Они все были твари, все пятеро. Смерть Джеймса Каски это доказывает. Им вообще нельзя было доверять. Я говорю это уже много лет. С тех пор, как мне довелось впервые увидеть их.
Или нет. Не так. Прошу прощения. Через несколько месяцев после моей с ними встречи. После того, как Каллум сделал большую глупость. Когда эта бомба замедленного действия уже тикала, он попал в центр их внимания, и это было самым опасным.
Осадки, выпавшие в тот февральский день, никто за пределами Англии не назвал бы снегом. Так, снежок. Но этого было достаточно, чтобы остановить общественный транспорт и закрыть большинство магазинов.
Обитатели дома номер 215 на Колдуэлл-стрит оказались заперты на одиннадцать часов, почти без съестных припасов и без намека на дружеское расположение.
На верхнем этаже Холлис крутил музыку, от которой в комнате Лорны дрожали стены. Она пыталась читать конспекты, но оказалось, что уже в пятый раз перечитывает одни и те же строки, и желтый маркер основательно нагрелся у нее в руке. Свой последний реферат она провалила потому, что препод отказывался признавать феминистские взгляды на теорию кино. Лорна никогда раньше не проваливала задания, и впредь не собиралась, несмотря на то, что в новом семестре ей достался тот же преподаватель.
Музыка Холлиса мешала сосредоточиться. Она потянулась за очередным печеньем из жестяной банки, стоявшей у кровати. Пальцы нащупали крошки и гладкий металл — банка оказалась пуста. В желудке заурчало. Но чтобы полноценно поужинать, нужно было спуститься вниз и вступить в разговор с теми, кто там находился, поэтому Лорна слизала крошки с пальцев и попыталась не думать о еде. После короткого перерыва музыка заиграла снова, и она уже не могла сосредоточиться на строчках, которые, казалось, плясали под тяжелый ритм.
Полпакетика «Смарти», обнаруженные на дне рюкзака, помогли утолить голод еще на несколько минут, но из-за резкого подъема сахара в крови у нее закружилась голова. Лорна с трудом контролировала раздражение. Положив закладку в конспект лекции «Мужчины, женщины и бензопилы: проблемы пола в современных фильмах ужасов», она открыла книгу Трюффо «Хичкок», но не смогла продвинуться дальше оглавления. Зов ожидавшего ее в холодильнике ужина: каннеллони с рикоттой и шпинатом — нужно только разогреть в микроволновке — стал неодолим.
Спускаясь, Лорна чувствовала себя чужой в этом доме. Она старалась привлекать к себе как можно меньше внимания. Оливер растянулся на диване в гостиной и смеялся над какой-то тупой передачей по телевизору, Каллум сидел в кресле и просматривал стопку фотографий. Ни один из них не заговорил с Лорной, когда она проходила мимо, и она подумала, что, может быть, ее тревоги беспочвенны. Возможно, она спокойно разогреет себе еду и вернется наверх, не сказав никому ни слова.
А затем она открыла холодильник.
— Что за черт! Кто съел мои каннеллони?
— Не знаю. — Оливер зевнул и почесал живот. — Ты уверена, что они вообще были?
— Конечно уверена. Я купила их вчера и положила в холодильник, а теперь их нет.
— Ну, может, ты съела их вчера и забыла.
— Ага, конечно. Вот точно так и было.
— Жаль, Лорна, — добавил Каллум. — Я помню, что видел их там.
— Это очень мне помогло, Каллум. Спасибо тебе.
Она хотела добавить еще что-нибудь, но понимала, что это бессмысленно, поэтому сосредоточилась на поиске доказательств кражи. Покопалась в мусорном баке, но пустой упаковки там не было, потом вышла в сад, дрожа от холода в тонком свитере, и проверила большой мусорный бак. И там ничего не оказалось. Тот, кто съел ее ужин, либо оставил упаковку у себя в комнате, либо выбросил еще куда-нибудь.
Вернувшись наверх, Лорна пошла в ванную, чтобы облегчиться после трех чашек чая, которые успела выпить раньше, одновременно пытаясь прикинуть, что еще у нее осталось из еды. И как раз там, в маленькой корзине для мусора рядом с унитазом, лежал пустой пластиковый контейнер от ее каннеллони.
— О-бо-срать-ся!
Она схватила упаковку, намереваясь сунуть ее Оливеру в лицо — потому что, конечно же, кто другой, кроме него, мог это сделать, — и тут что-то еще в корзине привлекло ее внимание.
Лорна едва успела сообразить, что это, как кто-то вырвал маленькую картонную коробочку у нее из рук. Черт, она забыла закрыть дверь на защелку!
— Ого! Что это у нас тут? — Оливер, смеясь, поднял коробочку над головой. — Так-так, Лорна, у тебя от нас есть секреты?
Она подпрыгнула, чтобы выхватить коробочку, но он держал ее слишком высоко.
— Я искала вот это, — Лорна показала пустой контейнер, — а это нашла рядом в корзине.
— Ве-е-ерно.
Оливер сделал паузу, затем на его лице снова появилась улыбка.
— Вообще-то, когда это говоришь ты, я верю. Тогда давай выясним, чье это, а?
