Дарий придвигается ближе, и я скашиваю взгляд, уставившись в его плечо. И что дальше? Что дальше?!
«Он нас убьет. Пора прощаться с жизнью», — дрожащим голосом шепчет внутренний редактор.
— Прости, — ласково говорит Дарий и его ладонь мягко опускается мне на макушку. — Ты казалась смелее.
Голова становится невыносимо тяжелой, а шея мягкой. Упираюсь лбом в плечо Дария, обмякая, и он чуть крепче прижимает меня к себе. Принимаю невесомые поглаживания по волосам, дыхание постепенно выравнивается, благодаря знакомому аромату парфюма, которым пропитана куртка и рубашка.
— Я тебя ненавижу, — выдавливаю я, пряча лицо у него на груди.
— Ничего. Это пройдет.
— Ты разбил стекло на чужой машине.
— Будем надеяться, что у ее хозяина хорошая страховая.
— Ты гнал, как сумасшедший!
— Мои кости срослись, и я соскучился по скорости.
— А я-то здесь при чем?! Что сегодня за день такой, а?! — взрываюсь я, теряя контроль от бессилия и непонимания.
Дарий обнимает меня так, словно хочет укрыть и защитить. Причем непонятно: меня от всего мира или весь мир от меня.
— Какой? — спокойно спрашивает он, удерживая мою истерику в своих теплых и сильных руках.
— Я собиралась поставить точку в отношениях с Ромой, вернуться домой и пить шампанское в честь освобождения, а ты… ты...
— А я все испортил. Мне жаль. Не знал, что у тебя миссия.
— Была! Была миссия, а теперь все считают меня шлюхой!
— Кто тебе такое сказал? Та парочка, что зашла за тобой в туалет? Это с ними ты на меня спорила?
— Да! И они правы! Все так и есть!
— Почему? Потому что ты танцевала с бывшим, а потом со мной?
— Потому что целовалась с тобой! Зачем ты это сделал?! Ну зачем?! Чего ты хочешь?!
— Я уже отвечал на этот вопрос, и не раз. Ты мне нравишься, Катюш. А поцеловал я тебя, потому что захотел. И это, как мы уже выяснили, было взаимно. А еще, ты не шлюха. Только поцелуями это звание не заработать.
Отстраняюсь и поднимаю голову. Пустота взгляда Дария почему-то причиняет тупую боль.
— Нравлюсь? Что за бред?! У тебя пластинку заело?! Правда думаешь, что я в это поверю? Как будто ты и впрямь мог заинтересоваться мной. Увидел, и такой: Ах, какая прелестница, давай-ка я за ней приударю. Так не бывает, ясно?! Не бывает, и все! Должны быть причины, цели, что угодно, но только не…
— Симпатия? — насмешливо бросает Дарий.
— Да!
Он морщит лоб и прижимает пальцы к виску, оттягивая кожу. Гневно пыхчу, подбирая слова, но цензурные кончились.
— Катюш, а ты и правда помешана на романах, да? У тебя передоз сценарных клише, где у героя по отношению к героине обязательно должна быть болезненная мотивация на почве мести или прошлой неразделенной любви, а еще целый шкаф скелетов и багажник страшных тайн с гниющими трупами. Это жизнь, раскрой глазки, прошу тебя. Ты сама ко мне пришла. Тебе было грустно, а мне скучно, вот и вся моя мотивация. Рядом появилась красивая интересная девочка, которая вела себя странно, но при этом забавно и мило, и я сделал ровно то, что хотел. Мое внимание и наше общение не было игрой. Это было желанием, обычным человеческим желанием, только и всего.
— Было скучно? — хмуро переспрашиваю я.
— Так случается, когда твою жизнь разделяют на «можно» и «нельзя». Я к этому не привык, вот и заскучал.
— И что теперь? Развлекся?
— Все еще развлекаюсь. — Пожимает плечами Дарий. — Перестань хмуриться, Катюш. Что плохого в развлечениях? Еще скажи, что тебе не понравилось. Разве я плохо справился? Наша поездка вышла очень даже киношной.
Так он все-таки играл, притворялся плохим. Ему бы в актерское, через пару лет смог бы заменить Петрова. Отворачиваюсь и растерянно хлопаю ресницами.
— А это что, разочарование? — спрашивает Дарий уже в образе добродушного старикана. — Я снова пролетел по качествам на роль героя твоего романа?
— Ты такой странный.
— Покажи мне хоть одного нормального, и я дам тебе все, что попросишь.
Если бы я знала хоть одного нормального. Делаю глубокий вдох и долгий выдох, окончательно успокаиваясь. Вот это да, кажется, я побила свой рекорд по приключениям.
— Идем, я угощу тебя ужином, — говорит Дарий приободренно. — Должен же я загладить свою вину.
Упоминание о еде заставляет полупустой желудок требовательно сжаться, и я возмущенно выпаливаю:
— Конечно должен! Я чуть не поседела!
— Мясо или рыба? Здесь отличный повар, делает такие соусы… м-м-м… Кисло-сладкие, с легкой горчинкой и травами.
Живот урчит, а во рту скапливается слюна. Мозг отказывается думать, голод после адреналинового всплеска затмевает все на свете. Распахиваю дверь, едко бросая через плечо:
— Готовь кошелек!
Дарий следом выходит из машины, обходит ее и останавливается рядом, протягивая мне согнутый локоть и довольно улыбаясь.
