В моей небольшой квартире пахнет безопасностью. Я аккуратно снимаю с ног обувь и, убедившись, что ничем её не испортила, иду прямиком в спальню. Валюсь на кровать, утыкаюсь лицом в подушку и закрываю глаза. Моё коварное подсознание словно ждало именно этого. Тяжёлое мужское тело на мне, частое хриплое дыхание и язык… много языка, доминирующего у меня во рту. От отчаяния я мычу. Я хочу поскорее об этом забыть. Сколько можно?
Телефон зажат у меня в руке. Я втыкаю в него зарядку и жду, пока он включится. Не так уж много человек скучали по мне за время моего отсутствия: всего одно сообщение от Радмилы и пропущенный звонок от Луизы. Всё. Я быстро листаю галерею и облегчённо выдыхаю: к счастью, вчера у меня хватило ума не лупить селфи.
Не знаю, что движет мной, когда я залезаю в список контактов и нахожу номер Арсения. Понятия не имею, почему он вообще у меня хранится, — на моей памяти я пользовалась им от силы раз пять.
Я тычу в него, чтобы поближе разглядеть аватарку. Если не знать, как выглядит Арсений, сложно определить, что именно он изображён на фото. Парень в очках и чёрной горнолыжной экипировке стоит на склоне заснеженной горы. От контраста яркого синего неба и белизны захватывает дух, и, кажется, если вдохнуть поглубже, можно даже запах морозного воздуха ощутить. Красивая фотография.
Приняв неожиданное решение, я быстро печатаю:
«Привет. Это Аина. Где-то у тебя остались мои туфли. Ты бы не мог оставить их в доме?»
Просто не хочу, чтобы кто-то из знакомых увидел мою обувь у него в салоне. Вдруг Арсений про неё забудет, и возникнут лишние вопросы.
Секунды спустя, когда ничего не происходит, я начинаю жутко нервничать. Вроде бы ничего такого не написала — чётко и по делу, но всё равно… Гашу экран и вновь тыкаюсь губами в подушку. Надо поспать. Завтра ведь Луиза возвращается, а после поездок она всегда полна впечатлений, которыми ей не терпится поделиться. Нужно будет не забыть одежду её постирать. Вот она будет смеяться, когда узнает, как сильно я напилась. Если ей ещё, конечно, об этом не рассказали.
Несмотря на мою разбитость и усталость, сон не идёт, и я снова проверяю телефон. Арсений был в сети две минуты назад. Моё сообщение он прочёл, но в ответ ничего не написал. Разумеется.
Глава 24
— Вера в Марокко тянет, но я не хочу. Не моё это место, да и Арс будет морду кривить. Я же надумала семейные каникулы организовать, — глаза сестры восторженно загораются, как бывает всегда, когда её посещает великолепная, по её мнению, идея. — Папа, я, Даня и Арсений. Кидай работу и давай с нами?
Понятия не имею, от упоминания чьего имени моя рука, помешивающая кофе, дёрнулась, некрасиво забрызгав белоснежную скатерть.
— Не кину, конечно, — бормочу я, начиная экстренно промакивать коричневые пятна салфеткой. — Пётр за меня перед отцом Володи поручился, во-первых. Во-вторых, ты правда считаешь, что Арсений будет в восторге от того, что я с вами поеду?
За то время, что мама и отчим были вместе, мы объездили не менее дюжины стран. Луиза тоже всегда была с нами, и мы часто делили с ней номер. При этом и речи не шло, чтобы к нам присоединился Арсений.
— Ой, тоже мне проблема, — беззаботно отмахивается сестра. — Возьмёт с собой Инессу, или кого он там сейчас чпокает. Лучше, конечно, её — папа на седьмом небе от счастья будет. Расположение министра ему не помешает. Он же в депутаты баллотируется, ты слышала?
Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, словно разговор зашёл о чём-то личном. В два глотка допиваю любимый лавандовый раф, который неожиданно ощущается приторно-сладким, и не поднимая глаз, мотаю головой:
— Нет, не слышала ещё. Но это очень здорово. Поздравлю Петра при случае.
Своему замешательству я не могу найти объяснения. То, что у Арсения насыщенная сексуальная жизнь, не становится для меня сюрпризом, так же как и то, что на отдых он может поехать с девушкой. Ни одной причины, что во мне говорит ревность. Нет, разумеется. Полторы недели спустя я по-прежнему мечтаю забыть о том постыдном инциденте, что, к слову, оказывается не так уж и просто, потому что Луиза, с которой я вижусь едва ли не каждый день, то и дело упоминает своего старшего брата. «Арсений себе походу тачку менять будет и опять смотрит Ауди. Я говорю, возьми что-нибудь другое, что ты как пенсионер…», «Этот родственный бычара меня так взбесил на днях…», «Даня на работе задерживается, так что Арс меня заберёт…». Ну и так далее. Если бы я так не любила Луизу и не нуждалась в ней, то наверняка временно ограничила бы наше общение.
— Так, а что там Мишаня? — как часто бывает, сестра перескакивает с одной темы на другую, и я немного расслабляюсь. — Звонил тебе ещё раз?
— Нет. Кажется, он решил, что с такой пьяницей связываться не стоит.
Луиза картинно закатывает глаза.
— Слушай, тебе реально надо немного себя отпустить. Вечно ты по всякой ерунде паришься. Ну уснула на диване — и что? Все об этом давно забыли, а ты продолжаешь портить себе нервы. Вера Вовану весь салон шампанским залила и какого-то хера на глазах у толпы засосала — всем наплевать. Поржали денёк, и всё.
