколько человек сгрудились у решетки, у всех в руках стаканы с жидкостью медового цвета. Все молодые, чуть за двадцать, и одеты в форму: черные непромокаемые брюки и рубашки поло цвета хаки. Головы опущены, но стаканы подняты.
Они смотрят на Флориана, затем видят позади Алекса.
– Это брат Вики, – представляет Флориан, и прежде, чем кто-либо успевает произнести хоть слово, Алекс понимает, что появился как раз во время поминального тоста за свою сестру. Одна из женщин вскакивает и кидается к нему, раскинув руки. Алекс вздрагивает, когда она припадает к нему, шлепая по лицу густыми светлыми волосами, щекоча ноздри густым ароматом «Шанели».
– Мы все очень опечалены, – говорит она тоже с немецким акцентом. – Нам только что сообщили. Мы думали, она уехала на другой курорт. Она была таким хорошим другом.
Алекс отстраняется. Этой женщины на фотографиях Вики не было. На бейджике написано «Беатриса», и имя ему тоже неизвестно.
Он осматривает толпу, ища знакомые лица. Парень у камина встречается с ним взглядом и встает. Его я знаю, думает Алекс. Николас. Каштановые волосы, очки, выглядит как фотомодель. На одном из снимков он обнимает Вики за плечи, и Алекс еще подумал, что между ними что-то есть.
Николас протягивает руку, и Алекс пожимает ее, задаваясь вопросом, не сыграла ли эта рука какую-то роль в гибели его сестры.
– Привет, чувак, – здоровается Николас. Похож на финна или выходца из любой другой скандинавской страны. Говорит как европеец, который выучил английский в Америке. – Сожалею о твоей утрате. Вики была… особенной.
Алекс кивает, смущенный тем, что стал центром их излияний.
– Полиция вам что-нибудь сообщила? – спрашивает Флориан. В одно мгновение атмосфера меняется с вежливых соболезнований на едва скрываемое болезненное любопытство.
– Только одно: ее убили, – говорит Алекс, чувствуя, как группа отшатывается от этих слов, произнесенных без обиняков и вслух. – Тело пока не отдают, так что мне придется ненадолго задержаться. Было бы неплохо увидеть, где она жила, и узнать, какой была ее жизнь здесь. Если можно.
– Все, что сможем, – сухо соглашается Николас. – Мы ее не уберегли.
Алекс снова встречается с ним взглядом. Ему кажется, что он видит искреннюю боль. Словно смотрит на себя в зеркало. Но что именно на лице Николаса – сожаление или угрызения совести?
Алекс оглядывается.
– А Ниам здесь? – спрашивает он.
Флориан собирается ответить, но Алекс понимает, что кто-то только что подошел сзади, и, повернувшись, видит рыжеволосую женщину с фотографий Вики, ту самую, которая заявила о ее исчезновении.
– Я Ниам, – представляется она.
Женщина выглядит такой же потрясенной, как и Алекс.
– Вы со всеми познакомились? – И указывает на тех, кто стоит: – Флориан, Николас, Беатриса. – И затем на тех, кто еще сидит: – А это Леон, Мелани и Лиз. Есть и другие, и Вики знали все, но нам еще нужно работать. Тут в любое время около двадцати проводников.
– Вы управляющая? – спрашивает Алекс. Ниам на вид очень молода, но говорит так властно, что вполне может быть начальником.
– Нет. Управляющий здесь Гарри. Он сейчас на стойке регистрации, вы разве не видели его, когда вошли? Крупный такой блондин.
Алекс хмурится. Почему управляющий с ним не поздоровался? И еще интересно, почему Ниам произносит имя Гарри другим тоном, не так, как называла остальных. С этим именем явно связана какая-то история. Во всяком случае, у нее.
– Алекс, сегодня вечером мы непременно помянем Вики как следует, – голос Флориана полон извинения. – Но позже, после работы. Присоединитесь? Очень ждем вас.
Остальные охотно кивают, и Алекс не говорит «нет», хотя и не готов сказать «да».
Ниам кладет руку Алексу на спину и уводит от группы у камина. Жест собственницы, но он не обращает внимания. Ему нужно время, чтобы осознать, с каким количеством народу Вики могла контактировать.
Ниам ведет его к бару, берет две чашки и наполняет их кофе.
– Я отведу вас в домик Вики, но сначала мы выпьем вот это, – и протягивает ему кофе.
Алекс кивает. Он видит, что руки у нее дрожат.
