Тут она умолкла, бровки ее резко вскинулись вверх, она качнулась и от неожиданности выронила зонтик. Дело в том, что кто-то опять неожиданно заплакал внутри коробки с алым атласным бантом, и в этот раз сильнее прежнего.
Кукла вскочила, заметалась, от быстрых движений опять зазвенел фарфор. Хотя кукла Бордо и представляла собой образ маленькой девочки, ее движения выдавали возраст и старческие повадки, поэтому выглядела она немного неуклюже.
Она вновь приблизилась к коробке, положила свои великолепные фарфоровые ручки на крышку и благожелательно стала постукивать и успокаивать, обещая, что скоро придет хозяйка квартиры и неизвестная гостья сразу же осознает глубину своего счастья и того, в какие хорошие руки она попала.
Плач прекратился. Этот успех кукла Бордо решила развить, немного рассказав о предстоящей жизни. Рассказала о том, что здесь живет одинокая женщина, которая всем своим большим сердцем любит кукол во всех проявлениях кукольной жизни, за что кукольные подруги отвечают ей большой взаимностью. И о том, что у хозяйки совсем нет детей, но зато очень много друзей и гостей, потому что сердце у их дорогой хозяйки золотое, любящее. И что она одаривает своим вниманием любого человека, куклу, любой предмет, и поэтому ее кто-то очень давно прозвал Хапиленой.
Кукла Бордо увлеклась своим рассказом, и видно было, как он красиво плетется в косички и раскладывается по полочкам – не раз, похоже, ей приходилось рассказывать эту историю. И фарфоровые пальчики во время повествования стучали друг о друга, словно подтверждая и придавая значимость и важность каждой подробности.
– Совсем-совсем нет детей? – вдруг спросил девчачий голос из коробки.
Нарисованные брови Бордо поползли вверх, а линия губ – в стороны, в улыбку.
– Совсем.
– И она их никогда не хотела? – продолжал расспрашивать тонкий голосок.
– Когда-то Хапилена хотела все. Но так уж получилось, что не вышло. Почему? То нам неведомо. Это надо спросить Хранителя Волшебного леса или Королеву Желаний. Но Хапилена никогда не теряла надежды. Некоторых годы одиночества делают печальными и мрачными, иные и вовсе засыхают, превращаясь в сухарей: сверху – человек, внутри – картонка. Но это не про нашу Хапилену. Конечно, было нелегко, но она никогда не отчаивалась. Это ее талант: она сама никогда не сдается и другим не позволяет. Поэтому все мы здесь, – и Бордо обвела белой фарфоровой ручкой стены и серванты, полные кукол.
Разноцветные пары глаз одновременно заморгали, фарфоровые и текстильные головки, соглашаясь с последним утверждением, закивали так, что от кудрей поднялся ветерок в комнате; елочные игрушки качнулись, а некоторые даже стукнулись друг о друга, словно бокалы с шампанским. Дети прыснули от смеха, в комнате раздалось хихиканье.
Так как тот, кто сидел в коробке, все это необычное зрелище не видел, а малышковое хихиканье сотни кукол больше походило на карликовые смешки и злое улюлюканье, снова раздался жалкий плач.
– Тихо, тихо, тихо. Спокойно, – миролюбиво развела руками Бордо, призывая к порядку кукол. Те дружно кивали и успокаивались.
– Слушай, малыш, тебя ведь, верно, подарили ей на Новый год и ты, скорее всего, совсем не знаешь, что сегодня – самый сказочный и волшебный день в году, когда исполняются все желания? – Бордо слегка наклонила голову к коробке, прислушиваясь. «Ага, зацепило, – рассмеялась она про себя. – Малыши все обожают сказочки».
Плач прекратился. Внутри коробки явно ждали продолжения.
– Ну, разве ты не знаешь, дорогуша, про Волшебный лес и Волшебный город желаний? Про Хранителя и про Королеву? Про удивительные приключения куклы, которая стала человеком?
В коробке что-то шелохнулось, бант качнулся, и нежные тонкие фарфоровые пальчики с подвижными суставами высунулись в прорезь.
«Это необычная кукла, – подумала Бордо. – Наверное, авторская. Новый фарфор. Сейчас мода на уникальность и новые материалы. Интересно было бы на нее посмотреть».
По комнате разнеслось тихое перешептывание.
– А разве есть куклы, которые хотят стать человеком? – спросили тонкие детские фарфоровые пальчики, нервно повисшие в воздухе в ожидании ответа.
Бордо задумалась. Как-то она никогда не задавалась таким вопросом. Стареет, видимо.
– Ну, не то чтобы стать… Просто есть такая возможность. Точнее… Ну как бы… Не все это могут, и, собственно, не все этого хотят, но есть такая вероятность… Собственно, и вероятность-то одна на миллион, да и перепроверить надо бы эту информацию… А еще в Лес надо идти и разговаривать с Королевой… А вдруг она разгневается, как это часто бывает… – залепетала невнятно Бордо.
– Жизнь людей такая грустная и сложная. И такая непонятная. Я думала, это люди хотят стать куклами…
Выражение лица Бордо стало растерянным, она неуклюже склонила голову набок в задумчивости. Некоторые куклы тоже закатили глаза, отчего у многих повылазили старые механизмы и резинки.
– Я бы не хотела быть человеком. Я – кукла, и людям нравлюсь такой, какая есть. Они любят и восхищаются мной просто так. А вот самим людям надо постоянно что-то доказывать и делать друг для друга, чтобы понравиться. Это слишком сложно.