— Я вообще-то пошутила, — ворчу я.
И пусть я действительно пошутила, сестра права: я обожаю себя грызть. Не знаю, откуда во мне это. Наверное, потому что всю жизнь у меня был безукоризненный пример в лице моей мамы, в любых обстоятельствах остававшейся воплощением элегантности и женственности.
Сестра бросает озабоченный взгляд на экран своего телефона и машет рукой, привлекая внимание официанта.
— С Ралиной договорились сходить на выставку современной фотографии, — поясняет такую спешку. — Потом к её родителям поедем, наверное, в Сареево. Они мясо на гриле жарят, а мне так чего-то жирного и вредного съесть охота.
То, что в планах на вечер не значится Дани, не остаётся для меня незамеченным, но я решаю ни о чём не спрашивать. Только когда Луиза заговаривает о нём сама, я поддерживаю разговор. Для себя я выбрала такую тактику.
— Так, а ты на выходные в Одинцово приедешь? Я тебе прогул на прошлой неделе поставила.
Понятия не имею, с каким лицом я снова появлюсь в доме отчима, но всё равно киваю. Отношениями с сестрой и нашими спа-днями я дорожу и не хочу лишаться их из-за одномоментной глупости.
— Вот и отлично, — хмыкает Луиза, вкладывая в счёт тысячную купюру. — Мы похоже с тобой вдвоём только будем, так что устроим девичник с вином.
Решив, что делать вид, будто я ничего не замечаю, становится просто некрасиво, осторожно уточняю:
— А где будут остальные?
— Арс с отцом, скорее всего, в Питер улетят на выставку какую-то, а с Данилом мы жёстко поцапались, — сестра невесело усмехается. — Помиримся, может, к выходным конечно… Кто знает.
Я не нахожу сил спросить у неё, в чём причина их размолвки, и снова киваю, как заевший китайский болванчик. Конечно, они скоро помирятся, и мне нет смысла лезть с утешением и советами. А то, что Арсения не будет, — это прекрасная новость.
После того как сестра уходит, я быстро доедаю десерт и расплачиваюсь по счёту. Кофейня находится прямо в моём доме, и в последнее время я повадилась заходить сюда после работы: здесь вкусно и недорого.
Вернувшись в квартиру, сразу залезаю в ванну. Проникнувшись возложенной на меня миссией «не подвести», на работе я стараюсь выглядеть безукоризненно: с вечера готовлю себе одежду и с особой тщательностью слежу за макияжем и причёской. Чтобы не тратить час на сушку волос, голову мою с вечера.
Слова Луизы об их размолвке с Данилом снова и снова приходят на ум, но я не позволяю им надолго задержаться. Перебороть свою влюблённость мне просто необходимо, чтобы идти дальше. Пусть с Мишей у нас не случилось зажигательной химии, но с кем-нибудь ведь должно случиться?
После ванны завариваю себе чай и, вернувшись в гостиную, вместе с кружкой плюхаюсь на диван. В последнее время я пристрастилась к кабельному, где идёт новый сериал про врачей. Эпизоды с чудесным исцелением безнадёжных пациентов трогают меня до слёз. Наверное, потому что я представляю на их месте маму. Её, к сожалению, спасти не удалось. Тромб закупорил лёгочную артерию, и врачи ничего не успели сделать.
Выставляю нужную громкость на пульте и застываю, не донеся чашку до рта. Потому что в этот момент в дверь звонят. Я растерянно хлопаю глазами. Всего три человека знают, где я живу: Луиза, Радмила, которая позавчера оставалась у меня с ночевой, и Данил. Сестра сейчас находится на половине пути к выставке, Радмиле, судя по прямому эфиру в инстаграме, тоже не до меня.
Ноги наливаются свинцом, и переставлять их удаётся с трудом. Остановившись возле входной двери, я запахиваю халат плотнее и заглядываю в глазок. Свинец за секунду превращается в подтаявшее желе, подкашиваются колени. Синяя рубашка, короткая стрижка и нетерпеливый взгляд, устремлённый на меня через линзу. Это даже не Данил. Мой новый адрес откуда-то знает Арсений.
Глава 25
Первая и совершенно идиотская мысль: не открывать дверь. Бесшумно отступить назад, залезть с ногами на диван и отсидеться в тишине до тех пор, пока мой пугающий посетитель не уйдёт. Затаив дыхание, я повторно прикладываюсь к глазку. Нет, это не галлюцинация. Меня и Арсения разделяет какой-то жалкий метр, и, судя по тому, как он играет челюстью, его терпение на исходе.
Я резко оборачиваюсь и впиваюсь глазами в проём гостиной. Переодеться? Не успею, да и глупо будет. Затягиваю пояс халата так сильно, что начинают трещать рёбра, и прочёсываю пальцами влажные волосы, будто это поможет выглядеть не так по-домашнему уязвимо. Два поворота замка, маска невозмутимости на лице, которая, впрочем, моментально трескается, едва я открываю дверь. Синий взгляд пригвождает меня к полу, наполняя ярким осознанием того, что впервые после той злополучной ночи мы с Арсением снова наедине. Пару минут утром на кухне не в счёт — там меня спасло появление Дани.
— Привет, — я прочищаю горло, но голос всё равно звучит глухо и шершаво. Перевожу взгляд ниже и замечаю в его руках глянцевый бумажный пакет с логотипом мирового бренда.