- Ничего не знаю! – обидчиво произнесла его женщина. – Ты близко подходишь к стороне огня. Слишком! Сколько родичей пало там. Они перед смертью ревут, а их кожа плавится. Я не хочу, чтобы ты ревел, муж! Я не хочу искать твой пепел среди песков, чтобы похоронить. Подумал ли ты о нашем потомстве? Кто будет кормить детей, если тебя заберёт сторона огня?
- Я – другой, - терпеливо объяснил Владимир. – Я был там. Я был внутри огня! И там тоже есть люди. Там, внутри Клетки.
- Но они – не мы! – прокричала Лея, топая ножкой. – Ты муж, ты Герой, но если ты продолжишь мучить меня – клянусь: быть беде. Клянусь, я…
И она снова не договорила до конца. Потому что в её племени не принято, чтобы жена угрожала мужу. Ведь дочь вождя слов на ветер не бросает. Владимир не может понять, что не так? Да, отец Леи – миролюбивый (на словах) и дипломатичный муж. Он способен найти общий язык с теми, с кем Влад даже разговаривать не станет. Но почему она недовольна? Разве она не понимает, что там, за Сферой («Клеткой!» - мысленно поправился он) – его народ? И там – часть его жизни!
- Владимир, - в приветствии вздымается вверх рука Феликса. – Ты снова смотрел на Клетку?
- Да, - подтвердил он. – Мне нравятся закатные лучи. Они делают поверхность красной, и я представляю, что стеклянные стенки заливает кровь наших врагов. И тогда мне хорошо.
- Иногда я не могу понять, родился ты тут, на свободе, или там – в Клетке, - вздохнул Феликс. – Иногда мне кажется, что я не должен был слушать тебя. Что не должен был пускать тебя и твоих воинов в племя. Пусть бы мы как и встарь терпели от огневиков, от кабанов, от дождевиков… Но жили без тебя.
- Ладно твоя дочь, но чем же ты не доволен? – удивился Владимир. – Я обучил твоих людей искусству войны. Я положил конец междоусобицам ваших племён. Нет больше огневиков, а кабанов – хорошо если треть. Почему я не могу смотреть на Сферу… На Клетку, прости. Хотя бы издалека? И не мечтать вскрыть её изнутри? Почему? Отчего ты не хочешь восстать, вместе со мной?
Прошло уже много лет с тех пор, как их машину отправили в путь – в последний путь. Бесстрашно они двигались вперёд, пока двигатель не заглох. Брели назад, пока в баллонах не закончился кислород. Пока кто-то из них не догадался…Снять маски. Владимир никогда не забудет этот миг: как будто внутрь него хотел пробраться целый мир. И у него получилось, у этого мира!
Их было четверо. Владимир – медик, который всегда мечтал воевать. Идти вперёд и уничтожать врага. Керн, водитель и механик, шаман механизмов и шестерёнок. Стюарт, пулемётчик: он до последнего сжимал в руках своё оружие. Не хотел с ним расставаться, даже когда задыхался от напряжения. И четвёртый – чьё имя они поклялись помнить, но вскоре забыли.
- Мне было видение, - сказал Феликс. – Я узрел, как мы уничтожаем Клетку. И как на свободу вырываются сотни, тысячи душ! И как мы укажем им путь – к свободе. И к равенству.
- Подумай хорошенько, вождь, - произнёс Владимир. – Что говорил тебе твой отец? Почему он учил тебя столь сложным вещам, но даже толком не объяснил, как убивать? Да если бы не я… Помни, мы принесли жертву.
- Помню.
Владимир долго не мог поверить, что Феликс – сын песков. Вернее, пасынок холмов: сюда пустыня не добралась, она лежит внизу. Удивительное чудо природы! Там, снизу – безжизненные пески, где редко пробежит ящерица. А здесь, наверху – настоящий рай: озёра, деревья - небольшие леса, и ветки ломятся от плодов. Зелёные лагуны. Они уходят на юг – далеко-далеко, но его глаза туда не смотрят.
- Древние не были дураками, - сказал Владимир. – Они поместили Клетку так, чтобы добраться к ней было почти невозможно. Чтобы вокруг – пески, которые можно поливать огнём.
- Древние не были, и ты не будь, - попросил его Феликс.
Втайне от других соплеменников они спускались вниз, постоянно. Долгие годы искали способ, как пробраться внутрь. И им удалось. Близится день, когда их отряд пополнится ещё на четыре человека. И тогда их, бойцов, а не диких людей, станет двадцать пять. Целый взвод.
Не считая – его… Странного человека, который… Нет, они всё ещё не могут ему доверять. Да, пришельца уже перестали держать в погребке, и он может днём гулять. Но один из них не спускает с него глаз. Поэт красиво говорит, но верить ему нельзя. Вдруг его прислали специально, чтобы уничтожить их? Дикие племена легко вырежет даже небольшая группировка солдат. Правда, если они увидят эту жизнь… Если сделают глоток воздуха…
- Когда мы расскажем остальным? – спросил Владимир. – Когда твоя дочь перестанет задавать мне глупые вопросы?
- Терпение, Воин, терпение, Герой, - улыбнулся Феликс. – Вместо одного гигантского скачка мы сделаем сотню маленьких шагов. Терпение.
