Вот что советовал мне разум.
Но сердце было не согласно.
Я не мог на такое решиться. Пока не мог. Я пытался найти убедительные причины, чтобы в это поверить, но не находил.
Хлоя попыталась мне дозвониться, но я не подходил к телефону. Она оставила мне сообщение: она придет к Жошу после обеда. Они ждали меня, чтобы я рассказал им, как прошел вечер.
Часа в три я решился все же зайти к ним. Все равно мне никак не уклониться от их заботы. Едва я приблизился к двери Жоша, как услышал взрывы смеха и голоса. Хлоя с Жошем, кажется, веселились как безумные. Я не захотел навязывать им свое настроение и повернул назад.
Спустя довольно много времени они все же постучали ко мне. Я открыл им, с их лиц еще не стерлось веселье.
— Что ты здесь окопался, Ланкри? — спросила меня Хлоя. Ты не отвечал на наши звонки. Ну давай, рассказывай!
Я пожал плечами.
— Ладно, и так видно, что все прошло иначе, чем тебе хотелось бы.
— Она поняла мои намерения и явно дала мне понять, что мне не на что надеяться.
— Прямо настолько категорично?
— Да. Она сказала, что предпочла бы, чтобы мы остались друзьями.
— Не теряй надежды: женщины — сложные создания, Иона.
— Я знал, что ты мне это скажешь. Слушайте, мне неохота больше говорить об этом.
Они все же попытались привести мне массу утешительных доводов, а потом, когда иссякли аргументы и увял энтузиазм, решили сменить тему.
— А есть какие-нибудь новости о сумасшедшем, который присылает тебе деньги? — спросила Хлоя.
— Я написал письмо в почтовое отделение, название которого было на переводе. А кроме этого, ничего.
— А что ты написал в письме?
— Что я не понимаю, чего он от меня хочет. Что мне не нравятся его методы, и что я требую, чтобы он прекратил все попытки в этом духе. И я еще написал, что обязательно верну ему деньги, которые он заплатил домохозяину, и пригрозил написать жалобу.
— Ладно, если больше ничего в таком духе не произойдет, значит, ты был убедителен.
— Что касается меня, — вмешался Жош, — все мои попытки оказались безуспешными. Но я еще попробую.
Потом беседа съехала на более невинные темы. И меня удивило, как они время от времени обмениваются многозначительными взглядами. И тогда я понял, что любовь, если уж меня обошла, остановилась где-то рядом.
Когда Эльза вернулась — часам к двум ночи, — я еще не спала. Но мне неохота было подвергаться допросу, и я притворилась, что сплю.
— Да не может быть, что ты спишь! — уличила меня она. — Если все прошло нормально, ты еще должна быть вся в мыслях об этом вечере. Если все было плохо, ты сейчас лежишь и терзаешься. Давай вставай!
Она приготовила травяной чай, принесла его мне в постель, села рядом со мной и начала снимать макияж. Потом перевела взгляд на мое лицо и застыла в ужасе.
— Черт! Все плохо!
— Нет… Ну, в общем…
— Так что не получилось? Кто из вас струсил?
— Ничего. Все. Я струсила.
Она с силой выдохнула, положила ватку, и на меня уставились два черных размазанных круга туши.
— Рассказывай.
Я все ей выложила: про ресторан, про наш разговор.
— Дружбу? Ты опять заговорила про дружбу? Слушай, ты недавно превратилась в полную идиотку или я до сих пор этого просто не замечала?
— Я потеряла почву под ногами, меня понесло. Была слишком увлечена, слишком…
— Слишком тупа. Не ищи, лучше слова не найдешь. И как он отреагировал?
— Я его разочаровала. Он даже не пытался это скрыть.
— Ну, ты меня просто удивляешь! Вы увидитесь снова?
— Он не предложил встретиться еще раз.
— Значит, позвонишь ему сама. И все начнешь с нуля.
— Я не знаю. Мне нужно понять, на каком я свете.
— На каком ты свете? Я тебе и так это скажу: ты в полной пустоте, в самой серединке. Ты одинока, живешь как монашка в миру, и собираешься сейчас испортить счастье всей своей жизни.
— Не преувеличивай, пожалуйста. Кто тебе сказал, что этот парень — счастье всей моей жизни?
— Я. Потому что я тебя знаю. Потому что я очень давно не видела, как ты в чем-то сомневаешься, а еще мне кажется, что этот парень — прямо твой идеал.
— Мой идеал… Любишь ты красивые слова!
— Каким он тебе кажется? Только честно?
— Он славный парень. Принципиальный, мечтательный, доброжелательный…
— Умный?
— Очень.
— Красивый?
— Весьма.
— Славный, принципиальный, мечтательный, доброжелательный, умный и красивый… У тебя есть какое-то еще определение идеального парня, а?
— Главное, он какой-то трогательный.
— Да, он тронул тебя, достал за твоими семью засовами, которыми ты забаррикадировалась. Я уж совсем было разуверилась, что когда-нибудь увижу, как ты сходишь с ума от какого-то мужчины. И в тот момент, когда это наконец произошло, ты ему предлагаешь игру «останемся друзьями»?
