— Аин, — Данил выбрасывает сигарету и топчет её ботинком, — то, что мы с Луизой расстались, ни к чему тебя не обязывает. Но вчера после твоих слов я впервые почувствовал, что у нас с тобой может сложиться. Они дали мне стимул решиться. Если тебя тянет ко мне так же, как и меня… Если мне не показалось, то мы должны попробовать.
Я оглушена настолько, что мой мозг не успевает обрабатывать звучащие слова. Данил и Луиза расстались. Сестра это приняла и даже благословила нас на отношения. Даня предлагает мне попробовать встречаться с ним.
Всё это так неожиданно, что я просто не могу в это поверить. Данил, в которого я влюблена с четырнадцати лет, может быть моим.
— А… как Пётр и твой отец… Они знают?
— Петру скажет Луиза, а с отцом… — Данил невесело усмехается, — мне придётся поговорить отдельно. У них с Авериным бизнес-проект крупный… Ты слышала, наверное.
Мне едва удаётся кивнуть. Шея будто одеревенела. Да, они строят завод синтетического каучука в Подмосковье. Отчим на последних ужинах в Одинцово часто о нём говорил.
— Он расстроится, наверное, — я смотрю на подбородок Данила и лишь потом осмеливаюсь заглянуть ему в глаза.
То, что я там вижу, меня поражает. Он выглядит совершенно растерянным. Если кому-то из нас двоих сейчас и нужна помощь, то скорее, ему.
— Наше с Лу расставание затрагивает многих людей, — хрипло говорит Данил и неожиданно берёт меня за руку. — Но я устал жить под прессом чужих ожиданий. Мы с ней не созданы друг для друга. Наверное, с самого начала не стоило портить нашу дружбу. Лу в отношениях нужно очень много, и в один прекрасный день я почувствовал себя выжатым.
Ладонь Данила опускается мне талию, и в следующее мгновение его щека прижимается к моей. Он меня обнимает. Я обнимаю его в ответ, потому что растеряна не меньше, чем он, и мне тоже нужно успокоение. От Дани слабо пахнет туалетной водой, сигаретным дымом и тяжёлой ночью. Этот запах совсем не похож на тот, что я украдкой втягивала всякий раз, когда он проходил мимо.
Данил глубоко вздыхает и прижимает меня к себе крепче. Его рот находится близко к моему плечу — там становится жарко.
— Всё к лучшему, — глухо роняет он.
Мы стоим так почти минуту, и Данил отстраняется первым. Его щека задевает мою, дыхание перетекает мне на подбородок.
— Приятно пахнешь, — звучит очень близко к коже, и в следующую секунду его губы касаются моих. Они немного шершавые и очень осторожные. Я чувствую себя парализованной. Наверное, это всё ещё шок. Данил расстался с Луизой и сейчас пытается меня целовать.
Воспрявший внутренний голос напоминает: «Это же Данил, мечта всей твоей жизни. Сам пришёл к тебе. Арсению наплевать, он сейчас уже наверняка садится в самолёт».
Повинуясь ему, я раздвигаю губы. Рот заполняет незнакомый сигаретный вкус. «Это же Данил, Данил», — продолжает напоминать голос.
Мне странно его целовать. Я привыкла к напористой жадности Арсения, выучила лишь его запах. Данил другой. Он всё делает иначе, и его вкус слишком отличается.
Я одёргиваю себя. Даже сейчас, во время самого долгожданного поцелуя, я думаю об Арсении. Обнимаю шею Данила крепче и стараюсь расслабиться. Он теперь свободен, а Арсению наплевать.
Но наслаждаться происходящим не получается. Звуки и свет не желают выключаться, как это бывало раньше. Солнце раздражает сомкнутые веки, а уши фиксируют все шумы: от чириканья птиц до шороха катящихся шин.
— Может, к тебе поднимемся? — тихо спрашивает Данил, отрываясь от моих губ.
Я открываю глаза, ощущая странное разочарование. Поцелуй получился пресным. От него ничего не трепетало, и в животе лишь чуточку стало теплее.
— Мы можем подняться, только… — я поднимаю глаза и вижу, что взгляд Данила сфокусирован не на мне. Он смотрит за меня.
Дурное предчувствие сжимает горло тисками и заставляет меня медленно повернуться. Невидимая ниточка внутри меня рвётся с тонким звенящим звуком, а тело за секунду немеет. Шорох шин, который так меня отвлекал, был звуком подъехавшей «Ауди». Арсений никуда не улетел, потому что он стоит в метре от нас и без сомнения видел всё.
— Арс…
Всё происходит так быстро, что я ничего не успеваю понять. Арсений вдруг оказывается совсем рядом, и я чувствую все оттенки его запаха: пряная туалетная вода, гель для душа, ярость. Слышится хрусткий звук, от которого мои нервы моментально взрываются паникой, а в следующую секунду Данил оседает на землю.
Мои зубы неконтролируемо стучат, в висках стучит металлическими молоточками: «Нет. Нет. Нет».
— Меня за что? — гневно и одновременно растерянно рявкает Данил. Он сидит на асфальте, промокая окровавленную губу кулаком.
Рубашка Арсения выбилась из-за пояса и выглядит так, словно вот-вот лопнет на груди, глаза на мертвенно-бледном лице кажутся почти чёрными.
— Ну не её же.
Он разворачивается и медленно бредёт к своей машине.
Ноги отказываются меня держать, и я пячусь назад до тех пор, пока бёдра не упираются в бампер «Ягуара». Молоточки стучат ещё громче и отчаяннее. «Он не взглянул. Арсений на меня даже не взглянул».