— Это была манипуляция, — горько хмыкаю я. — Ты всегда так делаешь. Просишь у меня что-то в качестве благодарности или заставляешь принять в качестве извинений.
— И ты всегда соглашаешься, хоть и знаешь об этом. Получается, это не совсем манипуляция.
— Ты не оставляешь выбора.
— Почему же?
— То есть, я могу уйти?
— Или я могу разбить еще одно окно, — с легкостью парирует Дарий.
Удерживаю его взгляд столько, сколько могу. Пытаюсь разобраться, где здесь правда, и какой из его образов, что я видела, настоящий, но не могу. Они все перемешались, создав что-то новое, но по-прежнему притягательное и опасное.
«Запасайся успокоительным, Катюш. Что-то мне подсказывает, это только начало», — испуганно говорит внутренний редактор.
— Я просто хочу есть, — отвечаю тихо и отворачиваюсь, шагая к крыльцу, над которым светится название ресторана — «Загадай».
Большинство столов в просторном зале заняты взрослыми мужчинами и женщинами в изысканных нарядах, атмосфера пропитана расслабленным спокойствием и тонким ароматом блюд, а интерьер в современном стиле и строгие костюмы персонала, как очевидная заявка на высокий класс заведения. Красивая девушка с аккуратной прической провожает нас с Дарием до стола и вежливо сообщает, что официант скоро подойдет.
— Мы могли просто заехать за шаурмой, — бурчу я, опускаясь на металлический стул с мягким сиденьем из черного велюра.
Дарий занимает место напротив и берет пустой стакан для воды.
— Мясо или рыба? — спрашивает он.
Искоса смотрю на мелькающих в стороне официантов с полными подносами и отвечаю язвительно:
— Может быть, я сначала взгляну на меню? Если нам принесут его в ближайшие полчаса.
Дарий ставит стакан на край стола, в упор глядя на меня, и взмахивает рукой, будто прогоняет невидимое насекомое. Звон битого стекла прокатывается по залу, и я замираю, резко втянув носом воздух.
— Ты издеваешься? — цежу сквозь зубы.
Мгновение, и рядом с нашим столом появляется краснощекий парень со сложенными руками за спиной.
— Сейчас я позову уборщицу. Пожалуйста, не вставайте.
Дарий поворачивается к официанту и говорит с таким искренним раскаянием, что я бы и сама поверила, если не видела бы того, что он сделал:
— Приношу свои извинения. Включите в счет бой посуды.
Официант кивает, заметно расслабляясь, чего нельзя сказать обо мне. Можно включить в счет еще и бой моих нервных клеток, пожалуйста?
— И мы уже готовы сделать заказ, — продолжает Дарий, меняя тон с вежливого на приказной.
Парень подбирается и замирает на несколько мгновений, словно получил в лоб невидимым обездвиживающим дротиком, а потом достает из черной поясной сумки небольшой планшет.
— Конечно, я вас слушаю.
Дарий едва заметно дергает уголком губ. Старикан-манипулятор в деле, вот оно что.
— Два филе миньона, ваш фирменный салат, салат с печеными баклажанами, бутылку розового французского вина…
— Я бы посоветовал к говядине красное.
— Бутылку розового французского вина, — с нажимом повторяет Дарий, — минеральную воду, лед отдельно, и клубничную панакоту. Напитки принесите сразу, десерт после основных блюд.
— Прекрасный выбор, — натянуто улыбается официант и уже собирается уйти, но Дарий его не отпускает.
— Сколько нам ждать?
— Кухня сейчас загружена… — извинительным тоном произносит парень, и кровь тут же отливает от его лица. — Салаты не больше десяти минут, основное — не больше двадцати, — отчитывается он, будто солдат перед командующим.
— Отлично, — отвечает Дарий, смягчаясь. — Благодарю.
— Приятного вечера, — едва ли не кланяется парень и торопливо уносится к барной стойке.
У стола появляется уборщица, которая быстро и почти бесшумно убирает осколки, а следом за ней девушка с графином воды и новым стаканом. Дарий с благодарностью кивает ей и смотрит на меня, не скрывая удовлетворения от содеянного. Дожидаюсь, когда мы, наконец-то, останемся одни, и шиплю:
— Да кто ты, черт возьми, такой?!
— Отец говорил, что я выродок, тетя называет сумасбродом. Двоюродная сестра ставит диагноз — социопат, родная — ублюдок. Выбирай!
В его словах нет обиды, но и смирением или согласием не пахнет. Дарий наливает воду в стаканы и один из них ставит передо мной. Поднимаю его и выпиваю половину, сбивая неприятную сухость в горле. Что-то мне не очень нравятся все варианты представленного выбора.
— А бывшие? Как они тебя называли?
— До того, как мы расставались, или после?
— До.
— Даром небес, — безэмоционально отвечает Дарий.
— А после?
— Той еще сволочью.
«Так себе перспектива», — резюмирует внутренний редактор.
Дарий чуть склоняет голову, выжидая, а я отчаянно стараюсь держать марку и не скатиться в еще одну истерику.
— Значит, ты социопат? — осторожно спрашиваю я, водя пальцем по гладкому прохладному стеклу стакана.
— Если верить моей сестре, а она, на минуточку, дипломированный психотерапевт, то да. Не волнуйся, я не стану убивать тебя прямо здесь и прямо сейчас. Она говорит, что мое расстройство в пассивной фазе.