– Я… спасибо.
– Нужно вставить его в рамку, – говорит он.
Кайя не знает, что и ответить. Муж уже несколько месяцев не дает ей ничего повесить. Говорит, что дом начинает походить на дешевую художественную галерею.
– Спасибо. Обязательно вставлю.
Она чувствует на плече его руку. Даже в юности руки у него всегда были грубыми, сильными. Они-то ее и привлекли. Но теперь Кайя уже забыла, на что способны его руки. Она привыкла тосковать по рукам любовника.
– В последнее время мы оба много работали, – начинает муж.
Кайя молча кивает.
– Давай-ка побалуем себя, – продолжает он. – Съездим в город, хорошо поужинаем. Ну, и все, что положено в нашем возрасте.
Кайя сглатывает. Ей удается снова кивнуть. Он сжимает ее плечо. Она в ответ сжимает ему руку. И тут муж добивает ее окончательно, наклоняясь и целуя в голову.
– Прости, что все так сложно, – говорит он.
И уходит. Кайя слишком ошеломлена, чтобы реагировать.
Что это было… проявление доброты?
Она захлопывает альбом и сидит совершенно неподвижно.
Может быть, все еще можно исправить. Мужа сильно подкосила ферма, когда умер отец. В течение года пришлось продать половину стада, и до сих пор с трудом удается платить рабочим, которых он нанял, чтобы сохранить оставшуюся половину. Как же ему, наверное, было страшно, когда он пытался заставить все это работать. Но вроде бы удалось. Дела вроде идут хорошо, олени продаются. Кайя слышит, как он говорит об этом, когда прислушивается к нему.
Срок всего пять, максимум шесть недель. А если переспать с ним сегодня ночью? Если бы они сейчас занялись сексом, он бы понял это?
Впервые за долгое время Кайя чувствует, как внутри что-то расцветает.
Надежда. В ней загорелась надежда.
Коппе, 2019 год
Агата не хочет терять детей из виду, но при этом не может и целыми днями возить их на заднем сиденье машины. Она привозит их в школу поздно, просит Хельми присматривать за малышами и велит раздраженной Эмилии на перемене никуда не уходить.
Добравшись до участка, Агата обнаруживает, что в приемной сидит Ласси Ниеменен, владелец «Коппе-Лодж».
Он встает и идет за ней в кабинет, брюзжа всю дорогу.
– Сама вызвала, я приехал, а тебя нет, – ворчит он. – Я очень занятой человек, Агата. И сегодня у меня собрание городского совета.
– Я отъезжала по делу, – отбивается Агата, хотя только что вернулась из школы. Придерживает дверь кабинета и пропускает гостя вперед. Он не благодарит ее, и женщина с некоторым удовлетворением отмечает, что лысина на затылке у Ласси все разрастается.
Она никогда не любила Ласси. Сейчас ему под пятьдесят, и он до сих пор считает себя этаким жеребцом. Волосы у него, по крайней мере спереди, слишком длинные для мужчины его возраста, а слишком темная бородка весьма напоминает козлиную и наводит на неприятную мысль о дьяволе. Кроме того, Агата уверена, что волосы он красит.
Ласси пользуется определенной репутацией и очень ею доволен. По его словам, он переспал с половиной Коппе и всегда старается нанять в «Лодж» самых красивых девушек. Ласси женат, правда, Агате, хоть убей, непонятно, почему жена его терпит. Однажды он попробовал подкатить к Агате. Когда она его послала, перекинулся на ее сестру, и там ему повезло больше. Уж конечно: у сестры на мужчин всегда был ужасный вкус.
Теперь, когда Ласси на нее смотрит, Агате порой кажется, будто он представляет на ее месте сестру, и от этого у нее мурашки по коже.
– Итак, что тебе нужно? – спрашивает Ласси, демонстративно глядя на часы, как будто он самый занятой человек в мире.
– Вики Эванс убили, – отвечает Агата. – Я уверена, что в Коппе все уже напропалую сплетничают.
Наверняка ее подчиненный Яник рассказал своей матери, а та – соседям, которые, в свою очередь, всю ночь, несомненно, обзванивали весь Коппе. Не говоря уже о том, что Ниам Дойл поведала всем в «Лодже», в том числе и о приезде Алекса.
– Я слышал. Ужасное происшествие. Но ведь из «Лоджа» она уехала, не так ли?
Ласси уже уселся, не дожидаясь разрешения. И недоуменно пожимает плечами: от одного этого жеста Агате хочется хорошенько вмазать ему по наглой морде.
Она делает глубокий вдох, садится сама и смотрит на него.
– Все ее вещи из домика забрали. И мы не знаем, сама ли она это сделала.
– Ну, а кто еще-то?
– Тот, кто ее убил.
Ласси смеется. Агата ощетинивается.
– Не вижу ничего смешного, – фыркает она.
– Да ладно. Твои предположения – полная ерунда. Кто-то убил девушку, а потом пришел и собрал ее вещи? Ее ведь ударили по голове, верно? Что-то мало похоже на преднамеренное убийство.
– Правда? – говорит Агата. – А как бы ты кого-нибудь убил?
Улыбка сползает с лица Ласси. Он злобно щурится, глядя на Агату.
– А может, более вероятно, что она уехала из «Лоджа» с каким-нибудь парнем и они поссорились? До меня дошел слух, что она встречалась с одним из туристов. С каким-то американцем. Наверное, думала, что он заберет ее с собой. Сама ведь знаешь, какие они, эти девушки. Видать, выбросил ее вещи в озеро, а вы их не нашли.
