Кайя машет мужу рукой, но он не откликается. Она не удивлена.
Следует вести себя естественно еще всего несколько часов. Из дома нужно взять немного. Какую-то одежду на первое время, альбом для рисования. Все остальное можно оставить. Отправившись «на работу» сегодня вечером, она воспользуется своим шансом.
Денег у нее хватит прожить пару месяцев в Хельсинки. Можно, приехав, сразу же устроиться на работу и работать, пока ребенок не родится. Потом, со временем, она поднакопит денег, да и пособие от государства получит, и какое-то время будет управляться одна. А как только сможет, отдаст ребенка в ясли и снова пойдет работать, и примется просто устраивать свою жизнь. Другие женщины делают это постоянно. Кайя уже доказала себе, что способна пережить самые тяжелые ситуации. А уж эту, без мужчин, будет проще простого.
Может быть, со временем она даже уедет из Финляндии. Ей всегда было интересно, каково это – жить, например, у Средиземного моря.
Кайя улыбается и входит в дом.
Начинает готовить еду на кухне. Любимый ужин Миики. Боже упаси навести его даже на подозрение, что сегодня ее здесь уже не будет.
Хоть бы он подавился ужином.
Как же быстро счастливые мысли, что у них еще может быть совместное будущее, сменились полным равнодушием к нему. Ударив, он лишил ее последней надежды. Уже ясно, как все пойдет дальше. Пусть он и попросил прощения, но чем сильнее она станет округляться, тем будет хуже. Его любовь к ней условна. И совершенно не распространяется на воспитание чужого ребенка. Миика заставит ее выбирать или сделает выбор за нее. Но теперь Кайя покончила с мужчинами, делающими выбор якобы в ее интересах.
К черту и Миику.
Каждые несколько минут она проскальзывает наверх и кладет еще что-то в сумку, которую спрятала под кроватью.
За пару часов до того, как уйти на работу, она звонит родителям. Ответа нет.
Кайя начинает нервничать.
Ей просто хочется услышать голос матери. Ведь позвонить еще раз она сможет лишь через несколько дней, вот и опасается, как бы они не подумали, будто она, например, попала в аварию.
Кайе не хочется, чтобы мать с отцом беспокоились о ней, когда еще она наберется смелости позвонить им из Хельсинки и рассказать, почему уехала.
Миика входит и видит ее с телефоном, когда она набирает номер во второй раз.
– Маме звоню, – объясняет Кайя.
Он хмыкает и идет на кухню.
Звонок опять уходит в никуда, и Кайя с комом в горле кладет трубку.
Можно попытаться позвонить им уже с дороги. Если нет, просто придется смириться и пару дней не давать о себе знать. Может, мать и догадается, что произошло. Она ведь и сама ждала, когда дочка сбежит.
Кайя проскальзывает наверх, идет в ванную и смывает воду в унитазе, затем возвращается в спальню и открывает шкаф.
Ее рабочая одежда уже разложена на кровати. Кайе сейчас нужен только альбом для рисования. Она спрятала его в задней части шкафа, за туфлями. Миику альбом никогда не интересовал, а вот для нее стал вроде дневника, и она не хотела, чтобы муж случайно на него наткнулся. Поэтому он либо у нее с собой, либо хорошо спрятан.
Кайя тянется к альбому, но пальцы находят пустоту.
– Знаешь, а я видел вас.
Она не слышала, как Миика подошел.
Голова у Кайи кружится. Она встает с колен и поворачивается лицом к мужу.
Он держит альбом в руке.
– Когда намедни проезжал мимо гаража. Видел его машину и твою, они были припаркованы неподалеку, а вы двое пытались спрятаться на передних сиденьях, точно подростки. Это там он тебя трахал? Прямо в твоей машине? И даже не раскошелился хоть на плохонький номерок в каком-нибудь отеле, что тут понастроили?
– Миика…
– Полагаю, и к себе домой он не мог тебя приводить. Там ведь жена. Разве только вы не улучали время, когда она навещала больную мать. У той ведь рак, верно? И вы занимались сексом в их постели, пока его жена сидела у кровати умирающей матери, так, Кайя?
Он открывает ее альбом, а Кайя стоит, вся дрожа от стыда, волнами пробегающего по ней.
Чтобы ей вот так в лицо швыряли злые слова, словно она какая-то легкомысленная… шлюха.
Кайя в ужасе. Она вдруг чувствует себя очень-очень маленькой.
Муж стоит в дверях. Если кинуться бежать, он наверняка преградит ей путь.
– Или ты трахалась с ним в моей постели, Кайя? Это, случайно, не наши простыни?
Миика поворачивает альбом и показывает ей страницу, на которой Кайя нарисовала своего любовника.
– Ты действительно решила, что я буду вместе с тобой воспитывать его ребенка? Или позволю тебе сбежать и выставить меня на посмешище? Да еще на машине, за которую я заплатил? Думаешь, я не догадался, зачем тебе эта сумка? Шлюха! Ты грязная, лживая шлюха!
Щеки Кайи вспыхивают. Что-то проносится сквозь нее, шквал эмоций смывает все смущение, извинения и смирение.
Она вдруг смотрит на Миику и видит его таким, какой он есть.
