Но как только мысль прошла фильтр разума и вырвалась на свободу, она может привести её бывшего обладателя к самому порогу Дворца Деактивации. Это уже зависит от самой мысли, от степени её враждебности. И потому лучше не разбрасываться ими, где попало. От этого может зависеть чья-то судьба, в первую очередь, собственно, ваша».
Чтение окончено. Следователь, который заметно покраснел, делает глоток воды. Вода! Вот она, в стакане – только руку протяни. Смакует жидкость. Довольно причмокивает, словно только что попробовал нечто невероятно вкусное. Ставит стакан на середину стола – как раз на длину цепей. Видно, у следователя во рту пересохло от долгого чтения. Алекс не пил уже десять или двадцать часов. Время остановилось.
- Как видите, мы расшифровали ваши письмена. Поймите, я отношусь к вам с уважением. Читаю каждый выпуск. Вы – профессионал. Но нет смысла замыкаться в себе. Нет смысла бороться, потому что мы уже победили. Поймите, мы желаем только раскрыть преступление, чтобы Сфера не пострадала.
- Как бы не так, расшифровали. Разве не узнали, где я служил? Чем в армии занимался? Да я менял шифр, - говорит Алекс и самодовольно улыбается. Делает быстрый бросок здоровой рукой, хватает стакан и выпивает его до дна.
Лицо служителя Закона вытянулось. Он переводит взгляд со стакана на подследственного, как будто пытается понять, куда исчезла вода. Демонстрирует Главреду свои эмоции. Но при этом – никуда не торопится, словно в его распоряжении – целая вечность.
- Хотел по-хорошему… - шепчет следователь и берёт в руки телескопическую дубинку.
Комнату для допросов наполняют крики, а на стенах появляются первые брызги крови. На губах – привкус металла. Алекс, смыкая зубы от боли, думает: кто убирает этот кабинет? И сколько воды на день дают за подобный труд? В какой-то момент звуки отодвигаются, и к нему приходит блаженное забытье. Он словно переносится назад: на несколько недель или даже месяцев. Кто под Сферой ведёт счёт времени?
Запись 4
- Итак, товарищи! – слышно бодрый голос диктора без фильтровых искажений. Просто он сидит в кабинке, где своя система очистки воздуха. Персональная! Голос чрезмерно бодр: диктор может быть разогрет спиртным. – Мимо нас проплывает, словно облако, новейший танк SAR-013! Мощнейший залп его пушек и вспомогательных орудий – надёжная защита Сферы от потусторонних тварей!
Аплодисменты. Овации. Алекс смотрит перед собой. На коленях – его рабочий лэптоп. Первый! Тот, где появляются только хвалебные оды Главе и Сфере. Хорошо, что маска скрывает лицо. Никто не видит уныния. Демонстрация силы… Далеко ли в прошлом те времена ожидания этого праздника? В прошлом, которого не существует.
Вялая, куцая колонна техники. Прямо на ходу глохнет боевая машина. Из неё выпрыгивают солдаты и пытаются привести БТР в порядок. Минута, другая. Наконец, машина заводится и рывками двигается вперёд. Пытается нагнать основную колонну. Все они отправятся за Сферу. Защищать её. Многие погибнут, ведь снаружи - ад. Там, где заканчивается цивилизация, начинается война.
Алекс пишет статью о Демонстрации силы. На автомате. Понимая, что в этот момент думает о чём-то другом, недосягаемом. Из-под его руки появляются бравурные строки, полные пафоса. Оптимизма. Пишет так, как и в прошлом году. Какая разница? Через месяц всё обнулится. Информация будет уничтожена. Бодрости его слога смог бы позавидовать даже диктор.
Вокруг радостно прыгают дети. Они так смешны в своих маленьких масках! Алекс чувствует, как по щеке пробежала слеза. Он хочет смахнуть её, ведь щекотно. Но для этого нужно пойти в изолированное помещение, снять очки, потом – одеться обратно. Долго. Поэтому он просто ждёт, пока слеза высохнет сама собой и перестанет доставлять ему дискомфорт.
Дети… Им всё в диковинку. Они не замечают, что техника – глохнет на ходу, а солдаты – шатаются от усталости и голода. Они не понимают, где они оказались, что это – лучший из миров, где им доведётся быть. Единственный мир. Они не смогут сделать глоток свежего воздуха, ведь здесь он недоступен. А снаружи – ещё хуже. Дети уверены, что Сфера – несокрушима. Им ещё предстоит разочароваться и в ней, и в себе, и в других людях.
Когда всё закончилось, люди встают и начинают аплодировать. Поскольку руки в перчатках, делают они это особенно: бьют ногами по полу. Некоторые так стараются, что прямо подпрыгивают. Бурные овации длятся так долго, что у Главреда устают ноги. К счастью, в этот раз благоразумие победило подобострастие.
Глава принимает овации. Он кивает головой – совсем чуть-чуть. Поворачивается то влево, то вправо. Все хотят его увидеть. И куда бы ни посмотрел Глава, люди начинают аплодировать активнее. Скачут, не жалея ни ног, ни сапог. Шум, гул заполняет площадь. В этом нечто воодушевляющее, но эффект скоротечен.
