«Ну что же посмотрим, что скажет мне врач».
Разговор, в котором я понимала лишь частицы и союзы меня не воодушевлял.
Как я и думала, все не так радужно, как представила она мне вчера.
Гематома в голове, которую они пытаются убрать медикаментозно, находится в опасном участке мозга. В случае неудачи, ее нужно будет удалять хирургически, а это большие деньги. Очень большие.
Мне нужно все обдумать.
В палату к мужчине меня пропустили на пару минут, так как он в искусственной коме.
Его лицо было в синяках и кровяных подтеках. На лице кислородная маска. Увидев эту картину, я представила весь ужас, который они могут сотворить. Мне стало до ужаса страшно.
Они звери. Нет. Они нелюди.
Напитавшись этой злости, я вышла из больницы и стала звонить Косте. А еще, я решила записать наш разговор. Не знаю, откуда в моей голове родилась эта идея.
– Мирового не будет, долбаная шлюха.
– Мерзкий… Какой же ты, Костя ублюдок. Как ты мог это сделать? Как у тебя рука поднялась?
– Я? Я, который день с беременной невестой и не понимаю, о чем речь, – он смеется, а я закипаю.
– Ты за это еще ответишь. Так и знай.
– Конечно. Я уже ответил. Ровно три сотни. Вот только в живых он остался случайно. Предатели долго не живут, Дина. Усекла намек?
– Что ты намерен делать?
– Ну уж явно не быть дураком. Все идет по плану.
– Она не твоя, ты это понимаешь? Ты не станешь дураком, ты будешь именитым рогоносцем.
– Дина, Дина… Глупая ты идиотка. Я всегда побеждаю. Всегда, – протянул он последнее слово.
– Не в этот раз. В моих руках все карты. А ты этого так и не понял.
Он начинает мерзко смеяться в трубку, и я сбрасываю звонок.
Ловлю такси и еду домой.
На пороге меня встречает Артем.
– Ты где ходишь? Я пришел поговорить и обсудить…
– Вот зайдем в квартиру и обсудим, а не тут.
Я грубила ненамеренно. Я просто устала.
Он посмотрел на меня странно и кивнув вошел в открытую мной дверь.
– Кофе будешь?
– Да, спасибо.
Сели за стол на кухне и молчим оба. Крепкий напиток не лез в горло. Но я отчаянно заливала его.
– В чем дело?
– А в чем дело? Что не так? У меня все замечательно. Бывший вознамерился отнять дочь. Подал в суд на лишение меня материнства. Вчера избили моего личного водителя и по совместительству охранника, а после наехали на него машиной. Он сейчас в реанимации в искусственной коме. У меня нет адвоката, – стала все громче говорить, фактически кричала, – у меня нет денег ни на что. И я знаю, что отдам последние на лечение мужчины, что стал мне ближе, чем родители, которые обвиняют меня в меркантильности, и не пойми в чем еще. Свекровь пропала, и я не представляю, где она и что с ней происходит. Меня трясет от страха, дочка все видит, беспокоится. Я потихоньку схожу с ума, а самое забавное знаешь в чем, Артем? В том, что все это началось с появлением тебя в моей жизни.
Я знала, что бью его очень сильно своими словами. Но я должна. Быть может глупо, но если и он пострадает, то я себя окончательно никогда не прощу.
– Дина, успокойся, – на удивление он говорил спокойно.
– Успокоиться, да? Окей. А тебе как? Нормально? Ты не чувствуешь себя виноватым. Я же как знала, что не стоит мне идти с тобой никуда. Посмотри к чему это привело? Но нет, это я виновата, ты прав. Только я. Поверила в сказочку о любви…
Меня заносило все круче и сильней. Я уже не могла остановиться.
– Я сказал успокойся и хватит болтать эту хрень.
– Ну так не слушай. Зачем ты сюда явился? Кто тебя звал?
– Я пришел помочь и не говори тут глупостей, – теперь уже злился он.
– Помочь? Так ты уже помог. Разве не видишь, как? Человек чуть не умер, – ору я. – А моя дочь в любой момент может попасть в лапы этого психа. Как тебе такая помощь? Доволен?
Вскочила со стула, и он тоже поднялся, надвигаясь на меня.
Артем схватил меня за предплечья и встряхнул.
– Возьми себя в руки, черт побери, – вдруг закричал он, ненадолго меня дезориентируя. – Сейчас не время сходить с ума и поддаваться эмоциям.
– Отпусти, – стала вырываться я. – Пусти сказала и уходи отсюда. Уходи. Вон.
Артем разжал пальцы, но остался стоять так же рядом.
Он дышал так глубоко и шумно. Его ладони были сжаты в кулаки.
– Все из-за тебя, Власов, – полушепотом повторяла я вновь и вновь.
– Ты правда хотела жить как есть и дальше?
– Нет, не хотела, но и вот так действовать, чтобы страдали люди… Нет. Хватит. Не позволю. И тебе не позволю быть тут.
– Дина, да очнись же ты…
– Я очнулась и куда меня это привело? Куда? Я не имела права на подобное. Моя вина не меньше, но на этом все. Уходи. Я не шучу.
– Дина, я сейчас уйду, но только для того, чтобы ты подумала еще раз обо всем и потому что зол на тебя. Наш разговор не окончен.
