– Да мне ровно, – пожимаю плечами и уже на автомате кошусь на телефон, что положил на стол. Еська не звонила и даже не писала.
– Я его сейчас выброшу, – Ярик ржет, поправляя на своей башке банную шапку. Клоун. – Давай лучше бахнем.
– В другой раз.
Не пью я намеренно: если Еська позвонит, хотелось бы забрать ее лично, а не тащиться на такси.
– Нинка там опять на тебя слюни пускала, угадал?
Царев мелет все, что приходит в голову. Костер с интересом переводит взгляд с Ярика на меня, к счастью молча. К его счастью.
– Закройся уже, – все-таки беру бутылку светлого и, сделав несколько глотков, иду в сауну.
Еська звонит часов в одиннадцать. Отвечаю на вызов, стараясь заглушить собственный смех от Царевской болтовни.
– Забери меня.
У нее взволнованный голос. На расстоянии чувствую, что опять какая-то хрень случилась. Выхожу в соседнюю комнату, чтобы четче ее слышать.
– Все нормально?
– Да. Я просто решила не оставаться на ночь. Ты сказал, что могу позвонить, – она вздыхает и будто на что-то отвлекается. В трубке слышится шум, голоса какие-то. Плач?
– Минут через тридцать буду у тебя.
– Хорошо.
Наспех переодеваюсь, прощаюсь с пацанами и прыгаю в тачку. Предчувствие паршивенькое, если честно.
Когда поднимаюсь на этаж, уже стоя у двери, слышу крики. Звоню, и Еся почти сразу мне открывает. В прихожей горит свет, переступаю порог, сразу замечая осколки посуды и, кажется, люстры.
В ванной льется вода, дверь слегка приоткрыта, и в этом проеме можно прекрасно рассмотреть очертания силуэта ее матери.
Смотрю себе под ноги, только сейчас понимая, что здесь натоптано. Те, кто оставили следы, ушли за пару минут до моего приезда.
Еся выжимает тряпку на швабре и смывает следы протекторов подошвы с линолеума.
– Что произошло? Ты в порядке?
– Все нормально, – убирает волосы со лба тыльной стороной ладони. – Правда. Поехали отсюда, пожалуйста.
Еська ставит швабру в угол и снимает с вешалки пуховик.
– Может, все-таки расскажешь?
Повторяюсь, как только мы оказываемся на лестничной клетке.
– Да как всегда. Приперся бухой, начал орать. Мать попыталась все сгладить, он ее ударил, потом, – Еся закусывает губу, – орал снова. Я вызвала полицию, его забрали. А мама как всегда, старая шарманка. Заявление писать не будет, пожалеет. Да и вряд ли это что-то даст. Сколько его там продержат? Трое суток. А дальше?
– Ясно.
Уже на автомате сжимаю ее предплечье, чтобы не поскользнулась на обледенелом асфальте. Еська всхлипывает и, отдернув руку, отклоняется назад.
В красивых глазах моментально скапливаются слезы. Она смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и молчит, прижимая правую ладонь чуть выше противоположного локтя.
– Я не понял, – резко разворачиваю ее к себе за плечи, – что с рукой?
– Все нормально. Поехали отсюда. Я тебя прошу, пожалуйста, – голос дрожит.
Она всхлипывает и прижимается ко мне всем телом. Чувствую, как подрагивают ее плечи, и медленно теряю контроль.
– Это он? Опять?
Злюсь. Не на нее, конечно. Просто в пылу момента весь мой словесный всплеск агрессии задевает и ее.
– Андрей…
– Садись в машину.
Аккуратно подталкиваю ее к тачке. Сам огибаю капот и сажусь за руль. Салон еще не успел остыть, поэтому в горле першит от резкого глотка теплого воздуха после мороза.
– Мы куда? – Еся вытягивает шею. Напрягается, как только я сворачиваю в противоположную от моей квартиры сторону.
– Снимать побои.
– Андрей, он меня толкнул, я только об угол ударилась.
– И что? – психую и повышаю голос.- Этого мало?
Она мотает головой, съеживается и закусывает нижнюю губу. В полумраке я едва могу разглядеть влажную полоску на ее щеке, которую она тут же стирает дрожащими пальцами.
Пока врач снимает побои, звоню отцовскому адвокату и прошу подъехать в местное отделение.
– Зачем это все?
– Заявление писать будем, – помогаю ей застегнуть пуховик.
– Это не поможет. Его все равно отпустят.
– Не отпустят. Поехали.
12
Есения
– Андрей, ты не переживай, со всем разберемся в лучшем виде. Отец же в курсе?
– Я ему сообщу. Это уже не твои проблемы.
– Хорошо.
Юрист, который приехал с нами в полицейское отделение, пожал Панкратову руку и двинулся в сторону длинного коридора.
– Ты как? – Андрей растерянно коснулся моей щеки, а у меня сердце защемило. Так захотелось к нему прижаться. Крепко-крепко.
Хотя именно это я и сделала: прильнула к его горячему телу, закрывая глаза.
– Нормально.
– Едем?
– Да.
В машине меня не покидало ощущение тревоги. То, что устроил отец, окончательно вышло за рамки. С этими мыслями я закрылась в душе, когда мы приехали в квартиру Андрея.
Вечер начинался неплохо. Мы поужинали, поболтали с мамой и сестрами, даже Алинка заехала, правда, ненадолго, всей последующей потасовки она уже не застала. К счастью.
