— Нужно будет сказать ей спасибо, — спохватившись, я поворачиваю голову к Арсению ровно настолько, чтобы не пересечься с ним взглядом: — И Арсу тоже, конечно. За то, что не бросил и довёз до дома.
За спиной слышится характерный стук — Арсений поставил пустой стакан на столешницу. Я не могу заставить себя посмотреть на него, просто не нахожу сил. Он должен это понимать. Даже сесть на колени Данилу и обнять его за шею сейчас кажется куда безопаснее.
— Вы нормально добрались? — тон Дани непринуждённый, но глаза смотрят внимательно и оценивающе.
Вопрос застаёт меня врасплох. От растущего волнения я прячу руки за спину и начинаю нервно переминаться с ноги на ногу.
— Да… Нормально… Очнулась утром в своей кровати… Вот из душа только что вышла. А ты как? — предпринимаю экстренную попытку сменить тему. — В смысле, как доехал?
— Она хотела со мной переспать, — громко звучит за моей спиной. — В остальном, добрались нормально.
Моя спина покрывается испариной, в ушах начинает шуметь от неверия и размножающейся паники. Я кручу головой по сторонам, открывая и закрывая рот. Нет… Только не так… Только не при Дане.
На эмоциях я поворачиваюсь к Арсению и бросаю на него умоляющий взгляд.
— Арсений шутит, — лепечу, беспорядочно моргая. Хочется пощипать щёки, потому что от отхлынувшей крови они словно онемели. — Я отключилась и спала.
Замешательство, промелькнувшее на лице Данила, сменяется просветлением. Мотнув головой, он издаёт короткий смешок:
— Нормально всё, Аина. Я понял, что это шутка.
Превозмогая паническое дребезжание в грудной клетке, я натянуто ему улыбаюсь. Он поверил? Пожалуйста, пусть поверит. Дело ведь не в том, что я на что-то рассчитываю с ним, совсем нет. Я просто не хочу, чтобы Данил думал, что я вот так запросто могла бы… И не с кем-нибудь, а с его лучшим другом и моим сводным братом. Мне важно, чтобы Данил думал обо мне хорошо. Он мне дорог, и я не переживу, если он разочаруется.
— Конечно, я шучу, — холодно роняет Арсений, и дальнейший разговор перестаёт быть возможным из-за громкого жужжания. На этот раз точно кофемолка.
Эти спасительные секунды приходятся кстати, чтобы перевести дух и успокоить разбушевавшуюся нервную систему. Арсений специально так сказал, чтобы в очередной раз насладиться тем, как я буду дёргаться и заикаться. Такой, как он, не станет делиться с кем-либо интимными подробностями. Даже для него это было бы слишком подло. Кто я? Просто малолетняя дурочка, спьяну решившая потренировать навыки соблазнительницы. Нечем хвастать.
Арсений ставит чашку с кофе на стол (не для меня, конечно, а для Данила) и вновь идёт к кухонному гарнитуру. Из-под пояса спортивных трико видна полоска чёрных боксёров, от вида которой меня снова отбрасывает на несколько часов назад. У них мягкая ткань, а резинка, наоборот, очень плотная. Арсений её оттянул, чтобы положить мою руку себе на член.
Я непроизвольно жмурюсь. Господи…
— Арс, ты когда в город? — Данил подносит чашку ко рту.
— Пока не думал.
Я впиваюсь в Даню глазами. Вот он. Мой шанс не оставаться с Арсением наедине и не выпрашивать у него телефон, чтобы вызвать такси. Уехать… Уехать. Как можно скорее.
— А ты сейчас в город едешь, да? — пищу я фальцетом.
Синий взгляд предупреждающе хлещет меня по глазам. Наплевать. Я не могу оставаться с ним в одном доме. Пусть думает всё, что хочет: даже то, что я хочу соблазнить Данила дорогой. Всё равно. Мне нужно поскорее очутиться в своей квартире, одной.
— Да, есть кое-какие дела в офисе. Тебя подбросить?
Я быстро киваю.
— Да, если можно.
— Хорошо, — Данил понимающе кивает и быстро смотрит поверх моего плеча. — Сейчас кофе допью и поедем.
Глава 23
— Плохо тебе, да? — шутливо спрашивает Данил, глядя как я съёжилась на пассажирском сиденье его «Ягуара». — Молчишь всю дорогу.
Я нехотя отрываю голову от прохлады оконного стекла и слабо ему улыбаюсь:
— Собеседник из меня так себе сейчас. Кажется, тот коктейль безвозвратно уничтожил половину моих мозговых клеток.
Здесь, в его автомобиле, где нет Арсения, меня настигло тотальное расслабление. Не в хорошем смысле этого слова, а в самом паршивом. Мысли превратились в бессвязный тягучий кисель, и конечности стали ватными — я даже шею держать не могу. И то, что рядом сидит Данил, перед которым я хочу выглядеть достойно, не помогает. Ни на что нет сил.
— У тебя ведь не будет проблем из-за того, что ты меня отвёз?
— Ты о чём?
— Я про Арсения.
— А должны быть?
— Не знаю… — неуверенно мямлю я, жалея о том, что так коряво решила поддержать беседу.
— Из-за Луизы?
— Да, наверное.
Данил тяжело вздыхает и трёт лицо.
— И ты туда же, — его голос звучит шутливо, но при этом совсем невесело. — Иногда мне кажется, что в наших с ней отношениях присутствуют ещё как минимум двое людей.
— Кто?
Кривая усмешка.
