— О чем думаете? — поинтересовался Ройс, следя за сменяющими друг друга отражениями эмоций на лице Амбер.
— Ни о чем! — Она повернулась к своему бокалу на стойке. — И вновь хочу повторить: я пойму, если вы сейчас встанете и уйдете.
Ройс поерзал на стуле.
— А я пойму, если вы попросите меня уйти. И уйду, — сказал он, понизив голос.
Здравый смысл подсказывал Амбер, что необходимо каким-либо образом отреагировать на эти слова, но ни звука не слетело с ее губ. Наступила странная пауза. Бармен обслуживал пару у другого конца стойки. Из бального зала доносилась очередная мелодия, а в центре бара, за двумя сдвинутыми столиками, смеялись и болтали несколько женщин.
— Он здесь? — спросил Ройс, кинув взгляд в сторону коридора, ведущего в бальный зал. — Вы поссорились?
Амбер отрицательно покачала головой:
— Нет. Он в Швейцарии.
— А! — протянул Ройс, выпрямляясь.
— И что должно означать это ваше «А!»?
Темно-синие глаза мужчины вспыхнули, и он хитро посмотрел на нее:
— Вам одиноко.
— А вот и ошиблись! Мне не одиноко. По крайней мере, не в том смысле, что вы имели в виду. Я здесь с отцом. — Амбер в рассеянности то опускала оливки в коктейль, то вытаскивала их.
— И все-таки вам одиноко…
И почему она дала втянуть себя в этот разговор? Надо было держать язык за зубами. Да что с ней такое случилось?
— Я неправильно выразилась. Мне нисколечко не одиноко.
— Ясно.
— Мне…
Амбер развела руками, пытаясь найти слово, которое бы описывало ее состояние. Черт! А ведь она на самом деле чувствует себя одинокой. Ей не с кем поговорить. К родителям обратиться за советом невозможно. О том, чтобы завести разговор с самим Харгроувом, и речи нет. Даже лучшая подруга Кати едва ли ее поймет.
Кати планировала с достоинством выполнить возложенную на нее роль подружки невесты на свадьбе, до которой оставался… месяц. Они уже купили ей в Париже платье из восточного шелка ярко-оранжевого цвета с золотыми и темно-фиолетовыми узорами, которое великолепно сидело на ней.
Все уверены, что Харгроув Элстон — один из самых завидных женихов в Чикаго. И с этим трудно поспорить: из респектабельной семьи с безукоризненной репутацией и с хорошими связями в политических кругах. Неудивительно, что в свои тридцать три года он уже добился высокого положения и являлся партнером в одной из уважаемых юридических фирм. При таком развитии карьеры, если все пойдет по плану, Харгроув планировал уже в следующем году выдвинуть свою кандидатуру на выборах в Сенат. И если говорить об их личной жизни, то секс не был уж настолько плох. Все было… славно. Как и сам Харгроув: порядочный и милый молодой человек. Не каждая женщина способна сказать такое о своем будущем муже.
Амбер одним глотком допила мартини, надеясь, что алкоголь поможет ей расслабиться и забыть о непонятном беспокойстве, которое не отпускало ее последние недели.
Ройс сразу же дал сигнал бармену вновь наполнить им бокалы, и она возражать не стала. Слегка напиться — тоже неплохая идея!
— Его зовут Харгроув Элстон, — вырвалось у Амбер, когда бармен поставил перед ними новые бокалы с мартини.
Благодарно кивнув бармену, Ройс подхватил оба бокала.
— Давай перейдем за столик? — предложил он, поднимаясь.
Его предложение застало Амбер врасплох. Она смущенно обвела взглядом зал, испугавшись, что ее могут принять за любительницу приключений. Но никто из посетителей бара не обращал на них с Рой-сом ни малейшего внимания.
С Харгроувом Амбер начала встречаться, когда ей было восемнадцать лет, так что до этого момента она никогда не разговаривала с незнакомцами за барной стойкой. Хотя… Ройс не мог считаться незнакомцем, ведь они познакомились на свадьбе его брата, который сотрудничал с ее отцом. Она с первого момента знала, кто он, и почему тогда, спрашивается, они не могут немного пообщаться?
— Давайте, — согласилась Амбер, соскользнув со стула.
Ройс поставил бокалы на тихий угловой столик и отодвинул одно из кожаных бордовых кресел, чтобы она могла сесть. Амбер решительно опустилась в него и поспешно поправила задравшееся платье.
— Харгроув Элстон? — повторил он вопросительно, когда сел напротив и отодвинул настольную лампу в сторону, чтобы они могли видеть друг друга без всяких помех.
— Он планирует баллотироваться в Сенат.
— Ты выходишь замуж за политика? — спросил Ройс, переходя на «ты».
— Не обязательно… — Амбер осеклась, не понимая, что хотела этим сказать, и поспешно продолжила: — Я имею в виду… его еще не избрали.
— А ты чем занимаешься?
Она скривила губы и взялась за бокал.
— Ничем.
— Ничем?
Амбер с сожалением кивнула, поскольку это было абсолютной правдой.
— Я окончила Чикагский университет, — сообщила она, чтобы хоть как-то ответить на его вопрос.
— Факультет искусств?
— Нет, факультет государственного управления. С отличием.
Поскольку Харгроув собирался стать политиком, ей всегда раньше казалось разумным получить образование в данной области. Хотя бы ради того, чтобы понимать все сложности его работы.