— Эй, может, не стоит…
Но для Оливера находка была подарком роскошнее любого рождественского. Он выскочил из ванной, вопя «собрание дома» и стучась во все двери. Веселье в доме давно уже слилось в унитаз. Вердикт Мэв «никаких развлечений в январе» привел к тому, что вечеринки теперь проводились в студенческом общежитии на Берри-авеню. Оливер туда ходил, но ему приходилось быть второй скрипкой после этого жирного ублюдка Джаббы. Учитывая, что оставалась еще неделя до снятия запрета, можно было вернуть хотя бы какое-то подобие нормальной жизни в этом склепе. Находка знаменовала собой приятную перемену в судьбе Оливера — перемену, положенную ему по заслугам.
Все спустились вниз: Холлис прислонился к шкафу под лестницей, Элли устроилась на диване, Мэв встала в дверном проеме кухни, ковыряя заусенец, Каллум сидел в кресле, а Лорна осталась на нижней ступеньке лестницы, готовая ретироваться в любой момент.
Оливер стоял в центре, коробочка была спрятана в кармане его толстовки с эмблемой Кэхиллского университета.
— Полагаю, вам интересно, почему я вас здесь собрал.
Холлис поднял руку:
— Кто-то снова впустил в дом белок?
— Что? Нет. Оказывается, у нас есть небольшая тайна, к которой мое внимание привлекла наша прелестная Лорна.
Она вцепилась в перила.
— Не впутывай меня в это.
— Но разве не ты это обнаружила?
— Ближе к делу, — вмешался Холлис.
— Очень хорошо. На дне мусорного ведра в ванной была спрятана, кто бы мог представить…
— Это я сделала!
Все повернулись к Мэв.
— Это я съела твои каннеллони, прости меня, пожалуйста, Лорна. Я куплю тебе две упаковки, как только откроются магазины, обещаю. У меня есть упаковка равиоли, если хочешь.
— Все в порядке, Мэв. Спасибо.
Оливер почувствовал, что теряет внимание, и заговорил громче, чтобы вернуть его:
— Как благородно с твоей стороны признаться, дорогая Мэв! Но когда я говорю о тайне, речь идет не о пропаже ужина нашей Лорны. Здесь другое.
Он выхватил коробочку из кармана и поднял ее вверх, повернув так, чтобы все могли прочитать этикетку. На коробочке было написано: «Тест на беременность».
— Лорна говорит, что это не ее, и я склонен ей верить.
Взгляды, до сих пор прикованные к Лорне, устремились к Мэв и Элли, которые теперь смотрели друг на друга.
— Ну что ж, дамы. Пора признаваться. Кто из вас собирается стать мамочкой?
— А ты нашла полоску? — поинтересовался Холлис.
— Нет, только коробку, — тихо ответила Лорна.
Обычно Оливер солировал, но если Холлис хотел, он мог перетянуть внимание на себя. Видимо, он не хотел, поэтому больше никаких вопросов не задавал.
— Ну же, дамы. Не держите нас в напряжении! Вот так и возникают слухи. Разве не лучше, если мы все будем открыты и честны друг с другом? — продолжил Оливер.
Мэв поджала губы, как она всегда делала, когда ей было что сказать, но она сомневалась, стоит ли это делать. Чаще правильней промолчать, потому что в лучшем случае ее реплики были невразумительными, а в худшем — оскорбительными и бестактными. Элли опустила глаза и с такой силой сжала кулаки, что и без того белые костяшки ее пальцев стали еще белее. Одна за другой пролетали секунды, отмечаемые снежинками на окнах.
Несмотря на холод снаружи, температура внутри повысилась, и дом стал казаться подземным бункером, где заканчивается кислород. Каждый из них знал, что может уйти к себе, и, сделай они это, возможно, сейчас все было бы по-другому, но они этого не сделали. Что-то удерживало их здесь, и они не хотели признать, что именно. Да проще простого — они хотели удовлетворить свое любопытство.
Время тянулось медленнее, чем в тот день, когда их преподаватель по английской литературе спросил тоненькую, как листок папиросной бумаги, девушку на последнем ряду о Гамлете; девушка не могла произнести ни слова, румянец на ее щеках становился все ярче и ярче, а преподаватель ждал, постукивая ногой по полу; потом девушка начала плакать, и кто-то в первом ряду наконец выкрикнул ответ, спасая ее от позора.
Они не знали, кем они сейчас были — девушкой или преподом, но точно не студентом, сидящим впереди. И никогда им не стать им.
Подобно тому, как Земля завершает свой виток на орбите, Оливер закончил раунд, подняв высоко в воздух пустую коробочку из-под теста. А затем одновременно произошло сразу несколько событий.
Мимо проехала машина.
Холлис чихнул.
Мэв начала было говорить, но Элли перебила ее:
— Это Мэв!
Они подумали, что разбилось стекло. Но это было не так. Им только показалось.
— Нет, — голос Мэв сорвался.
— Она сказала мне, когда вернулась после рождественских каникул, что переспала с мальчиком из соседнего дома и что теперь беспокоится по поводу беременности, потому что они не предохранялись.
— Это не… — Мэв закрыла глаза и покачала головой. — Я сказала тебе, что… Это твое. Я знаю, это ты купила тест. Говори правду!
— Да, купила. Для Мэв. Потому что она была слишком напугана, чтобы купить самой.
— Не была я слишком напугана! Мне это вообще не нужно.
Оливер повертел коробочку.
— Так ты не беременна?