Руки Андрея мгновенно сжимают мои плечи. Он помогает выпрямиться, а еще окончательно лишает возможности от него отделаться. Выдыхаю и, шлепая босыми ступнями по бетонным лестницам, все же добираюсь до двери. Не без помощи, конечно.
Мама встречает меня слезами и раздражающим шепотом. Она что-то бормочет, пытается жалеть, но все, чего я хочу, – это уйти в свою комнату и лечь спать.
Пожалуйста, пусть уже этот день закончится.
– С ней все в порядке, – встревает Андрей.
Мама быстро переключается на него, начиная допытываться о случившемся. Андрей рассказывает в двух словах о произошедшем. Про нашу ссору умалчивает, а вот мое падение и удар головой осветить не забывает.
Он объясняет ей, что я цела и невредима, но мама снова рыдает. Еще громче.
Зажмуриваюсь и просто иду к себе.
Бросаю телефон на стол, а сама падаю на кровать. Раздеваться нет ни сил, ни желания.
Меня ни для кого нет. Веки тяжелеют, сон приходит так быстро. Я вижу яркие картинки, они сменятся друг за другом до самого звона будильника. Нехотя выползаю из-под пледа и щелкаю кнопку «стоп». Мелодия прекращается, а в кухне слышится тихий гул от телевизора.
Пока иду в душ, снова пью выписанные врачом таблетки. В одном Андрей был прав: мне стоит показаться другому специалисту, потому что состояние просто швах. Еще немного – и мой мозг взорвется.
Пока я моюсь, мама готовит завтрак. От запаха еды меня воротит, и в мой адрес летит робкое материнское предположение о беременности. То, что вчера я приложилась башкой об асфальт, наутро она почему-то в расчет не берет.
– У меня легкое сотрясение, – проясняю и делаю большой глоток теплого чая без сахара. — И вообще, как там Катя?
— Еще вчера ревела от боли, а сегодня, радуется, что теперь на больничном.
— Ну, тоже не плохо.
В девять выхожу из дома. Точнее, сбегаю от гиперопеки в виде постоянных вопросов. Леська подхватывает меня по дороге, беспокойно расспрашивая о прошедшей ночи.
– …как-то так, – заканчиваю свой длинный и максимально эмоциональный монолог. И, честно говоря, мне становится легче. Все же выговориться в сложившейся ситуации – лучшее лекарство.
– Ну она и тварь, – Олеся фырчит и припарковывает машину на стоянке универа. – Я могла что угодно ожидать от его мамаши, но такого… Хотя сыночек недалеко ушел.
– Давай закроем тему, ладно?
Леська кивает и стреляет глазами на вход.
Андрей бросил свою тачку прямо у ступенек, сам же стоит, опершись на капот. Почему-то в том, что ждет меня, не сомневаюсь.
Набираюсь сил и с каменным лицом иду мимо. Не хочу его видеть и слышать нелепые оправдания – тоже.
– Есь, стой, – он хватает меня за руку, и мы с Леськой мгновенно ощетиниваемся.
2
Подруга бьет его по предплечью, я же тем временем пытаюсь высвободить запястье.
– Панкратов, корявки свои от нее убери!
– Бережная, захлопнись и иди, куда шла.
Олеся сглатывает и еще раз ударяет его по плечу.
Андрей отталкивается от машины и делает шаг в ее сторону. Мою руку при этом не отпускает. Олеся пятится, нервно осматриваясь вокруг себя.
– Лесь, иди, я сама. Правда.
– Я не оставлю тебя с этим психом.
– Олесь, – улыбаюсь, и подруга кивает.
Все время, что Леська поднимается по ступеням, она не отрывает от нас глаз. В какой-то момент спотыкается и просто налетает на Кострова, который не позволяет ей упасть.
Появление Женьки явно отвлекает ее от моих проблем. И это к лучшему.
– Чего ты хочешь, Андрей? – выдыхаю, стараясь выглядеть максимально отстраненной. И неважно, что мне адски больно, перед глазами до сих пор стоит эта омерзительная картинка – он и эта его Ира.
– Еся, давай поговорим. Пожалуйста.
– Я не хочу. Считай, что я тебе верю и мы все забыли. Абсолютно все, и то, что мы вместе – тоже. Устроит?
– Нет.
Он поглаживает мое запястье, и я немного теряюсь. По венам расползается предательское тепло. Я не могу избавиться от этих ощущений. Стою как дура, смотрю на него, впитывая эти чертовы прикосновения. Таю, как мороженое в сорокоградусную жару.
– Пропусти, мне нужно на пары. Я тебя умоляю…
– Тебе нужно к врачу.
Андрей открывает пассажирскую дверь и заталкивает меня в машину. Я не успеваю удержаться на ногах и просто падаю на сиденье. Панкратов щелкает замком ремня безопасности и закидывает мои ноги в салон авто.
Дверной хлопок бьет по нервам. Я на пару секунд прикрываю глаза, ощущая дикую боль в области затылка. А когда возвращаюсь в реальность, чтобы отстегнуть ремень и вылезти наружу, Панкратов уже сидит за рулем.
– Прости, но на учебу ты сегодня не идешь. Я уже предупредил, что тебя не будет.
– Что? Ты не имеешь права! – повышаю голос и сразу хватаюсь за голову.
– Возможно, – он ведет плечом и выжимает педаль газа.
– Хорошо. Пусть будет по-твоему, – собираю всю волю в кулак и просто на время мирюсь с обстоятельствами.