— Как интересно! Расскажи подробнее, я весь во внимании, — сказал Ройс, с восхищением глядя на нее.
— Неужели мне лишь сейчас удалось овладеть твоим вниманием? — пошутила Амбер.
Только когда вопрос был задан, она сообразила, что флиртует с Ройсом! В глазах его даже заблестели искорки — конечно, он не мог не заметить ее оплошность.
— Амбер, ты завладела моим вниманием в ту же секунду, когда я тебя увидел.
От признания Ройса ей почему-то стало приятно, а в груди появилось опасное томление. Ройс с нетерпением ждет от нее ответа.
Пауза затянулась, его улыбка смягчилась, а хищный блеск в глазах исчез.
— Должен ли я прийти к выводу, что ослышался?
— Не могу с уверенностью ответить на твой вопрос, — призналась Амбер.
— В таком случае дай мне знать, когда появится уверенность.
В любом случае флирт с сидящим перед ней мужчиной — ошибка. Ей необходимо взять себя в руки и начать контролировать ситуацию.
— Расскажи мне о Монтане, — попросила Амбер. Вот хорошая, спокойная и абсолютно нейтральная тема для разговора. — Я там ни разу не была.
Ройс откинулся в кресле и пару-другую секунд, склонив голову набок, изучал ее, скорее всего размышляя, продолжать ли играть с ней или позволить ей улизнуть из его западни.
— Что тебя интересует? — спросил он наконец.
— Твое ранчо, — поспешно ответила Амбер. — Расскажи мне о своем ранчо.
— У нас есть скот.
— Коровы? Сколько?
— Не только. Всего около пятидесяти тысяч голов.
— Сколько? Так много? И ты с ними со всеми собираешь возиться?
— А что еще остается? У нас большая территория и людей много. А я лишь управляю всем хозяйством.
— А лошади? — продолжила свои расспросы Амбер.
— Несколько сотен.
Она выудила миндаль из тарелочки.
— Я брала уроки верховой езды, когда мне было одиннадцать.
Он улыбнулся, обнажив аккуратный ряд идеальной белизны зубов.
— В Чикаго?
— Да. — Амбер надкусила орех. — Я недолго прозанималась. Была не в восторге от постоянного запаха пота и навоза.
— Тогда тебе не понравится Монтана.
— Возможно. Расскажи еще что-нибудь.
— Лошадьми занимается моя сестра. Ее ферма расположена на возвышенности, и там огромные луга, на которых растут миллионы полевых цветов.
— Цветы — это красиво. — Амбер не сомневалась, что ей бы понравилось гулять по лугам, покрытым разноцветным ковром из цветов. — Что еще?
— Она занимается конкуром. И у нее скакуны ганноверской породы.
— Здорово! И как? Получается?
— Мы все надеемся, что Стефани поедет на следующую Олимпиаду в составе национальной сборной.
— Могу поспорить, она обожает лошадей…
Амбер попыталась представить, что чувствует человек, у которого есть страсть в жизни. Хорошо иметь увлечение, особенно если у тебя получается то, чем ты занимаешься.
Ройс кивнул.
— Она занимается конным спортом с пяти лет.
— Хотела бы и я увлекаться чем-нибудь, — вздохнула Амбер и потянулась за новым орехом.
Он отреагировал не сразу, будто сначала тщательно обдумывал то, что она сказала.
— У всех есть какая-нибудь страсть в жизни. Осмелившись, Амбер подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— А что ты любишь?
— Лететь со скоростью звука ясной ночью. Или над пустыней в Неваде.
— Часто получается?
— Не так часто, как бы хотелось.
Амбер не сдержала улыбки.
— Умело справляешься с самолетами?
Взгляд его спустился к открытому декольте ее платья, а в голосе вдруг появилась хрипотца.
— Я умелый во многих вещах.
— Но вести себя в рамках приличий не всегда умеешь. — Амбер предостерегающе погрозила ему пальцем.
Однако когда Ройс улыбнулся, довольный собой, она снова почувствовала сладкое и в то же время опасное томление в груди.
— Теперь твоя очередь, — сказал Ройс и, заметив непонимание у нее на лице, объяснил: — Что ты любишь?
Конечно, надо было ожидать, что он задаст ей этот вопрос. Чтобы выгадать время и подумать, Амбер сделала небольшой глоток коктейля, прежде чем отвечать.
— Модные туфли, — объявила она, ставя бокал обратно.
К ее удивлению, Ройс нагнулся и заглянул под стол:
— Лгунишка.
— С чего ты взял?
Амбер вытянула ноги, чтобы показать свои черные босоножки на шпильках.
— Я встречался с женщинами, которые были помешаны на дизайнерских туфлях.
— А я не говорила, что я на них помешана.
— У тебя они простые, без претензий, — сказал Ройс и до того, как она поняла, что он задумал, положил одну из ее ног к себе на колени. — А вот здесь на ремешке потертость. Ты их надевала уже много раз.
Его большой палец, когда Ройс показывал на место потертости, как будто случайно слегка дотронулся лодыжки Амбер.
— Я не говорила, что схожу с ума из-за новой обуви, — повторила она, стараясь не обращать внимания на теплоту, исходящую от его руки, и легкие, нежные прикосновения. Пульс у нее участился, и Амбер с трудом подавила желание убрать ногу, но решила, что этим только выдаст себя.