рискуя попасть под бомбёжку, напороться на мину или быть потопленным немецкой подводной лодкой.
Прибыв в Нью-Йорк, ослепивший огнями рекламы после Европы, погружённой во мрак войны, Онассис занял шикарные пятикомнатные апартаменты на 38-м этаже отеля «Ритц Тауэрс» и устроил приём. Во многом благодаря Полю Гетти на приёме присутствовали богатейшие люди Нью-Йорка — так называемого «Большого яблока» — политики, крупные бизнесмены, успешные деятели искусства, в том числе Фрэнк Синатра со своей крохотной дочерью Нэнси, а также главы мафиозных семей, присматривавшихся к удачливому греку или уже сотрудничавших с ним.
Удостоила своим присутствием приём и Грета Гарбо, явившаяся перед публикой в сногсшибательном вечернем наряде с умопомрачительной диадемой. На другое утро газеты пестрели аншлагами по поводу того, что греческий нувориш сделал предложение «Прекрасному Сфинксу» (Грета тогда после перерыва снималась в фильме «Двуликая женщина») и преподнёс уже свадебный подарок — греческую диадему стоимостью 100 тысяч долларов. Будто в подтверждение слухов Онассис вскоре перебрался с 38-го этажа «Ритц Тауэрс» на 19-й, где разместился рядом (через дверь) с апартаментами Греты Гарбо.
Онассис вновь вернулся к табачному бизнесу в Буэнос-Айресе. Он вообще отличался тем, что почти никогда не бросал начатого, лишь в зависимости от конъюнктуры мирового рынка и политической обстановки перемещал «центр тяжести» приложения своих усилий и воли. Теперь война обрубила поставки сырья из Старого Света. Онассис летал в Рио-де-Жанейро, в Гавану, которую очень любил за её весёлый нрав. В 1940-х годах столица Кубы была абсолютным рекордсменом по количеству ресторанов, игорных домов, борделей…
В 1980-х годах Роландо Бетанкур, политический обозреватель главной кубинской партийной газеты «Гранма», мой соавтор по документальному фильму о Кубе, уверял, что Онассис был совладельцем нескольких известных гаванских казино, отелей, увеселительных заведений, внедрил парижскую моду на sex-show и life-show, пользовавшихся безумной популярностью у туристов. Но благодаря известной кубинской ясновидящей Терезе, предсказавшей ему крах всемирного борделя, в конце 1950-х, незадолго до революции, успел выгодно всё продать итальянской и еврейской мафии, которая, разумеется, «попала на деньги».
В Нью-Йорке Онассис подружился с давними поклонниками Греты Гарбо — знаменитым продюсером-миллионером Отто Премингером, аргентинским табачным магнатом Артуро Пассманом, банкиром, от которого зависел «весь Уоллстрит», Эрнесто Торнквистом, мультимиллионером Альберто Додеро… Все они были старше и богаче Аристотеля, но нашли его «забавным и славным парнем». Тем более что за него ходатайствовала сама великая Грета.
Совместно с Пассманом и старым знакомцем Гаоной Онассис наладил производство сигарет, сигарилл и сигар из бразильского и кубинского табака. И, кроме всего прочего, стал одним из основных поставщиков табачных изделий для Третьего рейха (за годы войны он поставил немцам и их союзникам миллионы сигарет, не исключено, что их курили на Курской дуге, в окопах Сталинграда, в Кёнигсберге, бункере Гитлера, да и наши солдаты, возможно, затягивались трофейными).
Испокон веков состояния сколачиваются на войнах — это аксиома. Одна из популярнейших в мире компьютерных игр — «Герои войны и денег». На войне так или иначе зарабатывали и римлянин Марк Лициний Красе, и византиец Василий II, и Рокфеллер, и Карнеги, и Вандербильт, и Форд, и династия Ротшильдов…
Что до нашего героя, то в 1930–1960-х годах не было ни одной войны, ни сколько-нибудь заметного вооружённого конфликта, в которых бы Онассис так или иначе не участвовал, поставляя противникам, то есть противостоящим сторонам, оружие, горючее, продовольствие, табачные изделия (как мы уже отмечали)…
Для Аристотеля Онассиса, в совершенстве овладевшего искусством богатеть на войнах, слова «англо-франко-израильская война против Египта» (1956 год), «присутствие США в Индокитае», «война во Вьетнаме» (с 1964 года), «война Израиля с арабскими странами» (июнь 1967 года) звучали как музыка.
Когда в 1950-е годы в США вскрылась его афера с военными судами типа «Либерти» и «Т-2», прокуроры были ошарашены и потрясены масштабами подкупа Онассисом высших должностных лиц, сенаторов и конгрессменов этой страны (он едва ли не открыто «мотивировал» политиков сотнями тысяч долларов, которые те без зазрения совести принимали).
За время Второй мировой войны, напомним, Онассис не потерял, в отличие от других греческих судовладельцев — уникальный случай (но нашу, как говорится, версию мы непременно скоро приведём), — ни одного танкера, ни одного матроса. Позже выяснилось, что его танкеры фрахтовали и японцы, и итальянцы, и немцы, и американцы, и англичане… К концу войны его состояние выросло, по одним данным, до 30 миллионов долларов, по другим — до семидесяти (в сегодняшних измерениях — по крайней мере, в десять раз больше).