Демонстративно отворачиваюсь к окну и закрываю глаза. Разговаривать я с ним не буду. Если ему принципиально притащить меня к врачу, то пожалуйста. Я и сама собиралась. Только это его уже не спасет. Я сделала все выводы, которые могла.
Из кабинета врача я выхожу с кучей бумажек. Мне сделали капельницу, осмотрели с ног до головы и даже выписали направление на МРТ. Сделать его нужно через пару недель.
Сотрясение у меня все же присутствует. Поэтому и тошнит.
Бросаю бумажки на диванчик в приемной, а после медленно опускаюсь на него сама. Панкратов сидит рядом. Сбегать от него сейчас – дурость, все равно далеко не выйдет, так что и пытаться не стоит.
– Что сказали?
– Все в пределах нормы. Я не умираю. Дали больничный ненадолго.
– Я отвезу тебя домой?
Мне кажется или его слова прозвучали как вопрос?
Поворачиваю голову, впервые за все это время сталкиваясь с ним взглядами. Нет в его глазах больше этой наглой искорки. Он, кажется, и правда в растерянности. А еще заметила, что он до меня больше не дотрагивается. Ну за исключением финта на пороге универа.
– Нужно поговорить. Ты злишься и не хочешь ничего слушать, я тебя понимаю, Еся, но… дай мне хотя бы объяснить.
– Что объяснить? То, что твоя мать предлагает мне деньги, и то, что ты был там со своей бывшей в расстегнутых штанах?
– Моя мать предлагала тебе деньги? – он меняется в лице.
– Представь себе. Только не говори, что не ожидал от нее такого. И от этой своей тоже. Поэтому я не хочу тебя слушать. Мне больно и обидно. Слышишь?
– Извини, но ты меня выслушаешь, – теперь он говорит с напором. Снова давит, просто пригвождая взглядом к дивану. Он тоже зол. Тоже на грани.
– Черта с два. Я и так знаю, что ты мне скажешь. Что тебя облили вином, ты пошел застирывать рубашку, а тут Ира. Так внезапно начала к тебе приставать. Голая, наверное, приперлась, правда?
Панкратов смеется в самый неподходящий момент, но я так зла, что бездумно заряжаю ему пощечину. Андрей прикладывает ладонь к слегка покрасневшей щеке, но ничего не говорит.
В другой ситуации мне бы было стыдно. В любой другой момент, но не сейчас.
– Я видела, как ты на нее смотрел! – срываюсь на крик, а предательские слезы обнажают перед ним душу. – Ты даже не оттолкнул… Мог, но…
– Поехали.
Он так резко тянет меня на себя, что я просто теряю равновесие. Валюсь ему на грудь, как тряпичная кукла.
Панкратов снова пользуется заминкой. Просовывает руку под мои колени и поднимает на руки.
– Поставь. Куда ты меня тащишь? Поставь!
– Если не хочешь слушать, посмотришь кино.
От вида Панкратовского особняка меня начинает тошнить еще сильнее. Это даже печально, что за столь короткий срок я успела испытать здесь весь спектр эмоций. От банальной радости до адской боли…
– Пошли.
Андрей открывает дверь машины с моей стороны и подает руку. Как галантно, только вот думать нужно было раньше. До того, как обжимался с бывшей. Игнорирую его жест и демонстративно отворачиваюсь.
– Е-ся, – он выталкивает из себя мое имя по слогам. Злится. Каждой клеточкой это чувствую.
– Не выйду, – качаю головой, сильнее вжимаясь в сиденье.
– Что за детский сад? Я тебя все равно вытащу. Так что выбирай, сама или…
– Ладно, – шиплю на него и соизволяю выйти на улицу. Дверью хлопаю сильно и очень громко. Намеренно демонстрирую свое раздражение.
Андрей молча берет мою ладонь и тянет за собой. Спустя пару минут заталкивает в одну из комнат дома охраны. Это такое небольшое строение вдали от основного дома. Внутри помещение довольно просторное и доверху забитое компьютерной техникой. Чуть позже я понимаю, что сюда стекаются все записи с камер, что понатыканы по особняку.
– Антон, найди запись с моей днюхи. Около десяти вечера, в бассейне.
Парень в черном костюме кивает и тянется к мышке. Пока на мониторе проматываются отрывки прошлого вечера, я поджимаю пальчики на ногах, все еще недоумевая, что мы тут делаем. Андрей тем временем подталкивает меня к столу, за которым сидит этот самый Антон.
– Отсюда?
Охранник смотрит на Панкратова, и тот заглядывает в экран.
– Еще минут на пять вперед перещелкни. Да, здесь.
Видео начинает идти в обычном, неускоренном режиме. Складываю руки на груди, просто умиляясь этой глупой выходке. Неясно, чего он мне хочет доказа…
Обрываю мысль, внимательнее всматриваясь в происходящее на записи.
Сначала в бассейн заходят Панкратов и Бережной. Значит, тут мне Витася не соврал, они действительно виделись незадолго до увиденной мной сцены в спальне.
– Это в тот момент, когда тебе позвонили, – поясняет Андрей, стоя за моей спиной. – Я отошел с Бережным, тогда еще не имея понятия, зачем он тащит меня в бассейн.
На видео Виталик что-то говорит, но я не особо прислушиваюсь. Андрей хмурится, хочет уйти, но в этот момент к ним присоединяется Ира. Она грациозным шагом преодолевает расстояние от входа до парней. Смеется, а потом взъерошивает волосы на голове Бережного. На ее лице красуется улыбка, которую она адресует Андрею.