— Арс и мой отец, конечно. Почему-то многие думают, что мне непременно следует учитывать их мнение, когда я решаю что-то сделать. Даже ты. Ты серьёзно считаешь, что я должен спросить у него разрешения, чтобы подбросить свою подругу до города?
Я начинаю нервно ёрзать на сиденье. Ну для чего я вообще завела об этом разговор? Понятное дело, Данилу неприятно. Выглядит так, будто я усомнилась в его самостоятельности.
— Нет. Прости… Глупо получилось. Я просто не хотела, чтобы у вас с Арсением из-за меня случился конфликт.
— Ну в каком-то смысле у нас теперь один-один, — Данил бросает на меня быстрый взгляд и улыбается моей любимой озорной улыбкой. Именно она меня покорила много лет назад. Сейчас он почему-то улыбается так всё реже. — Я предлагал довезти тебя до дома после вечеринки. Арсений сказал, что сделает это сам.
Жар смущения мгновенно взметается к лицу, заставляя меня отвести глаза, чтобы Даня не прочёл в них замешательство. Всё, что связано с Арсением и прошлой ночью, так на меня действует. Нужно будет как-то научиться жить с этим секретом, чтобы каждый раз не вздрагивать при звуке его имени.
— Это странно даже как-то, — бормочу я, потирая пальцем развод на хромированной ручке. — По-моему, в духе Арсения бросить меня позориться и дальше, чем довозить до дома.
— Думаешь, это в духе Арса? — Данил издаёт приглушённый смешок. — Нет, конечно. Это из-за ваших разногласий тебе привычнее так считать. Он же гиперответственный. Пошёл в отца, — и ещё один смешок, на этот раз уже шутливый. — Поэтому вечно такой серьёзный.
— А почему он мою маму так не любил, как думаешь? — вылетает из меня само собой. Мне никогда не представлялась возможность у кого-то об этом спросить, а сейчас у нас с Даней неожиданно сложился откровенный разговор. — Ты ведь помнишь её? Всегда улыбается и шутит, добрая… Я не понимаю, за что её можно было не любить.
— Мы об этом никогда не говорили. Но да, он её не слишком жаловал, — Данил с беспокойством смотрит на меня. — Извини. Твоя мать многим нравилась, и Петр её обожал. Думаю, дело в этом. Арса задело, что отец любил её сильнее его матери. Но это только мои догадки, не более того.
Я прикусываю губу и понимающе качаю головой. О матери Арсения и Луизы я знаю немногое: лишь то, что отчим развелся с ней за два года до того, как встретил мою маму, и что после этого она переехала жить в Америку. Сестра пару раз к ней ездила, но у меня не сложилось ощущения, что они очень близки.
— Мама ведь не виновата в том, что у них с отчимом была настоящая любовь. Так бывает. Она случается, когда не просишь… Если бы чувствами можно было управлять — мир был бы совершенно другим… Ты просто не способен это контролировать…
Похмелье не оставляет мне ни единого шанса. Нервы начинают натянуто дребезжать, эмоции забивают носоглотку, становится невозможно дышать. Щёки намокают — потекли слёзы. Всё сбилось в кучу: моя неправильная симпатия, тоска по маме, воспоминания о тех годах, когда из-за Арсения я чувствовала себя нищенкой на паперти. Опустив голову, я прикрываю покрасневшее лицо волосами. Ну почему так некстати? Вчера выставила себя пьяницей, сегодня — хнычущей истеричкой.
— Аина.
Тёплые пальцы отводят прядь от моего лица, проводят по щеке, стирая мокрые дорожки. Под кожей пробегает лёгкий ток, и я кручу головой, давая понять, что со мной всё в порядке. Рука Данила мгновенно исчезает, оставляя после себя след из сожаления и облегчения. Касание — это лишнее. Мои слёзы не оправдание.
— Теперь ты видишь, что мне нельзя пить? — пытаюсь усмехнуться, быстро промакивая кулаком остатки слёз. На Данила в этот момент не смотрю, чтобы не усугублять двусмысленность момента.
— Вижу, — смеётся он, тем самым разряжая обстановку. — Своим видом ты и камень способна разжалобить.
Я смеюсь вместе с ним и почему-то в этот момент думаю, что Арсения бы мои слёзы не разжалобили. Он куда холоднее и твёрже камня.
— Ну что, ты наконец дома и можешь отсыпаться, — Данил стоит напротив меня, щурясь от бьющего ему в глаза солнца. Оно делает его радужку полупрозрачной, почти лазурной, отчего тёмные островки на ней особенно заметны.
— Спасибо, что довёз, — я переминаюсь с ноги на ногу. Волнуюсь, а ещё эспадрильи Луизы мне немного жмут. — И за всё.
Пауза.
— Тебе, может быть, что-то нужно? Помощь какая-то.
Данил смотрит на меня выжидающе. Что это значит? Если я скажу, что нужно передвинуть комод, который так сильно мешает мне в гостиной, он поднимется? Сейчас?
— Да нет, у меня всё нормально.
Странное чувство. Будто я ему отказываю. Потому что чувствую — Данил не против подняться. А я? Хочу ли этого? Не знаю. В смысле, речь совсем не идёт о том, чтобы… Ни о чём таком. Но ведь можно просто выпить чай и поболтать с ним, сидя на кухне? Мы ведь друзья.
— Но, если что, я обязательно скажу, — добавляю я с улыбкой.
Данил кивает и, подмигнув, берётся за ручку водительской двери. Я смотрю, как его чёрный «Ягуар» выезжает из моего двора, и лишь потом захожу в подъезд. Сожаления от того, что он уехал, к счастью, не появилось. Желание прийти в себя и побыть одной оказывается в приоритете.