— Все сказали? — спрашиваю холодно.
Таня и Неля переглядываются, а я шагаю к ним, держа нос высоко.
— Таня, я не буду говорить, что мне жаль. У нас были равные шансы тогда с Ромой. Вы не встречались, и я его не отбивала. Он просто выбрал меня, потому что я оказалась ловчее и напористее.
Обида серой дымкой падает на щеки Борисовой, а я продолжаю:
— Сейчас он свободен, я на него не претендую. Если хочешь, можешь попробовать еще раз, но предупреждаю, все не так радужно, как тебе кажется. А ты, Неля, — перевожу взгляд на Жаркову. — Не надо винить меня в том, на что у тебя не хватило смелости. Дарий не так уж недосягаем, путь к нему открыт. Я умываю руки. Дерзайте, девчонки.
Шагаю к двери и с силой толкаю ее, бросая напоследок:
— Удачи!
Выхожу в полумрак кальянного зала и, не задерживаясь ни на секунду, сворачиваю к темному проходу, за которым гремит танцевальная музыка. Шустро переставляю ноги, радуясь тому, что выбрала ботинки, а не сапоги. Спускаюсь по лестнице. За столиком Ромы пусто, а значит, стоит поторопиться. Хватит с меня, миссия провалена.
«А мне понравилось», — вздыхает внутренний редактор.
«Помастурбируй. Я отвернусь», — рычу я, жалея о своей глупости и слабости.
Точно ниндзя пробираюсь на выход, обходя танцпол по внешнему кругу, задерживаюсь на пару минут, чтобы оплатить чек по браслету, и забираю пальто. На улице толпится народ, кого-то встречают, кого-то провожают, а кто-то просто дышит свежим воздухом или никотином. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, сбегаю по ступенькам и тут же сворачиваю вправо, решив, что уйти через боковой выезд парковки безопаснее всего. Теряюсь среди машин, опустив голову, ночной ветер треплет волосы и хлещет холодом по лицу. Нащупываю в кармане пачку сигарет, достаю одну и поджигаю. Сбавляю шаг, выдыхая дым в темное небо, в глазах скапливаются слезы.
Рома — козлина, Дарий — долбанный манипулятор-соблазнитель. Спасибо им обоим за то, что сделали из меня шлюху, сама бы я не справилась. Горько усмехаюсь, стряхивая пепел на асфальт. Одно только неясно. Что им обоим от меня нужно? Чувства? Так я и поверила. Это игра, и я заигралась, не зная правил. Сама пришла, сама позволила. Думала, что самая умная, что справлюсь, смогу… Вытираю тыльной стороной ладони горящие губы и сглатываю горечь.
Правильно говорила Лана, что в один прекрасный день у меня сорвет крышу, и я уже не отличу выдуманные истории от реальной жизни. Это в книгах героини расшвыривают всех своей уникальной язвительностью направо и налево, а если что-то идет не так, то… появляется волшебный хер, который решает их проблемы и клянется в вечной любви, только потому что они, черт возьми, не такие, как все!
Бросаю недокуренную сигарету и топчу ее ногой, впереди уже виднеется выезд и доносятся звуки проезжающих мимо машин. Прибавляю шаг, сдерживая слезы. Уж лучше я довезу все это до дома, а там уже как следует разрыдаюсь. Белый автомобиль, что стоит в крайнем ряду ближе всего к выезду, мигает фарами. Знакомый значок и номер, как жесткая затрещина. С губ срывается поток отборного мата, позади слышатся неторопливые шаги.
«Судьба — стерва», — печально подмечает внутренний редактор.
— Садись в машину, — раздается настойчивый голос Дария.
— Оставь меня в покое, — злобно произношу я.
— Садись, Катюш.
— Хватит меня так называть! — взрываюсь я, круто развернувшись. — Хватит ходить за мной и делать вид, что я тебе интересна! Я же сказала, все это было только ради спора, и он закончен, поэтому прекрати!
— И спала ты со мной тоже ради спора? — ухмыляется Дарий.
— Именно!
— И самозабвенно целовала десять минут назад?
Губы опаляет жар, сердце яростно ударяет в рёбра.
— Ты меня заставил!
— Да ну, Катюш? Уверена? — снисходительно спрашивает Дарий. — Ты этого хотела, я в подобном не ошибаюсь.
Вот же сволочь. Нужно спровадить его, и у меня есть единственный щит, которым можно прикрыться.
— Я хотела позлить Рому! Мы с ним…
— Ненадолго, — отрезает Дарий уверенно.
«Попробуй поговорить спокойно, крики не действуют», — тараторит внутренний редактор, зарывшись в бумагах, чтобы найти подходящий план.
Да нет его, этого чертового подходящего плана! На Дария не действует ничего!
— Дар, ты не в моем вкусе. Серьезно. Давай просто забудем, и…
— А кто в твоем вкусе? Этот мелкий идиот с понтами из папиного кармана? Не смеши.
Последний козырь. Если и он не поможет, то я расплачусь прямо здесь и буду реветь, пока меня не усыпят санитары.
— Слушай, я… я люблю плохих парней, — устало вздыхаю, качая головой. — А ты…
— Плохих, значит, — задумчиво повторяет он и поднимает подбородок. — Ладно. Не забывай, что сама щелкнула этим переключателем.
От веселья и добродушия на лице Дария не остается и следа. Улыбка хищная, взгляд цепкий и подавляющий. Он шагает ближе, поигрывая в пальцах ключами от машины:
— Садись в машину, Катя. Последний раз прошу по-хорошему.
