За стойкой сидит малыш лет пяти и с нескрываемым любопытством смотрит на Алекса. Тот, похоже, узнает малыша по фото на связке ключей в машине Агаты.
– А ты британец, – произносит ребенок на идеальном английском.
– Рядовой Онни, вызовите начальника, – строго приказывает полицейский.
Малыш встает и бежит по коридору.
Алекс ждет, глядя на полицейского, который сурово смотрит в ответ.
Приходит Агата и открывает проем в стойке, пропуская Алекса.
– Спасибо, Йонас, – благодарит она пожилого сотрудника, ведя Алекса в коридор. – Можешь еще немного приглядеть за Онни?
Малыш уже снова тут, разглядывает Алекса распахнутыми глазами и сверкает идеальными молочными зубами.
Йонас хмыкает, и Агата ведет Алекса дальше.
Они входят в кабинет, и Агата закрывает дверь.
Больше никаких сотрудников Алекс здесь не наблюдает.
– Он всегда такой разговорчивый? – спрашивает Алекс, кивая через плечо на Йонаса.
Агата фыркает.
– Вы устроились? – спрашивает она.
– Я был в домике Вики, – перебивает ее Алекс.
Ниам отвела его туда после кофе.
И, поняв, в чем дело, Алекс сразу бросился в участок.
– Вот как, – безучастно откликается Агата.
Она уселась в кресло за своим столом. Алекс устраивается напротив.
– Вы не сказали мне, что все ее вещи пропали, – упрекает он. – Вот почему, когда о ее исчезновении стало известно, вы не восприняли это всерьез.
Она кивает, поджав губы.
– У меня, конечно, возникли сомнения, – пожимает плечами Агата. – Но да, было трудно в этом факте усмотреть нечто большее.
– Вы нашли ее вещи?
– Нет, – хмурится Агата.
– Но домик осматривали еще раз.
– Как только обнаружили тело. Йонас снял отпечатки пальцев. Там с тех пор никто не жил.
– Что-нибудь нашли?
Алекс чувствует, что Агата колеблется, но она все же отвечает на вопрос.
– Ничего неожиданного, но лаборатория в Рованиеми проверяет все отпечатки пальцев. Вики несколько раз устраивала у себя вечеринки, так что отпечатков хватает. То есть большинство ее коллег будут опознаны.
– Кровь?
– Ничего, кроме следов в ванной. Могут быть от чего угодно. Порезалась бритвой, когда брила ноги, или бумагой… Там не убирали. Это значит, что все следы ее пребывания должны сохраниться, но мы тем не менее ничего не нашли. Ее убили не там.
Алекс откидывается на спинку кресла.
– И, опрашивая коллег, тоже ничего не обнаружили? – безнадежно интересуется он.
– Ничего примечательного, – отвечает Агата. – Первые опросы мы провели сразу, как только Ниам заявила об исчезновении Вики. Ну, и после того, как нашли тело, разумеется. И еще будем опрашивать всех, кого нужно и сколько нужно. Можете не беспокоиться.
О чем-то она умалчивает. Алекс прямо ощущает между ними вибрацию невысказанного. И вдруг его осеняет.
– Вы уже кого-то подозреваете, – утверждает он.
Агата плотно сжимает губы. Алекс наблюдает, как она размышляет, следует ли идти ему навстречу, и решает выложить карты на стол.
– Если не хотите, чтоб я поднимал шум, лучше держите меня в курсе, – заявляет он, надеясь, что эти слова дадут нужный результат, а не просто разозлят Агату.
Женщина поднимает брови и несколько секунд молчит. Алекс начинает опасаться, что она так ничего и не решится сказать.
– В связи с той ночью, когда она пропала, упоминалось одно имя, – произносит она наконец.
Алекс напрягается.
– В каком качестве?
– Ее видели в компании американского туриста, который остановился в «Лодже». Они провели некоторое время вместе и в тот последний вечер были в баре в городе, а потом вернулись в гостиничный бар. Ходили по барам с компанией, но потом ушли в ее домик вдвоем.
– Кто он? Вы его арестовали?
Женщина не отвечает. Желудок у Алекса скручивается узлом.
– Его здесь нет, не так ли? – тихо произносит он. – Вот что вы имели в виду, говоря, что тот, кто это сделал, мог давно уехать.
– Парень вернулся в Штаты еще до того, как мы начали расследование. Алекс, это не значит, что мы не будем заниматься этим вопросом. Если он замешан, то отъезд его не защитит, просто усложнит нам задачу. К тому же он – всего лишь одна из версий.
Алекса переполняет ни с чем не сравнимое чувство бессилия, такого он еще никогда не испытывал. Оно прямо истекает из него, даже уши чешутся.
– Как его зовут? – говорит он.
– Не имею права сообщать вам.
Агата явно напряжена. Возможно, чувствует, насколько опасным он стал, вооружившись этим, пусть и небольшим знанием. Алекс и сам это чувствует. У него-то и тени сомнения нет: окажись этот парень сейчас перед ним, он избил его бы до полусмерти, лишь бы добраться до истины.
Прежде чем Алекс успевает открыть рот для следующего вопроса, Агата кладет перед ним стопку листов формата А4.