Глава 55
Данил отряхивает брюки и поднимается. Кровь продолжает струиться по его подбородку, несколько капель попали на рубашку. Кулак, которым он зажимал губу, тоже в крови. Арсений ударил его сильно.
«Ауди» скрылась из вида, а мои зубы никак не перестанут отбивать чечётку. Ощущение, что только что произошло непоправимое, запускает в меня свои споры, но до конца осознать весь ужас случившегося пока не получается. Мне ведь нужно помочь Данилу.
— Надо промыть рану, — сиплю я, глядя на его окрашенные в бордовый пальцы. — Пойдём.
Машинально переставляя ноги, я иду к подъезду. Данил следует за мной. Я берусь за дверную ручку и, застыв, жмурю глаза. Контраст белого и чёрного никуда не исчезает. Побелевшее лицо Арсения будто выгравировано на моих зрачках. Он никуда не улетел. Приехал ко мне.
Прямо, поворот налево. Нажать кнопку лифта.
— Теперь, по крайней мере, ясно, что Арс в курсе нашего разрыва с Луизой, — с невесёлой усмешкой произносит Данил, когда двери с характерным жужжанием съезжаются. И тут же добавляет совсем беззлобно: — И всё равно он охренел, блядь. Это только наше с ней дело.
Я не могу ответить ничего вразумительного, потому что усиливающееся нытьё в груди подсказывает: Арсений ударил Данила не поэтому. Он не полетел в Екатеринбург, чтобы приехать ко мне.
— Эй, — Данил ловит меня за руку, когда я лезу в карман штанов за ключами. Его глаза смотрят встревоженно. — Ты испугалась, да?
Я качаю головой, потому что не могу ничего произнести. Почему я поднимаюсь домой, вместо того чтобы поехать за Арсением и всё ему объяснить? Ну да. Потому что Данилу нужно промыть рану.
— Жаль, что всё произошло на твоих глазах, — продолжает он ободряюще. — Мы с Арсом разберёмся — не маленькие.
Теперь я киваю и, развернувшись, вставляю в личинку ключ.
Оглушённость постепенно проходит, отчего реальность начинает восприниматься с удвоенной яркостью. Тишина в квартире давит на уши, знакомая обстановка кажется раздражающе-враждебной, свет, бьющий в окна, заставляет глаза слезиться. Внутри меня зреет непонятная пугающая пустота. Это странно, ведь рядом со мной находится Данил.
— Тебе нужно умыть лицо, — тихо распоряжаюсь я. — Я пока аптечку найду.
На слабых ногах я бреду в спальню, забираю с туалетного столика ватные диски и хлоргексидин. Эхо голосов не смолкает, превращаясь в мучительную какофонию. «Мне нужно к нему. Скорее. Скорее. Найти и всё объяснить».
Заслышав мои шаги, Данил выключает воду и оборачивается. Крови на его лице больше нет, лишь на губе темнеет ссадина.
— Садись, — я указываю глазами на край ванны. Данил меня слушается, даже разводит колени, позволяя мне встать между ними. От его дыхания и одежды всё ещё пахнет сигаретами.
Я промокаю его губу диском, смоченным в антисептике, и он моментально окрашивается тёмным. Арсений ехал ко мне, чтобы поговорить? Получается, он простил мне пощёчину?
— Больно? — спрашиваю я у Дани, потому что так будет вежливо.
— Нет, — его голос звучит очень тихо и осипше. — Уже хорошо.
Я столбенею, потому что в тот же момент его ладони вдруг ложатся мне на бёдра и осторожно сжимают. Поднимаю взгляд чуточку выше — глаза Данила сфокусированы на мне. Мерцают чернотой.
— Ты приятно пахнешь.
«Спасибо», — это всё, что я могу из себя выдавить. Данил сильнее притягивает меня к себе, и, чтобы не упасть, я упираюсь ладонями ему в плечи.
— Не думай о том, что произошло, ладно? Мы с Арсом разберёмся.
Теперь я смотрю на его шею. Потому что Данил встал. Его ладони всё ещё покоятся на моих бёдрах, а мои руки — что странно — всё ещё лежат на его плечах. Я вновь чувствую касание его губ. На них горьковатый вкус антисептика.
Я его не отталкиваю. Закрываю глаза и даю своей многолетней мечте ещё один шанс. Поцелуй выходит солоновато-металлическим, с привкусом никотина. Данил умело целуется, но моё тело будто онемело. Я не чувствую ничего, кроме желания отшагнуть назад и безвольно осесть на пол.
— Аин… — ладонь Дани скользит вверх, трогает кожу позвоночника под моей толстовкой. — Ты пахнешь так… Такая нежная…
Я чувствую его эрекцию, слышу, как сбивается его дыхание. Данил меня хочет. И он предложил мне попробовать встречаться.
— Не надо… — я перехватываю его руку у себя за спиной и отстраняюсь. В глазах зудит, и голоса издевательски вопят: «Это не то, всё не то!»
Зачем он? Неужели не чувствует, что я совершенно раздавлена?
— Прости… — глаза Данила обшаривают моё лицо. — Я всё понимаю. Что не вовремя, просто… Аин, — его голос становится тише, — если ты девственница, я могу подождать.
В любой другой момент я бы густо залилась краской, а сейчас неожиданно для себя начинаю смеяться. Смех выходит злым, истеричным.
— Для тебя я тоже картинка, да?
Брови Данила съезжаются в переносице.