Но Владимиру надоело ждать. Он хотел взойти назад, под Сферу («в Клетку!» – мысленно поправился воин). Уничтожить военных, которые отправили его на верную гибель. Вырезать под корень чиновников, всех-всех, ну или большинство. И освободить их – народ. Хотя иногда он понимал, что если уничтожить всех врагов, и их детей, и сочувствующих, то в живых мало кто останется.
- Откуда в тебе столько злобы? – удивился вождь. – Неужели тебе плохо здесь, среди нас? Неужели дочь моя дарит тебе мало любви? Мы могли бы уйти на юг, основать новые поселения. Мы могли бы развиваться. Мой отец часто говорил, что главное – это не знания, а способ их обретения. Посмотри, чего мы смогли добиться.
От этих слов Владимиру захотелось топать, но не в знак уважения, а демонстрируя сарказм. Однако Феликса он уважал, а потому промолчал. Здесь, на свободе, всё иначе. Топать не нужно, и даже обувь носить необязательно. А когда кого-то хотят поддержать – хлопают в ладоши. Вождь говорит о знании, но что это – он представляет поверхностно. Ему удалось добыть руду, чтобы выплавлять ложки и тарелки. Пилы и топоры проворно срубали деревья, когда было нужно.
Он смог покорить ручейки, чтобы орошать поля и вырастить злаки. Но вождь так и не добыл селитру, а без неё – пороха не видать. А ещё он не знает, как создавать машины. Им остаётся довольствоваться теми, что выплюнула Клетка. Старые, почти уничтоженные механизмы. У них мало оружия. Инструментов. И шансов победить государство почти никаких. Значит, нужно что-то придумать.
- Или уйти на юг… - вслух сказал Влад. – Феликс, послушай меня. Да, ты не был там, под Клеткой. Но я был. Там есть всё. Помнишь, как юный Эйо корчился от лихорадки, а потом испустил дух? Даже несмотря на все твои зелья?
Феликс сморщился, а улыбка ушла с его лица. Отец многому его обучил: ставить шину на сломанную руку или ногу, принимать роды, вскрывать чирей и лечить множество болезней. Но здесь, снаружи, они так и не синтезировали сильные антибиотики, не научились делать переливание крови, переворачивать плод внутри женщины, не освоили кесарево сечение. Они не смогли добиться стерильности. Вождь вообще с трудом понимал, почему в ране, обработанной огнём, появляется гной.
- Так вот, Феликс, знай: там, под Сферой, есть целые хижины… Огромные хижины, где лечат всё! Там врачи в белых халатах. Их машины могут всё понять и сразу сказать, чем болел Эйо. И как его вернуть к жизни.
Вождь оживился. Рассказы о Сфере своего отца (а потом и Владимира) он всегда воспринимал, как сказку – но красивую и такую важную. А услышав, что Эйо можно оживить, и вовсе схватился за топор. Он был готов громить поверхность голыми руками, пройти сквозь стекло Клетки – лишь бы вернуть дорогого соплеменника.
- Нет-нет, я не это имел в виду, - поправился Владимир. – Воскресить никого нельзя. Но… Врачи бы сказали, что с ним, понимаешь? Вот тогда мы бы могли его спасти… И спасём других, слышишь! В будущем.
- Сколько воинов охраняет врата? – снова спросил вождь, как будто бывший солдат не отвечал на этот вопрос тысячу раз. Феликс помрачнел, узнав, что Эйо не воскресят даже всесильные врачи Клетки.
- Их очень много, - терпеливо объяснил Влад в тысячу первый раз. – И врата уходят под землю – их можно перекрыть в один момент. Мы никогда не выиграем в честном бою. У них есть такое оружие, которое выкосит нас мгновенно. Этот огонь, который бушует у Клетки… Это они его создают.
Вождь призадумался. В такие моменты он часто садился на корточки, заполнял свою трубку смесью самых разных трав, зажигал её и делал глубокий вдох. Предлагал Владимиру затянуться, но он всегда отказывался. Ему нравилась чистота лёгких, и он не хотел убивать её даже самым ароматным зельем на земле.
- Если они настолько сильны, стоит ли пытаться нападать? – вновь говорил он. – У нас есть всё. И куда нам спешить?
- У меня есть план, - ответил Владимир. – Вернее, его очертания. Наш гость… Он говорит, что скоро к нашим врагам отправится один человек. Человек, который может быть полезен. Нам нужно перехватить его.
- Ты сумасшедший, Воин, но ты мне нравишься, - сказал Феликс. – Я пойду за тобой, но и ты иди за мной. Иначе всё лишено смысла, понимаешь?
И тогда, впервые за все эти годы, Владимир присел рядом, сделал затяжку и глубоко закашлялся. Вместе с вождём они рисовали план, будто боги, которые устали от мира – и которым нужна война.
Запись 12
Здесь, за Сферой, всё по-другому. Каково это жить, понимая, что над тобою не нависает спасительный край прочнейшего материала? Который способен выдержать самые разные удары судьбы: град, камни, а ещё – разрушительную силу времени? Поднимая голову наверх и не видя над собою Купола, Алекс чувствует себя тяжело. Очень плохо.
Небо его слепит, даже несмотря на защитный шлем. Непривычно яркое после стольких лет Сферы. Стольких лет спокойствия! Он вспоминает, как отдал свой долг Государству, много-много лет назад. Как вскакивал по ночам по команде, как бегал в тяжелейшем скафандре и выполнял приказы. Как терял друзей, чтобы никогда не увидеть их снова. Без службы тебе не добиться должностей, ты обречён делать самую грязную работу. Но армия? Как часто это билет в один конец.