– Вики Эванс была гражданкой Великобритании. Ей незачем было искать бойфренда с запада, чтобы он ее вывозил.
Для Агаты и Ласси это давнишняя острая тема. Агата уверена, что некоторые его временные сотрудники нелегалы. Однако надолго они никогда не задерживаются, поэтому доказать ничего нельзя.
Но она продолжает следить. Ласси конкурирует с горнолыжным отелем. Ласси, конечно, виду не показывает, но такое соседство, без сомнения, влияет на его бизнес. В отеле услуг больше, он доступнее по цене и крупнее по размеру – предприятие, которое может позволить себе предлагать что-то по сниженной цене, дабы привлечь посетителей.
Агата уверена: если Ласси нашел способ урезать расходы, он им непременно воспользуется.
– У меня все девушки работают законно, – пожимает плечами Ласси, и у нее по коже снова бегут знакомые мурашки.
Этот человек всех «девушек» делит на две категории, думает Агата.
На трахабельных и нетрахабельных.
– Ты много общался с Вики? – спрашивает она.
– Она была славной девчушкой, сколько я помню.
– На момент смерти ей было двадцать шесть. Вряд ли ее можно назвать девчушкой.
– Доживешь до моих лет, так и для тебя все моложе сорока будут детьми.
«Ну и чего ж ты к ним лезешь, старый козел?» – хочет спросить Агата, но спрашивает совсем другое:
– Итак, эта славная девчушка, как ты ее называешь, работает у тебя в «Лодже». И вдруг исчезает, ни о чем не предупредив, ничего не объяснив, не сказав, куда собирается, и только через две недели ее подруга является ко мне. А из руководства никто не забеспокоился.
– Какая прекрасная вещь этот задний ум, правда, Агата? Позволяет совершенно заурядный, безобидный случай, например, что девушка бросила работу, в мгновение ока превратить в злодеяние. Спроси любого владельца бизнеса. Сотрудники уходят. Иногда без предупреждения. Для них это всего лишь очередная работа. Ни о какой преданности и речи нет. Даже когда ты им хорошо платишь и предоставляешь неплохие условия, у них все равно есть свобода выбора. Нужно ли предполагать, что каждый раз, когда работник исчезает из платежной ведомости, его убивают? Думаю, нет. А судя по тому, что я слышал, и ты беспокоилась не больше других.
– А разве вы в «Лодже» не считаете себя одной большой счастливой семьей? Если бы твоя сестра или дочь вдруг не вышли на работу, тебя бы это не встревожило?
Ласси в ответ мерзко ухмыляется. И Агата понимает, что сейчас он вспоминает ее сестру и какой ненадежной та всегда была на любой работе. Агата не реагирует. Просто сидит, не мигая, и ждет его ответа, стараясь не пускать на лицо румянец, уже покрывший шею.
– Ну, ни сестер, ни дочерей у меня нет, – говорит Ласси. – И, как я уже сказал, происшествие действительно ужасное. Надеюсь, вы поймаете американца. Я очень беспокоюсь, Агата, поверь. Такие новости крайне неприятны. Мы оба знаем, как важно, чтобы все считали Коппе безопасным маршрутом.
– Ну конечно, не дай бог, твой бизнес пострадает, – язвит Агата.
– А ты что предпочла бы? – взрывается Ласси. – Лыжников на холмах или землеройные машины? Эти типы из корпораций спят и видят, как бы заполучить нашу гору в свои загребущие лапы. Коппе ведь стоит на деньгах, Агата. Ты не представляешь, какие предложения приходят в городской совет о лицензиях на добычу полезных ископаемых… люди ведь могут и поддаться искушению, знаешь ли.
Агата чувствует, как челюсти у нее стискиваются сами собой. Считает до десяти, успокаивается. Признать Ласси прямо-таки спасителем Коппе – нет уж, увольте, на это она просто не способна.
– Итак, для протокола, – произносит она. – У тебя не было никаких контактов с Вики после того, как ты ее нанял? Ты потом не виделся с нею?
Ласси смотрит на нее.
– Я ее видел, – хмыкает он. – Но не виделся с нею, если ты об этом. Я женатый человек.
Агата проглатывает фырканье, которое грозит вырваться наружу.
– Ну, если это все, – говорит Ласси и лениво встает.
– Откуда ты узнал об американце? – спрашивает Агата.
– Что?
– До тебя дошел слух, что она встречалась с американским туристом. От кого? Вряд ли ты чешешь язык с персоналом в «Лодже».
Ласси колеблется.
– Я в ту ночь видел их в баре Эллиота. Вики, еще несколько человек из моего персонала и группу американцев, живущих там. А я там всю ночь играл в покер. Можешь спросить у Эллиота.
Эллиот, владелец самого посещаемого бара в городе и один из ближайших друзей Ласси.
Агата смотрит, как Ласси уходит.
Она знает, что он лжет.
Она побилась бы об заклад, что Ласси подкатывал к Вики Эванс.
Но ограничился ли он этим?
Вернувшись в домик, Алекс проверяет свой новый аккаунт в Инстаграме. Ответа от Брайса Адамса до сих пор нет. Может, он вообще не видел сообщения. Не факт, что люди обращают внимание на сообщения в личку от тех, на кого они не подписаны в Инстаграме. У парня полторы тысячи подписчиков; может, его почтовый ящик и без того переполнен сообщениями от тех, кого он действительн