Алекс бредёт в Редакцию, держа лэптоп. Движется вперёд, как тень, чтобы верстать номер. Статьи, заметки, колонки. Ничего нового. Отправляет «Истину» куратору. Иногда тот тратит времени на чтение больше, чем Главред – на его написание. Его исправления, как всегда, глупы и бессмысленны. Алекс прячет первый бук в сейф. У него есть час, или два, пока он один. Достаёт второй бук. Пальцы проворно бегают по клавиатуре.
«Иногда грустно, когда писать и печатать нечего. Такое хоть редко, но бывает: даже солнце иногда пробивается из-за облаков, убивая нас своими радиоактивными лучами. Тогда я люблю читать старинные книги. Те запрещены, потому что чёрный шрифт отравляет воздух, и так насыщенный опасными газами. Все книги были собраны, деактивированы и переработаны в питательную смесь, давным-давно. Тогда это спасло многих каторжников от голода. Но раньше книг в мире было непростительно много – десятки экземпляров уцелело…
Несколько книг я храню в Метро. Огромные, длинные тоннели, где можно спрятать, что угодно. Это место, свободное от наблюдения. Скорее всего. Потому что человеку нужно давать немного свободы, иначе он сойдёт с ума. Глава мудр, он это понимает, и никогда не дожимает гайки до конца. Кстати, интересное выражение. Гайку можно зажать ровно до того, момента, пока у неё есть резьба. А потом – всё, сломается.
Кстати, в моей редакции работает сразу несколько сотрудников. Я у них не только за начальника, но и за лидера. Они меня уважают, а может – боятся. Кто-то пишет про погоду (какая работа халявная!), кто-то – о политике (тоже ничего нового, каждый раз одно и то же новыми словами).
А кто-то отвечает за творчество и должен писать стихи и рассказы о трудовых буднях. Но все они, относясь к труду совестно, спрашивают меня. Завидуют опыту и слогу. Хотя чему тут, а? Я такой же, как они, простой, проще некуда. Может, в этом и есть главный козырь?
Ох уж эти вопросы. Все мы люди и неплохо знаем друг друга. Так вот, скажите, могут ли два человека жить без ссоры? А два государства, два сообщества людей, настроенных противоположно по духу, могут ли прожить без войны? Лучших молодых людей, крепких духовно и физически, постоянно забирают охранять наш покой, за Сферу.
Там жить опасно. Воздуха почти совсем нет. Там мир страшен. Ужасные мутанты, бродячие стада людей с пятью руками, чудища размером с пятиэтажный дом. Ну, сам я не видел, но рассказывали. Говорили об этом люди, заслуживающие доверия. Выдержать такой мир может не каждый. Многие сходят с ума, и поступают с ними одинаково: перерабатывают в смесь.
Особенно трусов не любят… Да, трусы нам не нужны. И лучше умереть гражданином, чем жить в плену собственных нелепых страхов и фантазий, проистекающих из воображения. Не каждый отважится послужить своему государству, ибо не всем есть место в будущем.
Нашему миру не нужны свободные поэты, философы, художники. Ценность от их работ сопоставима с нулём, а затраты на ведение подобной жизни довольно высоки. Они пьют чью-то воду, едят питательную смесь. Дышат воздухом, который достоин лучшего, чем осесть в лёгких поэта. Втайне от всех я писал стихи, когда был совсем юношей. Мне приходилось их прятать, хранить в собственной голове, и вот почему.
Поэт не может писать бесчувственные стихи, иначе зачем их вообще писать? А те рифмованные строчки, что сочинял я, вызывали даже у меня, их обладателя, бурю эмоций, а попади они в общее информационное пространство – разрушили бы его часть до основания.
И я хранил их в себе, дабы не смущать остальных жителей, не показывать им, как красив мир и сколько в нём зла и несправедливости, сколько в нём прекрасных эмоций и любви. Если они не узнают обо всех моих мечтах, то будут жить спокойно, и эта наша основная цель – дышать ровно и глубоко».
Главред закрывает лэптоп и снова прячет его в сейф. Потом - достаёт первый бук. Они похожи друг на друга, как два брата. «Цензор…», - думает Алекс и так же поправляет себя. «Куратор. Сегодня кончил быстро». Отправляет свежий номер в печать. Трудящиеся, да и сам Глава, смогут прочесть его рано утром…
Запись 5
Новый день. Голова с утра болит, одышка: такое всё чаще, трудно сосредоточиться на чём-то одном. Алекс с трудом дошёл до редакции, и сейчас предвкушает, как выпьет витамины, и ему сразу станет лучше. Шлюз открывается. Чистка, дезинфекция. Он даже не успел снять маску, как загорелась красная лампочка. Посторонний!
Как они проходят внутрь? Почему? Зачем они пытаются ворваться в его одиночество? В этот маленький, но такой уютный мир. В редакцию. Алекс часто думает об этом, но никто не находит ответа. Всё потому, что счастливые люди похожи между собой, а вот несчастные – очень разные. Нет им числа.
Двери закрываются. Алекс снимает маску-шлем. Непрошенный гость совершает такое же движение. В его глазах – надежда, извинение и что-то ещё, что Главред не может прочитать. Ему не хочется тратить время на разговоры, но нужно как-то занять человека, пока не прибежит Стража.
- Чего вам? – строго спрашивает Алекс. Мужчина перед ним - совсем старик. На вид ему уже сильно за 45.