– Ты долго, – говорит Рома с насмешливым недовольством и пропускает меня в квартиру. – Думал, уже не придешь.
– Подумай еще, – отвечаю я, перешагивая через порог.
Снимаю сапоги, расстегиваю пальто и прохожу в гостиную. Фотографий нет, книги, что всегда лежали на подлокотнике дивана, раскиданы по подоконнику. Подхожу ближе, и сердце обливается кровью при виде погнутых обложек и замятых листов. Только за это я с удовольствием бы выкинула Рому из окна.
– Надеюсь, твой новый парень не против, что ты здесь.
– У меня нет парня, – холодно цежу я, собирая книги в стопку, и нежно прижимаю ее к груди.
– Вот только не надо…
Резко оборачиваюсь, воинственно вскидывая подбородок:
– Ты хотел поговорить? Говори, я слушаю.
Рома нервно дергает ртом и шмыгает носом, презрение проступает на его лице, подсвечивая покрасневшие глаза. Вглядываюсь в них и понимаю, что душ не помог Роме протрезветь. Он либо все еще пьян, либо…
– Ты серьезно позвал меня на разговор, когда сам не в адеквате? – хмуро спрашиваю я.
– Я в адеквате! – отрезает он гневно. – Просто не выспался.
Если бы я знала его пару недель, то поверила бы, но мы, к сожалению, давно знакомы. Ныряю в арку, что ведет на кухню, на большом круглом столе бутылки, стаканы, смятые салфетки и белые разводы. Вот и рассыпался прахом план о спокойном разговоре. Не то чтобы я сильно на него рассчитывала, конечно.
– Это осталось со вчера, – слышу напряженный голос Ромы за спиной.
– Ну естественно, – хмыкаю я и обхожу стол.
Выдвигаю ящик рядом с кухонной мойкой и достаю большой черный мешок для мусора, складываю в него книги и пытаюсь вспомнить, что еще нужно забрать.
– Ки-и-ис… – тянет Рома, вплетая в голос серебряные нити сожаления и разочарования. – Ты ведь обещала дать нам шанс, а сама повела себя как последняя шваль.
Возвращаюсь к столу, опускаю на него пакет и обхватываю спинку рядом стоящего стула, прячась, как за щитом. Я знаю все приемчики Ромы, самый излюбленный – спихнуть всю вину на кого-то другого и давить до тех пор, пока противник не сдастся. Только он еще не догадывается, что я сдавалась не ему, а своим несбыточным мечтам.
– Какой шанс, Ром? Тебе ведь совсем не это было нужно.
Его шея напрягается, щеки трясутся, словно он поймал долгий электрический разряд:
– Мне нужна ты!
– Да ну? Тебе нужна слава, респект от друзей и всеобщее обожание. Ты хотел вернуть меня, только чтобы показать собственное превосходство.
– Я старался для тебя! – яростно выпаливает он.
Сжимаю крепче спинку стула, чтобы при малейшей угрозе пустить его в ход, но отвечаю так же сдержанно:
– Думаешь, я тупая? Нет, Ром, я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься и для чего позвал вчера в клуб. Не удивлюсь, если ты еще и поспорил.
– Что за бред?! У тебя с головой все в порядке?!
«Не отвечай на этот вопрос, он риторический, – подсказывает внутренний редактор. – Аргументы! Используй аргументы!»
– Тогда почему ты сбежал с детской площадки, как только услышал желанный ответ? Не слишком ты похож на парня, страдающего из-за расставания.
– А что я должен был сделать?! – кричит Рома, в один прыжок оказавшись передо мной, и отшвыривает стул, лишая меня защиты. – Я ушел, чтобы не сорваться! Ты сказала, что спала с этим преподом! Думаешь, мне было легко это принять?! Нормальная вообще?! Ты мне изменила, и я, черт возьми, был готов простить, но… ты снова повела себя как шлюха!
А вот это он зря. Я проходила эти адские круги не один раз, а он радостно стегал меня плеткой. Не ему рассказывать мне, как трудно принять измену. Прищуриваюсь, словесный яд стекает по губам и печет кожу:
– И каково это, быть на моем месте? Неприятно, да?
– Так ты мстишь мне? – с вызовом спрашивает Рома.
«Осел, если бы мы мстили, ты бы сдох», – пародирует Шрека внутренний редактор.
– Пока еще нет, – отвечаю я абсолютно серьезно.
Рома наклоняется к моему лицу и цедит сквозь сжатые зубы:
– Прекращай этот цирк, мне начинает надоедать.
– За этим и пришла. Сейчас я соберу вещи, и все закончится.
– Ни хрена!
Испуганно отклоняюсь и слышу голос внутреннего редактора:
«Тихонечко берем стакан со стола…»
Вслепую нащупываю стакан и крепко сжимаю его, зрачки Ромы расширяются.
– Кис… – выдыхает он и поднимает руку, чтобы коснуться моего плеча. – Мы…
– Я тебя не люблю. Мы расстались. Это все.
– Хрень! – кричит он, ударяя по столу. – Любишь! Еще как любишь!
Уже готовлюсь к схватке, медленно поднимая стакан, пока Рома гневно дышит мне в лицо, как вдруг слышу тонкий женский голос:
– А можно потише? Башка трещит.
Удивленно приподнимаю брови и выглядываю из-за плеча Ромы. В проеме стоит миниатюрная блондинка и чешет голову, зарывшись пальцами в спутанные длинные волосы. Белая футболка едва прикрывает ее бедра, а красные колени не оставляют никаких вопросов. Болезненная улыбка появляется на лице, старые шрамы ноют. Рома такой… Рома. Слов нет. Но его глупость мне даже на руку.