— Мне нужно время. Все происходит слишком быстро. Мне необходимо, чтобы он приближался ко мне помедленнее, не давил на меня. Мне нужно разобраться в своих чувствах. Не хочу бездумно, очертя голову бросаться в это приключение, как несчастная жертва бросается в океан, потому что его огромность пугает ее. Я уже много раз так делала, и каждый раз волны выбрасывали меня на скалы и я разбивалась.
Она расхохоталась.
— Это к чему, весь твой монолог? Фразы прямо целиком вынуты из дамского романа! Ты меня огорчаешь. Ты всегда искала человека, который сумеет тебя понять, выслушать, который увидит тебя такой, как ты есть. Но как только ты его находишь, ты впадаешь в идиотскую рефлексию, зачем да почему, а что же я чувствую, а что же он чувствует!
— Ну все потому, что не уверена, тот ли это человек, которого я жду! — вспылила я. — Если я загорюсь, а через некоторое время история закончится так же, как и предыдущие, я уже никогда не оправлюсь.
— И отсюда твоя феерическая идея предложить ему остаться друзьями! Гениально. Ты можешь держаться на расстоянии, заставить его потерпеть, изучить его со всех сторон, не спеша разрулить ситуацию.
— Я знаю… Конечно, ты права, — жалобно проговорила я. — Но его уверенность пугает меня. Его взгляд… У него такой глубокий взгляд! Я чувствую в нем решимость идти до конца. Словно он на меня поставил. Это пугает меня, Эльза. Но я, конечно, все уже испортила.
Увидев, до какой степени я расстроена, Эльза смягчилась.
— Ладно, меньше страсти. Никакой трагедии не произошло. Не все еще потеряно. Мы пока в самом начале всей истории. Ты позвонишь ему, договорились?
— А что я ему скажу? Мне не за что извиняться. Мы же не ссорились, ничего особенного не произошло.
— Ты можешь просто найти повод, чтобы выйти с ним на связь, вы поговорите, а дальше все зависит от тебя.
Я кивнула. Такая перспектива оставляла мне хоть какую-то надежду. Вытянувшись под одеялом, в спасительной темноте моей комнаты я хотела вновь все обдумать и оценить.
Что ты чувствуешь к нему? Любовь? Нет, это невозможно. Не так быстро. Это просто интерес. Да, интерес и любопытство. И еще тебе льстит та важная роль, которую ты играешь в его жизни. Тебе нравишься ты сама, какой он тебя видит. Тебе нравится его смущение, его сомнения, которые позволяют тебе думать, что ты настолько важна для него, что он робеет перед тобой. Тебе нравится уважение, которое проявляется в его манере тебя слушать.
Но речь идет не только обо мне, о том, как он меня воспринимает. Но ведь имело значение еще то, что я знала о нем: то, что он рассказал мне о своей юности, его отношение к любви, его жизненные принципы. И было нечто еще, чему пока не нашлось названия, что сдерживалось его скромностью и незрелостью наших отношений, но я угадывала это нечто в его молчании, в его жизненных устоях.
И я ничего подобного раньше не ощущала.
Мсье Гилель попытался убедить меня, что все хорошо.
— Нужно просто дать ей время, — посоветовал он.
— Нет, все пропало.
— Что за пораженческие настроения! Ты что, позволишь одной маленькой фразе уничтожить твою большую любовь? Оцени ситуацию в целом, проанализируй факты в их массе! Несколько дней назад ты молился, чтобы увидеть ее еще раз и познакомиться с ней. Небо услышало твои молитвы. Молись теперь, чтобы она сложила оружие, скинула с себя этот панцирь, который, как она считает, бережет ее и хранит, и отдалась на волю своих чувств. Потому как, сам ведь видишь, проблема именно в этом. Она не доверяет мужчинам — значит, ты предоставляешь для нее угрозу. Уговаривая тебя стать ее другом, она пытается уничтожить эту опасность и убедить себя, что верна своим глупейшим принципам. В общем, я понимаю, что для тебя это может быть огорчительно, что это тебя обескураживает. Но нужно посмотреть на вещи иначе. Как троянский конь, ты вошел в самую сердцевину ее жизни. Ты можешь смотреть на нее, сколько захочешь, изучать ее, стараться понять. И когда момент подойдет, ты выйдешь из укрытия и завоюешь ее.
— У вас на все есть ответ! — воскликнул я. — Вас послушать, так все проще некуда.
— Потому что не все еще потеряно! У тебя есть возможность изменить ситуацию. Все в твоей власти, Иона! Но действительно, много проще опустить руки, бросить оружие, страдать и ныть.
— Но есть же непреложная истина! Она все сама мне сказала, сама подтвердила, что отказывается от любви!
— Она сказала тебе то, что сочла нужным сказать в данный момент, в данных обстоятельствах. А остальное ты сам додумал. Но, что бы это ни было, вовсе не это называется истиной. Истина — бриллиант. А ты видишь только одну грань этого бриллианта и все равно ищешь там какой-то изъян, недостаток, который уменьшит его ценность. А я поворачиваю бриллиант и одну за другой разглядываю его грани, и в каждой вижу свой особенный свет. И до истины можно добраться, только увидев картину в целом.
— Красивый образ.
— Да, я им вполне доволен, — согласился он, насупив брови.
— Но что же мне делать? Продолжать встречаться с ней… как друг? Отбросить все, что она мне сказала, и стараться добиться ее любви?