Бордо посмотрела на коробку внимательно; правда, пришлось при этом помочь одному глазу вернуться из положения вверх. К сожалению, быть антиквариатом – это тоже работка.
– В любом случае, такой шанс выпадает один на миллион. Из известных мне – это история Долли, других и не припомню. Да и сколько страданий надо вынести, чтобы понять, кто ты. Однако же наша Хапилена уже какой десяток лет подряд старается, не теряя надежды, и вот со всех концов света ей все дарят и дарят кукол. И пока безрезультатно. Говорят, – вдруг понизила свой скрипучий малышковый голосок Бордо, – надо попасть в Волшебный лес и обратиться к Королеве Желаний. Если твое желание чистое и верное, она исполнит его и одарит тебя всеми благами, какие пожелаешь. Ну а если нет, останется от тебя один хлястик, как говорят у нас. Это все так индивидуально… – старчески проныла Бордо в конце.
– Королева Желаний?
– Да, совсем недавно Королева вернулась. Сейчас весь кукольный свет только о том и болтает, – радостно покачала головой Бордо.
Белые тонкие пальчики постукивали по краю коробки в нерешительности: продолжать расспросы или нет. Если бы только было удобно и возможно, обладательница этих тонких пальчиков выпрыгнула бы из коробки, уселась к старой фарфоровой кукле на колени и задала свои миллионы вопросов.
– Да я смотрю, ты совсем новенькая. Ты с какой фабрики?
– Меня сделали на заказ. Я не с фабрики, – важно сказала кукла.
– А вот была б с фабрики, знала бы всю эту кухню с желаниями вдоль и поперек. Такое знает каждая уважающая себя кукла, – фыркнула обидевшаяся Бордо.
– Бабушка, не обижайтесь, продолжайте про желания, – жалобно попросила кукла из коробки.
– Бабушка? Где бабушка? – стала оборачиваться Бордо по сторонам. – Я бабушка?
– Ты бабушка, – послышался смех-писк по сторонам.
– Боже, первый раз в жизни назвали бабушкой!
Бордо слезла со стула и направилась к зеркалу. Бабушка?! В отражении она увидела розовые фарфоровые пухлые щечки, покрытые вот уже двухсотлетним румянцем, удивительно живые стеклянные глаза, смотревшие ясно и выразительно. Быть может, ресницы чуть помялись и облупилась кое-где краска, ну так проживи двести лет… Покрутилась-покружилась перед зеркалом и под всеобщий карликовый смех тоже рассмеялась:
– Ну, молодежь! Ну, сорванцы! Бабушка! Вот придумали!
В зеркале отражалось веселое фарфоровое девичье лицо, и действительно зоркий наблюдатель нашел бы его скорее взрослым, чем детским.
– Ну, бабушка так бабушка, – деловито поправила белокурые локоны Бордо и направилась к столу с коробкой.
Куклы – поразительные существа. У них долгая, но бесхитростная и незамысловатая память. Видят во всем скорее хорошее, чем плохое. Поэтому даже из коробки под общий хохот доносилось тихое хихиканье. Вот и малыш с тонкими фарфоровыми пальчиками смеялся.
– Бабушка – это хорошо! – заметила Бордо.
– Бабушка, расскажи еще, – просили дети.
– Да ну, это все сказки, – махнула старушка рукой. – Я живу двести лет. С тех пор как пропала Королева и Хранитель Волшебного леса перестал заботиться о нем и его жителях, начались мрачные и грустные времена. Люди и куклы изменились,, с тех пор как потерялись Долли и Молли. Все перемешалось. Черное стало белым, белое стало серым. Э-э-эх, – по-старушечьи поохала Бабушка. – Черные и светлые желания перемешались, и никто уже не знал, верно ли его желание и достойно ли оно исполнения. Хранитель тоже мог исполнять желания, и кто его встречал – просил о чем-то, но желания все больше становились корыстными, и от потери Королевы он ушел в туман, и с тех пор его никто не видел.
– А почему Королева пропала?
– Она сама ушла из Леса, разделившись на две равные половинки. Вообще тут такая длинная история… Отношения между супругами – это такие дебри, дети. Кто кого обидел, за что и почему – сам черт ногу сломит!.. – начала было Бордо, но тут часы с кукушкой пробили девять вечера. Скоро должна была прийти с работы Хапилена. Даже 31 декабря она работала.
– Ну расскажи еще, бабушка, – упрашивали малыши.
– Теряюсь, какую сказку рассказать, дети. Вот придет Хапилена и уж точно расскажет новую, которую никто не знает. Хапилена знает все сказки на свете. Скажу только, что Королева вернулась, и это чудо! Черная часть ее души, запрятанная в старой кукле, нашла свою вторую, светлую половинку, запрятанную в человеке. Молли и Долли отныне снова вместе. Это первый Новый год, когда любая кукла может вновь попросить о чуде. И, как я говорила, если это желание настоящее – Королева исполнит его.
Дверь щелкнула, забренчали ключи, и в квартиру вошла женщина, укутанная в коричневое пальто, с огромным количеством подарочных пакетов и кульков и с целым снеговиком на голове. Она усердно стряхнула с себя снег, отчего комната наполнилась холодом, снежинками и каким-то морозным праздничным настроением. Раздевшись, первым делом хозяйка включила огни новогодней елки, свет и лампы, отчего и вовсе наступил настоящий праздник в этой обычной московской квартире.