- Хорошо, что ты учился на врача, а не на пропагандиста. Рассказывал бы мне сейчас, что Глава делает всё, чтобы у меня кровь течь перестала.
- Возможно, это была последняя разведка, - задумчиво сказал Владимир, но всё же улыбнулся шутке. – Может, Сфера покорится нам.
- Вот только давай без пропаганды, а? – попросил Стюарт.
Лидер снова сел за место водителя и нажал на газ. Вся эта внештатная ситуация отняла минут пятнадцать, нужно торопиться. В пустыне нет фонарей, а потому после захода солнца не видно практически ничего. Зажигать свет в темноте он опасался, потому что их могут заметить военные. Впрочем, в тот день Мать-Природа им благоволила, и к подножию холма они добрались без приключений.
- Как тебя зовут? – спросил Владимир второго солдата. Первый, строптивый, всё ещё был без сознания. На его голове – запекшаяся кровь.
- Алексей С-313, товарищ! – отчеканил пленник.
- Всё, Алексей, ты больше не на службе, - объяснил Владимир, развязывая ему руки. – Меня здесь зовут Герой. Долгая история, я тебе потом расскажу. Для друзей я Владимир. Это – Стюарт, но ты можешь звать этого засранца просто Стю. Сейчас мы поднимемся на этот холм, а ты будешь помогать своему товарищу.
- Да не товарищ он мне…
- Хорошо. Идите за Василием.
Он аккуратно припарковал трофейную машину на въезде в пещеру и заглушил двигатель. Наверно, ему не терпелось остаться здесь и заняться любимыми механизмами. Наверно, он о гараже только и мечтал. Чтобы привести в чувство строптивого пленника, Владимиру пришлось хлопать его по щекам. Потом он связал ему руки спереди, потому что иначе он просто не смог бы подняться по холму.
- С возвращением! – громогласно произнёс Феликс, завидев Владимира со свитой, и простёр вверх свои руки. – Добро пожаловать в мир свободы!
Солдаты, ещё утром распрощавшиеся с жизнью, с удивлением смотрели по сторонам. Деревья, трава, хижины, костры – они никогда не видели ничего подобного. Алексей ходил за Феликсом, который знакомил его с каждым жителем деревни. А второй солдат, имя которого они в суматохе не успели спросить, просто рухнул на землю. И тупо смотрел перед собой, пытаясь понять, не снится ли ему всё это.
Наконец, к нему подошла девушка, дикарка, и подала кувшин с водой. Впервые за день на лице недавнего пленника появилась улыбка. Он принял сосуд и начал жадно пить. Вода стекала по его щекам и капала на форму.
- Спасибо, спасибо, свободные люди, – вдруг закричал солдат во всё горло. – Я остаюсь! Я остаюсь здесь, на свободе!
- Оставайся с нами столько, сколько захочешь. - сказал ему Владимир. – Но за свободу придётся сражаться.
Запись 22
- Заходи, заходи, Александр Р-101! – тучный куратор простёр свои объятья перед Главредом. Они обнялись, будто старые друзья, хотя никогда ими не являлись. – Какими судьбами?
- Пришёл доложить, - невинно ответил Алекс. – Рассказать, как съездил на задание.
Это старая, понятная игра. После такой командировки нужно писать сразу несколько докладов. Он прекрасно понимал: куратор ждал его возвращения. Ему не терпится узнать, что там, за Сферой. В краю, где он никогда не был. Толстяк – из тех людей, кому посчастливилось избежать призыва. Не был он и в шахтах снаружи. Вообще нигде, кроме Сферы.
- Ну давай, давай, рассказывай, - улыбнулся куратор. – Я горд общаться с настоящим героем!
Главред никак не мог взять в толк: почему внутри Сферы, где далеко не каждому выдавали продуктовую норму, куратор смог набрать такую невообразимую массу тела. Внутри Передвижного Правительства у толстяка – собственный кабинет. Массивное сооружение передвигалось по Сфере на рельсах. Говорят, что в давние-давние времена это было сделано для того, чтобы все жители Государства могли обратиться за помощью.
Сейчас никто по доброе воле к Правительству не подойдёт. Опасно. Как бы то ни было, традиция сохранилась. Не жалея энергии, ПП перемещается по рельсам, но ареал обитания сократился. Алекса, несмотря на все его заслуги и должность, пустили только на первый этаж. Охранник довёл его прямо до двери куратора.
- Очень, очень хорошо, - басит толстяк, дочитывая доклад. – Вижу, любишь ты своё дело, ой любишь. Это же прекрасно. Сфера тебя не забудет.
«Но и не вспомнит», думает Главред, но вслух ничего не говорит. Только кивает головой. У него – подслащённая вода, а это очень вкусно. В прошлый раз, когда он был тут, куратор прямо при нём добавлял сироп. Такая роскошь доступна лишь самым высокопоставленным чиновникам!
- Это хорошо, что ты так складно пишешь. Правду пишешь, да. Мы ведь военным доверяем, но… Проверяем. Раз ты увидел, что всё там схвачено – так и есть. И в «Истине» напиши. Согласуем серию публикаций, так? Люди должны понимать, что защищены. Надёжно. Люди в нас видят свою единственную опору. Вот. В нас, военных, журналистах. Понимаешь?
Понедельник – проклятье, придуманное древними. Почему именно в этот день организму не достаёт энергии? Почему по понедельникам всё, что хочет гражданин – это вернуться в воскресенье? Внутренний шлюз открывается. Даннил-136 как всегда опаздывает.