– Детализация звонков Вики, – поясняет она. – Можете сказать, какой из номеров ваш прежний?
Алекс сглатывает и смотрит на первую страницу. Перечислены все звонки, начиная с июня. Вот звонок на его номер десятого числа. Он помнит его. Вики в очередной раз просила в долг денег.
И снова – от пятнадцатого. Потому что денег понадобилось больше, чем она думала.
Затем первого июля: сестра позвонила, чтобы поговорить о юбилее родителей.
Последний звонок от нее.
Что-то изменилось за эти две недели. Она уже не просила одолжить денег, а предлагала обоим основательно потратиться на подарок.
Алекс молча просматривает записи, пока не доходит до дня, предшествующего смерти Вики.
Сестра не пыталась звонить ему ни в августе, ни в сентябре.
Но потом…
Вот оно.
Его номер. Алекс моргает.
Агата наблюдает за ним, ждет.
– Это мой номер, – выдавливает Алекс. – Она действительно пыталась выйти на связь.
Три раза в последнюю неделю октября, за неделю до исчезновения.
«Этот номер больше не обслуживается».
Агата быстро переворачивает страницу, потом еще одну, но Алекс успевает кое-что заметить.
Другой номер. Сердце пропускает удар.
– Я бы не стала придавать этому слишком большое значение, – произносит Агата. Таким тоном говорят, когда хотят просто успокоить, старательно скрывая тревогу. Почему сестра месяцами не пыталась с ним связаться, а потом вдруг позвонила за неделю до смерти?
– Может, просто хотела поболтать, – продолжает Агата. – А пытаться вызванивать вас по три раза в неделю было бы для нее нормальным? Раньше такое случалось?
– Она проявляла упорство, если ей что-то было нужно, – очень тихо бормочет Алекс.
Агата смотрит на него.
– Может, она просто хотела попросить еще денег. Ее звонок мог вообще не иметь отношения к тому, что с ней произошло. Разве Вики не позвонила бы родителям, чтобы узнать ваш новый номер, будь вы ей действительно нужны?
Алекс колеблется.
– Нет, – тяжело вздыхает он. – Я уже говорил вам, она не любила их беспокоить. И тем более не захотела бы сообщать им, что я сменил номер, а новый ей не дал. Впрочем, они об этом знали. Я им сам сообщил. И попросил посылать подальше, если она будет меня искать.
Агата смотрит на стол. И это хорошо, потому что в глаза ей Алекс глядеть не может.
– Давайте, – просит он, – завтра посмотрим, где ее нашли.
Агата отвечает не сразу. Она вполне может заявить, что слишком занята и ей некогда возить его по Коппе по следам убийства сестры, но Алекс подозревает, что она будет сотрудничать и дальше.
И оказывается прав. Агата кивает.
Алекс встает и идет к дверям кабинета.
– А ведь будет очень удобно, – замечает он, – если вдруг выяснится, что это американский турист?
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы сказали о туризме. Если окажется, что британского проводника убил американец, репутация Коппе останется незапятнанной. Город по-прежнему будет считаться безопасным местом для отдыха.
Лицо Агаты перекашивается от гнева, и Алекс впервые видит ее по-настоящему рассерженной.
– Я уже говорила вам, что неважно, убил Вики американец или кто-то из местных. Туристы должны быть уверены, что им нечего бояться. Во всяком случае, преступников.
– Конечно, – говорит Алекс. Он изучает женщину еще несколько секунд, затем уходит.
Она кажется искренней, думает он.
Но в ушах у него звучит предупреждение Ниам о невысокой эффективности местной полиции.
На улице Алекс вдыхает возмутительно холодный воздух, пока легкие не начинает жечь.
Возможно, Вики звонила, просто чтобы попросить денег. А может, хотела помириться и разозлилась, поняв, что Алекс сменил номер.
Но она ведь точно знала, что они увидятся на Рождество. Тогда и помирились бы.
И уж ни за что не стала бы звонить ему на работу, только чтобы поцапаться. Знала, как он щепетилен в таких вещах.
И тем не менее именно это Вики и сделала за пару дней до смерти.
Позвонила в офис TM&S.
Коппе, 1998 год
Кайя укрыта одеялом наполовину: одна нога и рука под ним, одна нога и рука поверх. Волосы разметались по диванной подушке, правая грудь обнажена. От пламени камина на коже танцуют тени.
Она знает, что выглядит соблазнительно – он уже видел ее лежащей вот так и сказал, что не отпустит, что должен снова лечь с ней. Кайя помнит то время, свой смех, его слова, что он умирает от ее прикосновений, когда его тело от них твердеет. Муж никогда не занимался с ней любовью два раза подряд.
Она не уверена, что муж вообще занимался с ней любовью. Во всяком случае, не так.
Но любовник уже не смотрит на нее с вожделением.
Он стоит в дверях и ошалело смотрит на нее, в глазах – малодушное потрясение.
– Нет, – произносит он всего одно слово. Потом поворачивается и выходит из комнаты.
Через несколько мгновений в ванной включается душ.
Кайя лежит совершенно неподвижно и так тихо, что слышит стук собственного сердца.
«Я беременна, – сказала она. – Я ношу твоего ребенка».
Он вскочил как ошпаренный и побежал к двери.