В то время как в Европе гибли миллионы людей на полях сражений, в блокадах, концентрационных лагерях и корабли Аристотеля исправно снабжали воюющие стороны необходимым для самой античеловечной в истории человечества бойни, а счета в банках ежедневно пополнялись, друг Онассиса, греческий консул в Сан-Франциско Коста Гратсос «пристрастил» его к западному побережью Соединённых Штатов, к Калифорнии.
Онассис обосновался в Беверли-Хиллз, поселившись на шикарной вилле рядом со звёздами Голливуда, и они с Костой «исследовали возможности», «проводили пробы» — наш герой впервые выступил в роли продюсера (благо расценки на производство голливудского киноширпотреба были для него смешные), и эта роль ему подошла.
Чего только не выдумывали друзья-эллины! Комбинации, описанные в книгах Маркиза де Сада, Альфреда де Мюссе или Генри Миллера, кажутся невинными забавами по сравнению с теми оргиями, которые организовывали Коста и Аристо, возвращаясь с китового промысла!
(Гратсос предложил Онассису новый выгодный бизнес — производство спермацетового масла, это специфическое масло китового жира пользовалось высоким спросом, его применяли, в частности, для смазки ружейных механизмов, а адренокортикотропный гормон, добываемый из гипофиза синего кита, — прекрасный афродизиак, и друзья купили небольшую китобойную флотилию.)
С какими только знаменитостями не связывали имя Онассиса — и с Полетт Годар, и с Симоной Симон, и с Вероникой Лейк, и с бразильской певицей и танцовщицей Мирандой Кармен…
Он, низкорослый, далеко не красавец, рано начавший седеть, не выдерживал сравнения с голливудскими красавцами, однако ему ничего не стоило отбить у них любую. «Не думайте, что я такой высокий, — шутил Аристотель. — Просто я сижу на бумажнике».
Позднее Коста Гратсос писал в мемуарах: «Там были звёздочки, полузвёзды и уже состоявшиеся звёзды без конца и края. Выбирать было из кого, и мы выбирали, сколько хватало сил».
Сам Аристотель Онассис, вспоминая голливудские приключения, говорил, что им недоставало романтики.
Однако главным «трофеем» мировой войны для Онассиса стало ангельское четырнадцатилетнее создание. 17 апреля 1943 года благодаря Грете Гарбо он познакомился с Тиной Ливанос — младшей дочерью «крёстного отца» морского бизнеса Греции, судовладельца-мультимиллионера Ставроса Ливаноса.
Ливанос родился на острове Хиос в потомственной семье моряков. Хиос — один из крупнейших центров эгейской культуры, древнегреческой литературы и искусства, где, как уверяют хиосцы, родился Гомер, где был первый в истории Эллады рынок рабов и откуда вывозили лучшие в Греции вино, мастику, мрамор, смокву… Кому этот остров только не принадлежал! И карийцам, и ионийцам, и грекам, и Римской империи, и Византийской империи, и Никейской империи, и Венецианской республике, и Генуэзской республике, и Османской империи…
В 1822 году произошла так называемая хиосская резня — месть турок за то, что островитяне поддержали борцов за независимость Греции. Из 155 тысяч жителей острова уцелело меньше двух тысяч. Остальные были либо вырезаны, либо проданы в рабство, либо оказались в изгнании, образовав хиосские диаспоры в Германии, Великобритании, Австралии, США. В 1922–1923 годах Хиос стал перевалочным пунктом для сотен тысяч греческих беженцев из Малой Азии, в частности, из Каппадокии, Смирны и Эфеса, но лишь незначительная часть их осталась на острове. Благодаря влиянию хиосской диаспоры некоторые фамильные греческие династии с Хиоса стали известны как владельцы морских судов.
Ставросу Ливаносу пришлось всё начинать сначала, практически с нуля, чтобы продолжить семейное дело (у отца почти всё нажитое непосильным трудом, притом в буквальном смысле слова, отобрали турки). К тридцати шести годам у Ливаноса были лишь парусник, на котором он возил (нередко сам в качестве шкипера) любителей морских прогулок вдоль берегов Англии, да несколько старых маломерных грузовых пароходов, штопаных-перештопаных, как говорила его красавица-супруга Ариетта. Обосновались они в небогатом районе Лондона, ниже уровня среднего класса, на всём экономя. Но буквально за три года каким-то чудодейственным образом Ливанос, построив на британской верфи свой первый нефтеналивной танкер и выразившись в том смысле, что корабли должны размножаться, как кролики, стал владельцем семи судов (большинством из них завладев по суду) и отцом двух дочерей.
Поговаривали, что основу своей империи он заложил ещё совсем молодым человеком, во время Первой мировой войны, но для приумножения капитала выжидал благоприятных условий, которые предоставила ему Великая депрессия. Он добился своего: открывал офисы, покупал недвижимость по всему миру, его жена имела дворецкого, личного шофёра, повара, многочисленную прислугу, его дочери учились в самых престижных учебных заведениях Британии, их семью принимали на высшем уровне самые высокопоставленные аристократы (хотя он долго ещё носил старомодные костюмы и курил дешёвые греческие сигареты «Этнос»)…
О том, каким образом Ставросу Ливаносу удалось столь стремительно разбогатеть и праведным ли путём, история всё же умалчивает. Красноречивая деталь. Даже пожимая кому-то руку, Ливанос никогда не смотрел ему в глаза. Лишь Онассис, задержав в своей руке грубую мозолистую руку профессионального гребца, вынудил Ставроса посмотреть себе в глаза… И, смеем предположить, многое в них увидел… (Забегая вперёд заметим, что кончил Ливанос плохо: сошёл с ума.)