– У тебя есть татуировки? – выпаливаю я, чтобы поскорее заткнуть внутреннего редактора.
– Продолжаешь заполнять мой список качеств плохого парня? – лукаво улыбается Дарий.
– Нет, – отвечаю незамедлительно. – Просто интересно.
– Я не фанат. Пей, Катюш, и приступим уже к оказанию первой помощи.
«Звучит многообещающе», – мурчит внутренний редактор.
Закидываю таблетки в рот, делаю глоток воды и дергаю подбородком вверх. Впиваюсь в глаза Дария и делаю небольшой шаг вперед:
– Где здесь спальня?
– Нам туда не нужно, – усмехается он, забирая стакан, и уходит в зону кухни.
– Диван, стол или пол?
– Кто-то, помнится, обещал, что не будет приставать.
– Вино нельзя, секс тоже. Помощник из тебя так себе, – обиженно бурчу я и шагаю к дивану, с трудом переставляя гудящие ноги.
Опускаюсь на сиденье и устало откидываюсь на подушки. Складываю руки на груди и безотрывно наблюдаю, как Дарий достает белый глубокий контейнер с верхней полки навесного шкафчика, глядя, разумеется, ниже его поясницы.
«Давай заставим его и шорты снять», – игриво подначивает внутренний редактор.
Идея мне нравится, но я так вымотана, что насильно гоню прочь мысли о сексе. Чем я могу удивить Дария? Тем, что идеально отыграю роль надувной куклы? Глубоко вдыхаю и упираюсь затылком в мягкий край подушки, но даже легкое касание вызывает неприятное жжение. Выпрямляюсь и зарываюсь пальцами в волосы, нащупывая вздувшуюся шишку. И это еще мне Рома за сотрясение предъявлял? Дарий садится рядом, мягким касанием заставляет меня опустить руку и прижимает к затылку холодный мешочек.
– Катюш, для нашего организма нет большой разницы в эмоциональных окрасках событий, которые с нами происходят. Будь то большое горе или радость, это своего рода стресс, поэтому сегодня тебя ждут только покой и крепкий сон. Договорились?
Внутренний редактор строит пораженную мордочку и поднимает ладони. Вот же слабак! Я решаю, когда нам сдаваться.
– Ты только что назвал свои сексуальные навыки большим горем или большой радостью, Дарий Викторович?
Он тихо смеется, и я впервые за сегодняшний вечер вижу его таким открытым и расслабленным. Наши взгляды переплетены, слова растворяются в потоке дыхания и исчезают, теряя смысл. В затянувшемся моменте безмолвия меркнет все лишнее: страхи, переживания, мысли. Остаемся только мы и энергия, что струится за пределами тела и позволяет коснуться души.
– Чем-то еще ударилась, кроме затылка? – спрашивает Дарий, вмиг помрачнев.
– Левое плечо, – отвечаю послушно. – Как ты узнал?
– Неудобно душить человека посреди комнаты, нужна опора или нечеловеческая сила.
– А ты специалист, – невесело хмыкаю я, придерживая ладонью холодный мешочек, который Дарий осторожно прижимает к моему плечу. – И кто это был?
– Муж моей сестры. Это случилось в день их свадьбы.
– За что ты с ним так?
– Он мне не нравился.
– Веская причина, – саркастично отвечаю я. – Поэтому ты не общаешься с семьей?
– И поэтому тоже, – кивает Дарий. – Теперь тебе страшно?
– С чего бы? Я ведь тебе нравлюсь, да и на твою сестру никак не претендую.
Взгляд Дария светлеет, улыбка вновь касается губ. Он плавно перекидывает мои волосы за спину, собирает их и разделяет на пряди, принимаясь неторопливо плести косу. Его лицо напротив моего, так близко, что дыхание ласкает кожу. Он смотрит без укоров и упреков, без жалости и сожалений, это куда больше, обширней. То самое, чего я еще ни разу не видела, но всегда хотела, – гордость. Да, она разбавлена дымкой сдержанной злости, и все равно это она.
– Что сделал бы на моем месте герой романа? – вдруг спрашивает Дарий и берет тюбик с кремом.
– Ты правда хочешь знать? – уточняю я и зажмуриваюсь, когда воспаленной кожи на шее касаются прохладные пальцы.
– Я ведь сам спросил.
– Ну-у-у… учитывая, что героям книг строго запрещено вести себя адекватно больше двух глав подряд, он наверняка бы поехал к обидчику, измолотил бы его до потери сознания, а после вернулся к героине и ублажал бы ее всю ночь.
– Звучит не так уж и сложно.
– Дар… – вздыхаю я.
– Я знаю, – тихо отзывается он, продолжая распределять крем, – и помню о своем обещании.
– В романах после такого начинается новый круг ада. Месть ради мести, заговоры и прочая чернуха, которой в жизни мне очень хотелось бы избежать.
– Разумно.
– Спасибо, – смущенно отвечаю я, потому что не часто слышу подобное в свой адрес.
– Значит, вот так и закончится твоя рукопись?
– Не думаю, что все еще хочу работать над ней.
– Начнешь новую?
Открываю глаза, встречая хитрый взгляд Дария, и отвечаю с улыбкой:
– Может быть.
Дарий смотрит на мои губы и подносит к ним небольшой желтый тюбик. Медленно проводит мягким кончиком стика по нижней губе, затем по верхней и тяжело вздыхает.
– Ну и как мне тебя целовать?
Хватаю ртом короткий глоток воздуха и затихаю. Дарий наклоняется и оставляет легкий поцелуй на кончике моего носа. Растерянно хлопаю ресницами и озвучиваю необдуманную фразу прямиком из рупора внутреннего редактора:
– У меня есть запасная пара губ, если что.