– Просто уходи отсюда, – сказала и отвернулась, сложив руки на груди.
Хлопок двери послужил сигналом и из глаз потекли жгучие слезы осознания того, что произошло.
Глава 16
До четырех слоняюсь по квартире изучая юридические вопросы о лишении прав на материнство. Узнаю много нового и если судить по закону, то все на моей стороне. Обнародовать тот факт, что он не отец моей дочери я бы не хотела, мало ли как отреагирует общественность. Эти люди так жестоки. Но если он станет чинить препятствия, то молчать я не смогу и не стану этого делать.
Есть два вида лишения материнства. Костя решил идти по первому пути – это временное.
Единственный момент как препятствие – это материальный вопрос. Думаю, и его можно обойти, тем более у меня есть контракт, который я подписывала. А там четко сказано забыть о работе и просто воспитывать дочь. Они хотели конфиденциальности, но сами себе вырыли ловушку.
Единственное что пугало – подкупность системы.
Насколько она пойдет по верному пути, правовому и справедливому, если отец Кости мэр и я уверена будущий губернатор? Этот шанс равен нулю или одной миллионной. Достаточно ли этого для надежды и веры в чудо?
Кофе уже не бодрило, организм сигнализировал о переизбытке стресса. Со мной по-прежнему никто не связался. Я оставалась одна в этой борьбе. Пару раз звонила мама, но трубку я не поднимала.
Выиграю суд и уеду к черту и Москвы. Ненавижу этот город. Я ненавижу его.
Забрала Юлю из садика. Поиграли на площадке, покатались на качелях. Сегодня было немного прохладно, а я оделась слишком легко и как следствие проснулась с больным горлом, насморком и температурой.
Выпила лекарство и повезла дочку в сад. Позвонила в больницу, узнала, что там все по-прежнему стабильно и без изменений, решила не ехать туда и отправилась назад домой.
Меня так знобило что я закуталась в теплый плед. Сделала себе большую кружку чая с медом и выпила его почти залпом.
Тело болело, словно меня побил кто-то и ломило кости. Завернулась в еще одно одеяло и уснула в гостиной.
В дверь настойчиво стучали и звонили в звонок, а я словно под водой была. Мне казалось, что это снится, но настойчивость вывела из состояния сна и я вяло поднялась на ноги.
Посмотрела на часы.
– Всего десять, кто там может быть?
Заглянула в глазок и увидела двух женщин в костюмах. В руках были папки, а на лицах явная злость.
Быстро открыла, не позаботившись о своем внешнем виде.
– Здравствуйте.
– Ну наконец-то. Спите что ли? Органы опеки, пройти можно?
– Органы опеки? Что? – потерялась я. – Что это значит? Суд через полторы недели…
– Стандартная процедура. Мы должны убедиться в хороших условиях жизни ребенка.
– Ясно, проходите.
Я отошла в сторону и эти две дамы не разуваясь вошли внутрь.
– Давайте я покажу вам комнату Юли?
– Сами посмотрим. Не мешайтесь.
Я была поражена их грубости, но смолчала. Потому что враги мне не нужны. Заглянула в зеркало, пригладила волосы, жаль синяки под глазами не уберешь так просто. Но думаю, они и сами слышат, что я болею.
Женщины разбрелись в разные стороны, а я только успевала подойти то к одной, то к другой и рассказать, что тут и где находится.
– Покажите нам документы на ребенка.
– Документы? Простите, а зачем?
– Что значит зачем?
– Просто я не понимаю.
– Так надо Дина Алексеевна.
– Эм, ну ладно. Сейчас.
Одна из женщин пошла за мной другая осталась в гостиной. Мы вышли назад, когда я вытащила папку, которую хранила в своей спальне в шкафу, и стала показывать
В какой-то момент, та, что не ходила со мной воскликнула:
– А это что?
– Где?
– Что?
Мы обе задали вопросы и посмотрели туда, куда она указывала пальцем.
Возле небольшой тумбочки со светильником, которые стояли рядом с диваном, где я и спала сейчас, был рассыпан белый порошок, словно его смахнули с поверхности, на ней тоже были следы и небольшой пакетик с таким же содержимым.
«Только не это», – подумала я и посмотрела на них обеих. Лица, мимика, глаза, все это говорило о том, что они торжествуют.
– Не делайте этого, – заговорила я тут же. – Он ужасный человек. Поймите. Не нужно. Не отдавайте ему мою дочку. Не помогайте ему.
Меня не слышали. Совершенно не слышали.
– Значит все рассказы правда, – только и вымолвила одна из женщин, что-то чиркая на листке бумаги.
Вторая звонила в полицию.
– Рассказы?
– У нас куча жалоб на вас, Дина. Из садика, из поликлиники, к которой вы прикреплены.
– Каких еще жалоб? О чем вы? – слезы стекали по щекам, потому что это конец всему.
Они не остановятся.
– Ребенок нервный. Плачет. В больницу вы не ходите. В детский сад опаздываете. Внешний вид и ваш и ребенка не удовлетворительный. То синяки у нее, то вы в невменяемом состоянии приходите.
Я не могла слушать этот бред. Я просто в шоке была от того, что на говорила.
– Какую же чушь вы сейчас несете. Намеренно лжете, помогая этому преступнику, этому мерзавцу. Как вы так можете? Как?