Запыхавшись, он садится на своё место. Главред оглядел свою команду. Всего семь человек – ничего не изменилось. Обычные трудяги. Им повезло чуть больше, чем другим – заниматься любимым делом. Машина распределения увидела их именно в журналистике. Значит, так тому и быть, и возражать никто права не имеет.
- Итак, - говорит Александр Р-101. – Доложите о ситуации.
Он хочет спать. 7 дней за Куполом. Похищение, сопротивление… Пьянка с майором и тяжёлое похмелье. Алекс критически осматривает своих работников. Худые. Лица опухшие. Инокс-829 явно употребляет алкоголь – у него полопались сосуды на носу. Откуда он только талоны берёт?
- Всё под контролем, - берёт слово Даниил. – Номер сдан. Все довольны. Планы выполнены.
- Очень хорошо, - отвечает Главред. – Я знал, что вы меня не подведёте. Я не ошибся.
Обязательные совещания по пятницам и понедельникам не вдохновляют Александра. Он пытается поймать мысль, то и дело ускользающую от него. Хочет сказать что-то важное, ободряющее и значимое. Но ему не удаётся. Потому что внутренний шлюз открывается. Люди – в смятении. Журналисты, они же чуточку наглее и самоувереннее обычных граждан. Но даже они напуганы. Ведь такое вторжение может означать только одно…
- Это ещё кто? – недовольно говорит Инокс и застывает с открытым ртом.
- Александр Р-101? – вежливо осведомляется начальник группы задержания, глядя на Главреда. У полицейского – мощная, свежая маска, отполированная до блеска.
- Да.
Александр пытается придать голосу уверенность, а позе – непринуждённость. Получается плохо. Голос предательски дрожит, а рука промахивается мимо подлокотника. Зато остальные сотрудники облегченно выдыхают. Тишина воцаряется в редакции. Люди ждут, что будет дальше.
- Александр, Вы идёте с нами, - вежливо, но непреклонно говорит мужчина в защитном комбинезоне с броневставками. Его коллеги молчат. Никто не возмущается, не просит, даже не плачет. И… кажется ли Главреду, что по лицу Даниила пробежала улыбка?
- Конечно, - говорит Алекс непринуждённо, словно его пригласили на чашку энергочая. Но голос предательски дрожит. – Даниил, ты остаёшься за старшего, пока меня нет.
- Так точно, - радостно отвечает Даниил-136 и улыбается – уже по-настоящему, не скрываясь. Ещё бы!
Всего 4 бойца. Очень скромно. Вероятно, в Полиции знают об истории на Пустоши. Там, должно быть, сидит протрезвевший майор и даёт вдумчивые показания. И во всём обвиняет Александра. А что, если история с Комитетом сопротивления – это проверка? Вместе они садятся в автобус. Какая неслыханная роскошь! Ради него одного – такой крупный транспорт.
Бойцы молчат, и Главред тоже не задаёт вопросов. Внутри автобуса – темно. Они едут долго, минут двадцать или тридцать, словно на другой конец Сферы. Бойцы молчат, и происходящее кардинально расходится с тем, что он слышал о подобных историях. Обычно арестантов бьют, на них начинают давить психологически. Сразу.
А тут – тишина. Под масками не видно лиц, но Главреду хочется верить в их добродушие. Почему бы и нет? А что, если? Нет, этого не может быть. Сейчас его привезут к следователю, и там начнётся… Начнётся такое… Но сейчас Алекс представляет, как другие автомобили почтительно расступаются перед полицейским автобусом. И ему почему-то смешно.
«Когда мы вошли внутрь здания, меня попросили подождать. Страх отступил, потому что в казематах, насколько мне известно, сразу переходят к делу. Я осматривал стены, украшенные росписью, высокие потолки. Мне неизвестен материал полов, но это точно не пласт-бетон. Эти полы были мягкими: откровенно говоря, мне захотелось снять грязные кирзачи. Прошло немало времени, прежде чем мне предложили пройти дальше.
За столом сидел мужчина. Мне почему-то подумалось: Глава. Я видел его только в маске – как и любой другой гражданин. Жестом он указал мне на кресло. Роскошное, мягкое, никакого сравнения с тем, что стоит в Редакции. Обитое гладкой тканью, оно вызвало у меня едва ли не больше любопытства, чем личность собеседника. Я присел на самый краешек, не решаясь расслабиться.
- Моё восхищение, - сказал мужчина, подавая мне руку без перчатки. Мне пришлось повторить его жест. У нас состоялось рукопожатие, как в далёкие, прошлые времена.
- Благодарю, - ответил я. – Чем обязан восхищению?
- Вашей блестящей работе на посту главного редактора «Истины», - продолжил мужчина. Мне понравился его глубокий, низкий голос. – Забыл представиться. Меня зовут магистр Крокс.
- Магистр – это имя? – удивился я. Что-то знакомое было в этом слове.
- Это должность, - пояснил мужчина. – Что-то вроде старшего советника Главы. Я возглавляю всё, что относится к его работе.
- Почему я… Чем обязан… Что нужно-то?
Долго я не мог собраться и в таком же тоне, что и мой собеседник, вести беседу. Мне он показался чрезмерно учтивым, тактичным и образованным. Манерным. Мне ли жаловаться на недостаток образования! Но тут… Тут всё это я ощутил сполна. Учат ли быть таким, как Крокс?