Искренний и яркий смех Дария прокатывается по комнате, и я еще ниже опускаю подбородок, тихонько хихикая. Боже, что я только что ляпнула? Может, сказать, что это все из-за удара головой?
– Я учту, Катюш, – весело говорит Дарий и собирает по дивану предметы первой помощи, – но сегодня мы просто посмотрим фильм. Только не порно, ладно? К таким откровениям я еще не готов.
– Так уж и быть! – высокопарно отвечаю я. – Сегодня, в знак благодарности, я тебя пощажу.
Дарий снова смеется, поднимается и уходит на кухню. На несколько мгновений теряю фокус, улетая в безвременье между мирами. Зависаю в окрыляющей теплоте ровно до того момента, пока не слышу глухой стук тревоги и ее мертвецки холодный голос: «Опять обманешься. Разобьешься. Это все не для тебя. Ты такого не заслуживаешь».
– Кать, – зовет Дарий, заставляя содрогнуться и порывисто втянуть носом воздух. – Все в порядке?
– Да, – торопливо отвечаю я. – Просто задумалась.
– Над фильмом?
– Эм-м-м… – тяну я, теперь уже действительно думая о фильме.
– Желательно выбрать тот, который ты уже смотрела, и не раз. Тебе нужен отдых от эмоций, а знакомый сюжет и атмосфера позволят расслабиться.
– Это какой-то психологический прием?
– Что-то вроде того, – хмыкает Дарий и садится на диван у самого края, вытягивая ноги и хватая пульт с подлокотника. – Ну как, идеи есть?
– Две, – нехотя озвучиваю я.
– «Красотка» и «Грязные танцы»?
– Капец ты старый!
Дарий поворачивает голову, его брови подняты, а глаза широко распахнуты.
– Извини, извини, – тут же капитулирую я.
– Названия фильмов, – строго произносит он.
– «Сумерки» или «Гарри Поттер».
– Для Гарри слишком рано, даже заморозков еще не было.
– Значит, будем смотреть про блестящих вампиров.
– Хорошо, – с легкостью соглашается Дарий.
А вот это зря, он ведь еще даже не представляет, на что подписывается. Дарий выключает музыку и свет, на экране появляются первые кадры фильма. Крепко стискиваю зубы и сжимаю пальцы, выдерживая одну из самых страшных пыток человечества – не произносить вслух первый монолог Беллы о смерти и любви. Дарий безэмоционально смотрит на экран, никакой реакции.
– Видел его раньше? – спрашиваю я.
– Вскользь.
– О-о-о, ты будешь в восторге.
– Не сомневаюсь, – иронично бросает Дарий.
Кинокартина крепко удерживает мое внимание, хихикаю над нелепыми диалогами героев и с ностальгическим удовольствием наблюдаю за игрой актеров. Похоже, прием Дария и правда работает – не чувствую и капли напряжения, ведь я знаю все: каждую сцену и фразу, каждый шаг и поворот. Сонливость мягко опускается на макушку и стекает вниз, еще немного, и я провалюсь в сон, а значит, пора идти домой, но… черт возьми, как же мне не хочется уходить!
– Ты остановил фургон! Оттолкнул рукой! – поддавшись порыву, говорю я в один голос с Беллой. – Никто тебе не поверит и… – мямлю с интонациями Эдварда. – Я и не собиралась болтать, но… я хочу знать… правду.
– Даже так? – с веселым удивлением спрашивает Дарий.
Поворачиваюсь к нему и продолжаю театр одного актера имени меня:
– Ты не отвяжешься, да? Нет. Боюсь, тебя ждет… разочарование!
– Браво! – Дарий хлопает в ладоши. – У тебя отлично получается, но сейчас нам нужно совсем не это.
Он встает с дивана и возвращается с охапкой темной ткани. Кидает подушку рядом со мной и расправляет толстый плед.
– Укладывайся, Катюш.
– Но я так вырублюсь, – слабо протестую я.
– В этом и смысл.
– Но…
– Давай скорее, а то все самое интересное пропустим.
Он хочет, чтобы я осталась? Улыбка расцветает на губах, умиротворение снова пленит тело.
– И ты, как Эдвард, будешь наблюдать за мной, пока я сплю?
– Я похож на малолетнего извращенца?
– Ему сто лет.
– Значит, на старого извращенца?
Внутренний редактор уже порывается вставить свои пять копеек, но я отмахиваюсь от него и прошу не беспокоить до самого утра. Сил спорить или шутить больше нет, ресницы кажутся тяжелыми и колючими, а тело ватным и бесформенным. Опускаю голову на подушку и вытягиваю ноги, Дарий укрывает меня тяжелым пледом и занимает свое место. Смотрю на экран и чувствую нежное прикосновение горячей ладони к ступням. Разум успокаивается, аромат рома из деревянной бочки, впитавшийся в наволочку, согревает горло, а тихий клавишный перелив из колонок и Белла, влюбленная в загадочного вампира, напоминают о сказке, в которую я так хочу верить. Любви достоин каждый, кто ее искренне ждет, даже если он не дружит с головой.
Глава 15
Напрягаю пальцы на руке и чувствую мягкую бархатную ткань, открываю глаза и упираюсь взглядом в подушки, разложенные на полу. Подстраховка? Миленько. Отодвигаюсь от края дивана и переворачиваюсь на спину, прикрывая зевающий рот ладонью. События вчерашнего дня ощущаются тяжестью в затылке и неприятным першением в горле, но все это мелочи по сравнению с тем, как быстро сердце набирает взволнованный темп. Дарий приютил меня, пожалел, подлатал и даже оставил у себя на ночь!