- Кабан… - прошептал Владимир. – Очень вкусно.
Голод вытеснял гуманизм. Подумаешь, плакал? Подумаешь, стонал? Зато они на несколько дней забыли, что такое голод! Все ели, как в последний раз. И это было здорово. Как любовь Леи, а если задуматься – то местами и лучше. Ему понравился азарт охотника. Было здорово вымазаться в крови и резать, грызть, разрывать плоть. Какой-то удивительный азарт.
Тащить тяжелого зверя оказалось непросто: они ведь не догадались соорудить носилки или разделать его сразу. Они просто не знали, как это делается. Мясо стало портиться уже на второй день. Как ни жарили они его на костре, как ни смолили, как ни прятали от вредителей. Племена знают секрет вяления мяса. Но Владимир, познакомившийся с этим деликатесом всего несколько лет назад, этим искусством не овладел. Пока не овладел. Они где-то добывают соль!
- Ставь сюда, - сказала Лея. – Сейчас будем мыть. Ну, как тебе нравится. Ты же не можешь вот так есть. Пальцем подковырнул – и всё.
- Глупая, это не мне нравится или не нравится, - улыбнулся Владимир. Упрямство жены его веселило. – Если корешок сварить, то он усваивается лучше. Твой организм запасёт больше жира. Ты станешь сильнее, и наш малыш тоже. А температура убьёт бактерии.
- Опять ты своими умными словами стелешь! – обиделась девушка, которой было трудно запомнить все эти цивилизованные премудрости. – Лучше воду неси, раз так хочешь мытого корня!
Владимир покорно взял ещё два ведра из нити, которую делают дикие люди на основе длинных лиан. Феликс догадался обмазать сосуды глиной изнутри и обжечь, чтобы вода не выливалась. Но пользоваться таким ведром приходилось крайне осторожно. Одно неловкое движение – и всё. Просто треснет, а носить в нём воду станет невозможно. Влад снова думал о Сфере («Клетке!»). О том, как там много пластика, железа и стекла. Здесь, в диком мире, всё это бы ему очень помогло.
- Керн! – прокричал Владимир. – Помоги-ка, ну! Чего сел?
Водитель-механик вообще прекрасно устроился. Он завёл себе сразу двух жён: они и работали, и готовили, и ублажали его поочередно, каждую ночь. Сначала он приходил просто для того, чтобы похвастаться. Потом – чтобы спрятаться от своих ненасытных женщин. Они боготворили своего пришельца, а потому не хотели делить его ни с кем.
Сколько раз Керн с восторгом описывал, каким соблазнительным слабостям он предаётся в хижине. Но даже такая жизнь приедается, и всё чаще сослуживец приходил в гости к Владимиру и Феликсу просто так, посидеть в тишине. Весёлый табак ему тоже не нравился, а других средств для расслабления дикие люди не знали.
- Как скажешь, - пожал плечами Керн. Вместе они наполнили из ручья четыре ведра и с осторожностью понесли их Лее, подвесили на прочные ветки. Женщина быстро развела костёр. Бывших солдат поражала эта сноровка: чтобы подчинить себе стихию, Лее нужно только два камня и сухая трава, а ещё – несколько секунд времени.
- Что, третьего ждёшь? – спросил Керн в десятый или двадцатый раз, показывая на живот Леи. Та зарделась от гордости и прильнула к своему мужу.
Владимир снова улыбнулся и так же ответил:
- Ну, если партия не возражает. Почему бы и нет?
Вместе они рассмеялись, чем вызвали недовольство женщины. Вот если упал кто и нос разбил – это смешно. Остальных шуток она не понимала. Особенно про партию. Под Сферой государство строго регулирует количество детей. А здесь, в Пустоши, можно хоть целую дивизию настрогать. Правда, у Керна это дело почему-то не ладилось. Но его неугомонные жёны не теряли надежду и продолжали терроризировать его своей любовью каждую ночь.
- Да уж, зависли мы тут… - протянул Керн.
- Разве тебе тут так уж плохо? – удивился Владимир. – Всё тут есть.
- Меня иногда тянет за Сферу, - признался водитель-механик.
Вместе они постоянно спускались к подножию холма, где прячут машины, на которых герои отправляются на разведку. Их уже три штуки. Жаль только, что топлива слишком мало. А ещё – их никак не поднять сюда, на холм. Как-то раз они двигались вдоль гребня, чтобы найти спуск. Но на третий день повернули обратно: холм принимал вправо, вырисовывая широкую дугу. Должно быть, вся Сфера с окружающей её пустошью покоится в гигантском углублении. Проверить это они пока не смогли.
- Я часто думаю, знаешь о чём? – шёпотом сказал Владимир. – Что мы можем вернуться туда. Как победители.
- И я, - лениво ответил Керн и зевнул. – Только где мы с тобой столько штыков возьмём? Ты же видел, какая там армия. Нет. Сидеть нам тут, до конца дней.
- И неплохо, - ответил Влад. – Мне тут нравится.
Ещё он очень жалел, что в школе и в армии никто не читал им историю. Наверно, в умных книгах можно найти ответы на любые вопросы. Как сделать хороший, прочный металл. Как добыть топливо. Как создавать машины, а ещё – прочную ткань, обувь. Их превосходство над дикими людьми зиждилось только на оружии. И, кажется, местные не знали, что патроны имеют свойство заканчиваться.