– Сорянчики, – щебечу я. – Я ненадолго, пришла забрать кое-что.
– Скройся! – рявкает Рома.
– Пить хочется, – хнычет она. – Ромусь, можешь…
– Я сказал, свали!
– Бык, – весело произношу я, отступая, – где же твое гостеприимство? Судя по коленям, девочка не один час старалась и стакан воды уж точно заслужила.
Направляюсь к холодильнику и достаю бутылку минералки. Наполняю стакан и, прихватив пакет с книгами, подхожу к девушке. Взгляд Ромы печет затылок, но я не обращаю внимания.
– Держи. – Протягиваю девушке стакан. – Советую еще и аспиринчика бахнуть, он должен быть в левом шкафчике на верхней полке. Полегчает, гарантирую.
– Спа-си-бо, – шепотом отвечает она.
– Да не волнуйся ты так. Я всего лишь бывшая, которая пришла за вещами.
Покровительственно хлопаю девушку по хрупкому плечу и прохожу мимо. Дверь в спальню теперь приоткрыта, и чем ближе я к ней, тем сильнее затягивается удавка на шее. В первую очередь взгляд падает на смятую постель: черная простынь скомкана, а лавандовое одеяло лежит на полу. Их я покупала, но забирать не стану.
«Почему? Можем устроить большой костер во дворе, шашлыки пожарить или баранью ногу. У нас, кстати, есть знакомый баран», – предлагает свой вариант внутренний редактор.
Осматриваю комнату дальше, повсюду разбросаны вещи, а запах перегара такой, что меня едва ли не выворачивает наизнанку. Рома появляется в дверях, его взгляд растерянно мечется из угла в угол.
– Я забыл, что она здесь. Не помню даже ее имени, вообще ничего не помню о вчерашней ночи, – говорит он так спокойно и уверенно, будто это и правда может все изменить.
Молча подхожу к комоду и опускаюсь на корточки, выдвигаю нижний ящик и принимаюсь торопливо запихивать одежду в пакет.
– Кис, я был не в себе…
– Ром, заканчивай, – перебиваю строго. – Я слышала все твои отмазки миллион раз: перебрал, потерял контроль, слишком тяжелый день, слишком сильно я мозг тебе вынесла, отец достал, погода плохая. Все вокруг плохие, один ты хороший и несчастный, поэтому тебя нужно принимать и прощать, но я больше в этом не участвую. Тебе не нужно оправдываться передо мной. Ты свободный парень и волен спать с кем хочешь и сколько хочешь.
– Но нужна мне только ты. Правда нужна. Без тебя все еще хуже.
Толкаю пустой ящик и поднимаюсь на ноги, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Я сама подсадила Рому на эти чувства. Сама приучила, что со мной можно так обращаться, и убедила в том, что любую его выходку я пойму и постараюсь забыть. Я делала все, чтобы остаться рядом, чтобы он проникся мной и… полюбил. Мерзкий вкус жалости к себе смешивается с остатками алкогольных паров и оседает в легких.
Оборачиваюсь и получаю мощный удар отвращения. Взгляд Ромы почти безумен, плечи напряжены, кулаки сжаты. Ему не нравится моя отрешенность, и это понятно, ведь до недавнего времени он видел только покорное обожание с систематическими выплесками эмоций, после которых я все равно оказывалась перед ним на коленях. Раньше я приняла бы его злость за сильнейшее проявление чувств, за страх потерять меня, но теперь вижу, что это лишь задетое эго и нежелание оставаться в дураках. Он не любит меня. Он любит то, что я люблю его. Что же я натворила?
Выхожу из спальни, не проронив больше ни слова. Не думала, что все это будет так трудно. Руки и ноги сводит, хочется бросить все и сбежать, но я себя контролирую, помня о цели. Нужно стереть лишние точки, оставив только одну, иначе это никогда не закончится.
Громкие шаги за спиной вколачивают гвозди в позвоночник. Вхожу в ванную комнату, Рома влетает следом и захлопывает дверь. Вздрагиваю, но быстро прихожу в себя, открываю навесной шкафчик и сгребаю баночки и тюбики с полки прямо в пакет.
– Брось ты это дерьмо! – рявкает Рома, выбивая пакет. – Ну вот что ты хочешь, а? Чтобы я просил, умолял? Охренела совсем! Не строй из себя святую, мы квиты! – орет он мне на ухо, прижимаясь грудью к моей спине. – Я изменил тебе, а ты мне! Все честно, так что прекрати выделываться!
Зажмуриваюсь, стараясь сохранить самообладание, но внутри что-то трещит и ломается. Слышу писк, чувствую надрывные конвульсии и не могу больше терпеть. Я старалась, правда старалась сделать наши отношения настоящими. Не все было ложью, не все – притворством. Я любила его так, как могла, и пыталась полюбить еще сильнее в надежде, что этого хватит на целую жизнь. Верила, что взамен получу что-то настолько большое и невероятное, что оно закроет все дыры и раны, но Рома каждый раз рушил все до основания, не жалея моих усилий. Я устала его выгораживать, устала оправдывать и пытаться понять. Даже сейчас он ведет себя так, будто абсолютно прав.
Решительно разворачиваюсь и толкаю Рому в грудь, заставляя сделать пару шагов назад, наклоняю голову и смотрю исподлобья. Кажется, что я дышу сейчас чистым пламенем, а сил в теле столько, что можно пробить стену насквозь одним ударом.