– Да как ты смеешь, черт возьми? – вдруг заявляет она. – Уж помолчал бы. Ты притащил меня сюда. Думаешь, я такой жизни хотела? Быть женушкой чертова оленевода в глуши? Готовить тебе еду, убираться в доме и лежать на спине, пока ты хрюкаешь надо мной по две гребаные минуты раз в неделю, воняя перегаром? Быть для тебя боксерской грушей, потому что твоя жизнь сложилась не так, как ты представлял? А чего ты еще, черт возьми, ждал, Миика? Ты-то всегда хотел именно такой жизни. Осесть на отцовской ферме, выпивать вволю да какую-нибудь бабенку время от времени поколачивать. Но я-то не хотела. Я вышла за тебя, просто потому что никого лучше не нашлось. Вот и все. В жизни с тобой я разочаровалась и собиралась добиться чего-нибудь получше. И до сих пор собираюсь. А теперь прочь с дороги.
Миика смотрит на нее, совершенно ошеломленный этой вспышкой. Кайя же аж на цыпочки поднялась, так ее переполняет ярость. Если он попытается ударить ее сейчас, она ответит тем же. И не просто ударит. Она его убьет. И не остановится, пока он не умрет.
Но, к полному удивлению Кайи, Миика ее не бьет. А просто уходит с ее пути.
Коппе, 2019 год
В полицейском участке никого. Алекс впустую дергает запертую дверь, на которой висит объявление. «Вернусь через полчаса».
Спускаясь с крыльца, он замечает Патрика.
Патрик хмурится, видя очевидное разочарование Алекса.
– На озере идет хоккейный матч, – говорит Патрик. – Йонас с Яником там, внизу.
– Не могу дозвониться до Агаты, – сокрушается Алекс. – А она срочно нужна мне.
– На мобильный не пробовал?
– Конечно, пробовал, – говорит Алекс. – Пытался, черт знает сколько раз. Должно быть, у нее звук отключен или что-то в этом роде.
У Патрика делается очень встревоженный вид.
Он собирается что-то сказать, когда рядом останавливается машина.
Это Ласси.
Он опускает окно и смотрит на Патрика и Алекса.
– Ты должен обуздать свою чертову стажерку, – недовольно заявляет Ласси.
– Прости? – недоуменно переспрашивает Патрик.
– Ты меня слышал. Как я веду свой бизнес и чем в нем занимаюсь, это мое дело, понял? Она побывала в совете, вломилась в мой кабинет, шныряла там.
– И чем же таким ты занимался в совете? – интересуется Патрик.
– Это не… – Ласси осекается. – Скажи ей, чтобы не совала свой поганый нос в мои дела. Я не делаю ничего противозаконного.
Ласси переводит взгляд на Алекса.
– И к смерти этой сучки – твоей сестры – тоже не имею никакого отношения.
Ласси укатывает прочь, прежде чем Алекс успевает наклониться и схватить его через открытое окно.
Патрик не дает Алексу кинуться вслед за машиной.
– Оставь его, – говорит он. – Агата явно что-то раскопала, и он из-за этого разозлился. Сама с ним разберется.
– Но где она? – спрашивает Алекс. – И почему ты так нервничаешь?
Патрик уже двинулся, но поворачивается и отвечает Алексу:
– Вчера вечером объявилась ее сестра.
– Лука? – уточняет Алекс. Он понимает, что это значит, и сразу же начинает беспокоиться за Агату.
– Да, Лука.
Патрик достает телефон, зубами снимает варежку и набирает номер.
Он говорит по-фински, но обращается к кому-то по имени Бекки.
Патрик бледнеет и заканчивает разговор.
– С детьми все в порядке? – спрашивает Алекс.
– С детьми все в порядке, – отвечает Патрик, но вид у него все равно озабоченный.
– Где она? – спрашивает Алекс.
– Поехала к Миике. Сама.
Патрик направляется к своей машине, припаркованной на другой стороне улицы.
Алекс даже не спрашивает – просто идет рядом.
Агата и Лука выходят из задней части дома Миики и быстро обходят его сбоку.
Агата не стала объяснять Луке, что происходит, но сестра, похоже, и так чувствует опасность, которая угрожает обеим, и следит за каждым движением Агаты, повторяя его как можно тише.
Они стоят у стены, вдыхая холодный воздух, легкий снежок падает им на лица.
Агата слышит, как закрывается сетчатая дверь крыльца, и тогда они с Лукой опрометью мчатся вокруг дома к ее машине.
Влетают в нее, Агата тянется к зажиганию.
И не находит ключа.
– Он забрал ключ, – шепчет она, и в голосе ее спокойствия куда больше, чем в душе.
Мысленно она кричит во весь голос.
«Какого черта он взял ключ? Потому что не собирается нас отпускать, Агата».
– Моя машина, – шипит Лука. – У меня ключи с собой.
И в качестве доказательства достает их из кармана пуховика.
Обе женщины выпрыгивают из машины Агаты и вскакивают в машину Луки.
У Агаты мелькает сомнение – на этом ржавом ведре с болтами? – но она отмахивается.
Лука поворачивает ключ, но машина не подает признаков жизни.
– Господи, как ты вообще доехала сюда за мной? – удивляется Агата.
– Да ладно, сейчас заведу…
Лука собирается снова повернуть ключ, но Агата хватает ее за запястье.
– Нет, – говорит Агата. – Он услышит, а если мы не сможем завести…
– Что ты собираешься делать? Можно неожиданно на него броситься и вырубить. Я отвлеку, а ты подкрадешься и вытащишь пистолет. У тебя же есть пистолет, правда?