- Вот бы порох сделать, - продолжил Владимир. – И пули какие-никакие. Может, создадим свою армию.
Но потом герой подумал ещё раз и сказал:
- Хотя… Надо ли оно нам?
- Вот! – поднял палец вверх Керн. – Сначала нужно понять, что нам надо. Я пока что не понял, если честно. Но умирать мне как-то не хочется.
Стон заставил и Керна, и Владимира обернуться. Лея лежала у костра, скрючившись, и держалась за живот. Бывший врач и водитель-механик подбежали к ней, и взяли за руки. И оба ужаснулись, глядя в серое лицо, полное боли и страха.
- Зови своих жён, - попросил Владимир. Он держался, но голос дрогнул. – И Феликса. Быстрее!
Запись 24
Событий за эти так много, что они начисто отбивают у Алекса желание сидеть дома. Что его конура? Да, отдельная. Да, с собственной ванной комнатой. Недоступная большинству роскошь! Но перед глазами – дворец магистра, вернее, Главы. Он почему-то верит, что там, во дворце, все они дружны, все – как большая семья.
Нос по-прежнему щекочет аромат соли. Огромная, просто непостижимая уму ёмкость воды! Почему он сразу же захотел скинуть с себя одежду и броситься в эту стихию? Такое большое количество воды… Может ли оно раздавить? Может ли быть вредным для здоровья? Столько мыслей – и нет ответов.
Из дворца его вёз тот же автобус, но не в редакцию, нет. Домой. Должно быть, магистр сказал стражникам, что Главреду нужно отдохнуть. Всё же, на его долю выпало столько испытаний в последние дни. А ведь пресс-канцлер Главы должен быть отдохнувшим. Бодрым. Но, полежав час-другой, Алекс понял: он просто не может оставаться на одном месте.
Нужно двигаться. Бежать, бежать – или идти. Он надевает маску и комбинезон. Критически смотрит на своё жилище. На старые, обшарпанные стены. Да он умрёт прежде, чем их покрасят! Пневматическая дверь издаёт шипение каждый раз, когда он нажимает на кнопку. Старая, продавленная кровать.
В редакции… В редакции лишь немного лучше. Древняя мебель, которую постоянно ремонтируют. Истертые стены и полы, затхлость – спутник жизни под Сферой. И это ещё отличная жизнь! Ведь в общежитиях блоки на 6-8 человек, зачастую не связанных родственными узами. Каково это – слышать всю ночь чей-то храп? Или чего хуже: другие звуки, о которых в приличном обществе говорить не принято? Эти отвратительные запахи.
В общежитии из благ цивилизации – только койка и кухня. И мойка, которая превращается в туалет, стоит только кнопочку нажать. Можно завеситься шторкой, но люди в общежитиях не из стеснительных. И запах, запах… Сколько лет Александр не был в таком месте? Жизнь под Сферой на сказку не похожа. И он всегда, все эти годы признавал это, как данность. Но теперь!
Ведь во дворце… Во дворце, где воды так много, что можно купаться… Алекс сомневается, и мрачные мысли, словно демоны, начинают душить его. Он больше не может сидеть, не может смотреть телевизор, читать газеты. Он снова идёт… Не в Редакцию, нет, это подождёт до утра. Он идёт в Метро. Скоро, скоро патруль начнёт проверку, но не сейчас. Пока что здесь тихо. На часах – восемь после полудня.
Главред шагает по тёмному вестибюлю станции, освещая свой путь фонариком. По переходам. Отделанные мрамором, они когда-то были полны жизни. Люди спешили на работу, по своим делам. Представляет, как в этом месте некогда бурлила жизнь. Он выключает фонарик, закрывает глаза и словно видит снующих граждан.
«Сильно ли их жизнь отличалась от нашей? – думает Главред. – Быть может, всё было так же? Или почти так?»
- Эй, - Алекс слышит шёпот. Голос знакомый. – Сюда. Я знал, что ты придёшь. Верил.
Главред знает, что в такой ситуации нужно бежать. Не включать фонарик. Ведь там, в темноте – опасность. Грабители. Патруль. Маньяк или убийца. Нужно бежать, как можно скорее! Поэтому Алекс делает шаг в темноту, тихо-тихо, чтобы не создать лишних звуков.
- Алекс, это я, Виктор. Иди за мной. Ну же!
Главред чувствует, как кто-то крепко берёт его за руку. В полной темноте он шагает вперёд, но постоянно спотыкается. Должно быть, Виктор хорошо знает дорогу – свет ему не нужен. Катакомбы метро – настоящий лабиринт. Чёрный рынок живёт лишь на станции. Редко кто заходит в тоннели и мрачные пещеры. Там могут быть только люди, которые спрятались, ушли на дно, в тень.
- Сюда, - шепчет Виктор. – Только фонарь не включай. А то вдруг увидит кто.
Алекс слышит лязг двери и заходит внутрь. Что это? Комната для персонала? Какое-то техническое помещение? Дверь закрывается: это не те современные решения, которые полностью отсекают грязный воздух. Чтобы привести их в движение, не нужно электричество. Старая железная дверь, с ручкой – привет из прошлого. Виктор зажигает фонарь, и свет немного рассеивает мрак.
- Александр! – говорит Виктор, улыбаясь. - Рад, что ты добрался в целости! Рад, что вернулся. У нас на тебя большие надежды.
- Здорово, - отвечает Алекс. Он уже начинает жалеть, что не убежал сразу. – У кого это – у нас?