Глава 11
Адреналин в бурлящем потоке крови бежит по венам, ритм сердца зашкаливает, а мышцы напрягаются, готовя тело к бою. Азарт грубо толкает страх, отодвинув его с пути, а внутренний редактор хватает ведро попкорна. Если Дарий думает, что меня так легко можно напугать, то он не на ту напал. Как он там сказал, напор недурен? И у него тоже, но этого недостаточно. Делаю уверенный шаг вперед и горделиво поднимаю подбородок:
— По-хорошему? Как же ты, интересно, будешь просить по-плохому? Руки заломаешь и запихнешь в машину силой?
Дарий наклоняется к моему лицу и устрашающе произносит:
— Это план «Б».
— И какой же план «А»? — уже с меньшем энтузиазмом спрашиваю я.
Ветер бьет в плечо, мои волосы взмывают в воздух, а Дарий дьявольски ухмыляется. Не хватает только раската грома и полной луны для пущего эффекта начинающегося триллера.
— Стой на месте, — строго приказывает Дарий. — Если ты думаешь, что я не побегу за тобой, чтобы поймать и посадить в машину, то… ты заблуждаешься.
Позвоночник покрывается ледяной коркой, спина напрягается, но я развожу руки в стороны и насильно растягиваю губы, демонстрируя, что не собираюсь сбегать. Дарий иронично приподнимает бровь, не впечатленный выходкой, и смотрит выше моей головы. Улыбка сползает с лица, недоуменно наблюдаю, как Дарий подходит к багажнику своей машины. Хочет, чтобы я ехала там или за веревкой полез?
«А может за наручниками и кляпом?» — вставляет свои пять копеек внутренний редактор.
В свете фонарей блестит серый металл, и я непроизвольно делаю пару шагов назад. Дарий сжимает толстую изогнутую трубу и рывком закрывает багажник.
— Хочешь меня вырубить? — с истерическим смешком спрашиваю я, скрывая панику за сарказмом.
— Это план «В», — беспечно отзывается Дарий, направляясь к черной «BMW», стоящей в соседнем ряду.
Взмах! Удар! Все происходит так быстро, что я не успеваю даже пискнуть. Осколки сыплются в салон на водительское сиденье, воет сигнализация, а Дарий неторопливо движется ко мне, весело размахивая трубой. Моргаю несколько раз, но видение не уходит. Он действительно это сделал. Разбил чертово стекло на чужой машине! Дарий вкладывает в мою безжизненно болтающуюся руку тяжелое холодное орудие, насильно сжимает пальцы, помогая его удержать, и обнимает за плечи, пристраиваясь рядом.
— Вот как все будет, Катюш. — Он наклоняется к моему уху. — Хозяин машины примчится сюда минуты через три, и я скажу, что стекло разбила ты. Камер здесь нет, и, поверь, я могу быть очень убедительным.
Медленно поворачиваю голову, вглядываясь в лицо совершенно незнакомого человека. Похоже, он не шутит, не стоит на это рассчитывать.
— Я буду все отрицать, — заявляю серьезно.
Дарий коротко кивает и приподнимает уголок губ в мрачной полуулыбке, крепче сжимая мою руку, в которой лежит труба.
— Значит, повеселимся.
Стук крови в ушах становится все сильнее, писклявая сирена не умолкает, а значит, ни о каком веселье и речи быть не может.
— Ладно… — произношу я.
— Не слышу, — усмехается Дарий.
— Поехали уже!
— Точно? Так быстро передумала?
Смотрю на него с желанием треснуть как следует этой самой трубой.
— Ну хорошо, Катюш. Раз ты так хочешь. — Он отступает в сторону, забирая у меня орудие. — Не могу тебе отказать.
Дарий взмахивает трубой в направлении пассажирского сиденья, и я в пугающем оглушении сажусь в машину. Что это было вообще? Что происходит?! Дарий занимает место водителя, закидывает трубу назад, и я вздрагиваю от мягкого хлопка. Рычит мотор, машина срывается с места, тут же уходя в крутой поворот. Хватаюсь за ручку на двери, чтобы удержать равновесие, скорость все растет и растет. Кошусь на Дария, который с непоколебимым спокойствием выкручивает руль, то в одну, то в другую сторону, обгоняя едущие впереди машины, и не могу поверить, что этот тот самый старикан, который безукоризненно соблюдал все правила дорожного движения. Азарт затихает, а страх поднимается на ноги, вопя об опасности.
— Все, все. Хватит. — Ужас управляет моим голосом, делая его отрывочным и тихим.
— Тебе страшно? — Дарий прибавляет газ.
— Да… — шепчу я, вжимая голову в плечи. — Да, страшно! Сбавь скорость!
— Плохие парни не ездят медленно.
— Не надо больше притворяться, я все поняла!
— Притворяться? О чем ты?
Неужели он и правда хочет, чтобы я раскаялась? Машина выскакивает на встречную полосу, яркий свет фар слепит. Зажмуриваюсь и кричу во все горло:
— Я ляпнула глупость! Признаю, слышишь?! Не нужно больше притворяться плохим!
Меня кидает в сторону, и я медленно открываю глаза. За лобовым стеклом видны красные лампочки автомобильных фар, а чуть выше и красный сигнал светофора. С облегчением выдыхаю, дрожь пронзает плечи острыми иглами, и я слышу обволакивающий темным спокойствием голос:
— А что, если я притворялся хорошим?
Машина вновь трогается с места, набирая скорость. В моей голове еще никогда не было так тихо и пусто. Не могу свести ни одну ниточку, никаких предположений или догадок. Смотрю на свои колени, не в силах пошевелиться, а мы мчим все дальше по ночному городу. Свет фонарей касается лица быстрыми мазками, не решаюсь раскрыть рот, потому что попросту не понимаю, что говорить. Несколько минут давящего молчания запаковывают тело в плотный кокон, не двигаюсь даже тогда, когда машина полностью останавливается, а мотор затихает.