– Простите, что сразу не заявила в полицию о ее исчезновении, – говорит она. – Но тогда был жуткий аврал. Несколько недель мы работали в разные смены, и здесь было столько народу, что мы с Вики почти не виделись. И она… ну, похоже, просто решила уйти… Я, конечно, переживала тогда, но, честно говоря, больше из-за того, что она меня ни о чем не предупредила.
В этот момент Алекс понимает, что его беспокоит.
– А как насчет ее вещей? Если ее убили, то все имущество должно быть здесь, верно?
Ниам безучастно смотрит на него.
– Разве шеф Коскинен вам не сказала? В домике Вики было пусто. Все ее вещи исчезли.
Алекс пытается осознать ее слова.
– То есть как это пусто? А где же ее вещи?
– Неизвестно.
Алекс закрывает глаза и щиплет переносицу.
– Подождите, – говорит он, открывая их. – Если ее убили, а все вещи пропали, значит, тогда тот, кто это сделал, пришел и…
Он замолкает.
– Может, Вики просто кого-то встретила, собрала вещи и ушла? – предполагает Ниам без всякой уверенности.
Алекс поднимает брови.
– Вы ведь были подругами, верно? – удивляется он. – Тогда почему вообще решили, что она может уехать, ничего не сказав?
Ниам беспомощно пожимает плечами.
– Почему я должна была решить иначе? – отбивается девушка. – Ее вещи исчезли и… знаете, когда человек исчезает со всеми вещами, первой в голову приходит вовсе не мысль, что его убили, верно?
Алекс смотрит на группу, сидящую у камина. Коллеги Вики по работе, люди, которые, очевидно, могли зайти в ее жилище.
– Алекс, – шепчет Ниам, и ему приходится наклониться, чтобы ее услышать. – Мы ведь выясним, кто это сделал?
Он кивает.
– Хорошо, – говорит она и делает еще глоток кофе.
Поставив чашку на стол, хватает его за руку. Рука у нее маленькая, но хватка довольно крепкая.
– Что бы вы ни делали, не ждите, пока полиция Коппе разберется с этим, понимаете? – шепчет Ниам. – Здесь не как у вас дома. Здесь… некоторые неприкосновенны.
Последнюю фразу она выговаривает, вся дрожа.
Алекс хочет расспросить ее, но девушка прикладывает палец к губам, отпускает его руку и поворачивается к барной стойке.
Алекс оглядывается посмотреть, что заставило ее замолчать.
К группе, собравшейся у камина, подходит Гарри, управляющий. И бросает пристальный взгляд на Алекса и Ниам.
Алекс чувствует исходящую от него волну.
Враждебность.
С чего бы это?
До местного полицейского участка можно дойти, пользуясь картой Гугл на телефоне. Непонятно, почему за полярным кругом 4G работает чертовски шикарно, а половина Йоркшира до сих пор изо всех сил пытается получить хотя бы приличную широкополосную связь. Алекс натянул все термобелье, но холод по-прежнему кусает открытые щеки и часть лба, не прикрытую шапкой.
Его мучает вопрос, как в этом жутком ледяном климате вообще можно жить, не говоря уж о каком-то процветании?
Правда, есть подозрения, что красота здешних мест во многом связана именно с этим.
Для Алекса это не имеет большого значения: в конце концов, здесь убили его сестру. Но даже ему очевидно, что Коппе хорош – хоть сейчас на рождественскую открытку. Белые дома с деревянными черными балками и коричневыми пирамидальными крышами, похожими на дольки шоколада «Тоблерон»; окна уже приветливо светятся в темноте. Снег мягко укрывает подоконники и веранды. Алекс проверяет телефон. Сейчас четыре часа дня, но похоже на глубокую ночь.
Под уличными фонарями он проходит мимо ярко одетых туристов с лыжным снаряжением. Морозная погода, похоже, им нипочем: щеки раскраснелись от холода, но все оживленно болтают о том, как здорово провели день на склонах. Слева открывается дверь, Алекс ощущает запах пива и жарящегося стейка и мельком видит гуляк, уже разогревающихся после целого дня на свежем воздухе.
В одном из таких же домов под крышей-шоколадкой, но с табличкой на дверях, сообщающей, что здесь находится главное управление полиции Коппе, в приемной полицейского участка Алекса приветствует пожилой сотрудник.
Он лыс, но с густыми седыми усами. Выглядит обнадеживающе ответственным. Алекс понимает, что мысль, которая тут же приходит ему в голову, откровенно женоненавистническая, но не может удержаться от недоумения: почему этот солидный мужик прозябает на приеме, а начальствует баба – Агата.