Папаша явился еле держащимся на ногах, устроил скандал. Искал деньги. Ну а дальше начал распускать руки. Полез к маме, я попыталась ее защитить, как итог – тоже получила.
Растираю ушибленную руку, бедро и расползающееся в районе солнечного сплетения красное пятно, которое скоро превратится в синяк.
Делаю воду попрохладнее и пару минут стою под острыми, как иглы, струями.
Завернувшись в полотенце, выскальзываю из ванной, замечая Андрея боковым зрением.
Он сидит на диване, закинув ногу на ногу. Разговаривает по телефону, заметив меня, дергает головой и похлопывает ладонью по обивке дивана рядом с собой.
– Сейчас, – произношу одними губами.
Грудь горит огнем, потираю раздраженную кожу и заглядываю в спальню. Открываю шкаф и достаю оттуда мужскую футболку. Не хочется маячить перед Андреем, сверкая своими еще несформировавшимися синяками.
Избавившись от полотенца, завязываю влажные волосы на макушке и возвращаюсь в гостиную. Андрей в этот момент как раз откидывает телефон на низкий столик, куда изначально взгромоздил ноги.
Сажусь рядом, укладывая голову на его плечо.
– Ты был прав, – бормочу, фиксируя взгляд на ручке балконной двери. Она для меня словно якорь, пока смотрю, могу спокойно разговаривать, не путаясь в собственных мыслях. – Лучше бы я осталась сегодня с тобой.
Андрей ничего не отвечает. Заводит руку за мою спину и, слегка сдавив верхушку плеча ладонью, прижимает меня к себе крепче.
– Дать тебе обезболивающего?
Его взгляд скользит по моей щиколотке, подбираясь к бедру. Футболка неприлично задралась, оголяя огромный красный след от удара.
– Не думаю, что поможет. Мне кажется, это так сильно въелось мне в голову.
Веду плечом, чувствуя прикосновение его губ на виске.
– Пойдем спать.
Андрей не дожидается моего ответа. Просовывает руку под моими коленями и, придерживая спину ладонью, поднимает меня с дивана.
– Я могу сама.
– Я не хочу, чтобы ты сама…
Его тихие шаги отдаются эхом в просторной квартире. Темнота ночи подчеркивает каждый шорох.
Вбираю в легкие чуть больше воздуха и снова целую его в губы. Мне сейчас это необходимо. Он сам так мне необходим.
Сегодня наши объятия не несут сексуального подтекста. Это жест поддержки, успокоения и колоссального доверия.
Скользнув под одеяло, подтягиваю его к груди, моментально прижимаясь к жаркому мужскому телу.
Андрей обнимает меня. Целует в шею.
Его теплые ладони обжигают кожу. Вся та боль, что кроется внутри, вот-вот выплеснется наружу слезами. Чтобы этого не произошло, переворачиваюсь. Наши лица в паре миллиметров друг от друга. Веду рукой по крепкому плечу, зарываясь пальцами в растрепанные волосы Андрея.
– Спасибо.
Мой шепот смешивается с тяжелым вздохом. Пальчики на ногах подгибаются, а тело покрывается толстой коркой мурашек. Они колючие. Неприятные.
Стягиваю с волос резинку и бросаю ее за свою спину.
– Все будет хорошо. Спи.
Его мягкий, ласкающий слух голос вселяет столько уверенности. Спутанные мысли, что сдавливают виски, отступают.
Я нервно выдыхаю и, уткнувшись носом в его грудь, закрываю глаза.
– Скажи, что меня любишь, – прошу через дрему, но даже так я чувствую, что Андрей улыбается.
– Я тебя люблю, моя красивая и самая смелая девочка.
– А я говорила, что ты обгоришь, – Леся смахивает с плеча капли воды и тянется к коктейлю. – Давай намажу кремом. А?
Мы сидим на шезлонгах рядом с бассейном, на вилле, которую арендовали ребята.
– Сейчас, – оборачиваюсь, замечая Андрея. Он выходит на улицу в одних шортах. На пару секунд залипаю на этой картинке, игнорируя Леськин треп.
Солнцезащитные очки скрывают глаза Андрея, но я точно знаю, что смотрит он на меня. Убирает руку в карман шорт, другой сжимает телефон.
Мой взгляд блуждает по его твердой груди с ярко выраженным рельефом. Касается предплечий с выступающими венками и быстро возвращается к лицу.
– Попрошу Андрея, – забираю у Леськи крем и поднимаюсь на ноги.
– Ой, ну и пожалуйста, – Бережная громко цокает языком и, бросив очки на шезлонг, ныряет в бассейн. Буквально через секунду бомбочкой туда сваливается и Ярик.
Леська визжит от окативших ее брызг.
Смотрю на них, улыбнувшись краешком губ, и делаю еще один шаг на пути к Андрею.
– Поможешь? – протягиваю ему тюбик.
– Я всегда только за.
Его руки ложатся на мою талию, медленно поднимаясь выше.
Я так и стою со сжатой в ладонях упаковкой крема. Прикрываю глаза, откидывая голову ему на плечо.
Длинные пальцы щекочут живот, едва касаясь кожи над чашечкой закрытого лифа.
На мне слитный купальник, но это не помогло ни от солнечных ожогов, ни от багрового синяка на ноге, который все равно видно.
– Андрей, – бормочу еле связно, щурясь от яркого солнца. Голову печет. Ярик с Леськой, конечно, не обращают на нас внимания, но выносить отношения за пределы спальни я не собираюсь.