В комнату вошла Лида.
– Ну что, мальчики, еще не наигрались? – Жена Семецкого была в курсе происходящего в жизни мужа – такая уж у Юрия была позиция. Жена – самый близкий человек, а значит, скрывать что-то или врать ей – это как себя обманывать. Лида очень боялась ядерной войны и была согласна, что дружба с Виктором может сыграть в предстоящих событиях свою роль, но все-таки недолюбливала грубого полковника. – На стол когда накрывать?
– Лидочка, солнышко, мы чуть-чуть еще поиграем и придем, хорошо? – Семецкий взял тактический нож, и, не вынимая из ножен, сделал вид, что вонзает в спину полковнику.
– Хорошо, только недолго. Снова греть не буду, холодным будете давиться. – Лида улыбнулась мужу, поймала взгляд Виктора, уже перебравшийся с ее ножек на заметно округлившийся животик, демонстративно прикрылась фартуком, фыркнула и вышла.
– Красавица она у тебя, – произнес Виктор, так и не заметив гипотетического ножа у себя в спине.
– Эта игрушка моя; хочешь, нож дам погонять? – Семецкий всегда становился жестким, когда полковник начинал заглядываться на Лиду.
– Твоя… – Виктор встрепенулся и внимательным взглядом оглядел Юрия, будто бы видел его первый раз. – А вот представь, мозгоправ: пережил ты катастрофу, супостата мы завалили, без твоей, заметь, помощи. Какой расклад имеем? Выжженные пустыни, руины, отсутствие власти, озверевшее ополовиненное население. Ты что будешь делать в этом мире? Ему мозгоправы не нужны. Солдаты, врачи, рабочие – они свое место найдут. А ты чем заниматься будешь?
– Что-нибудь придумаю, – неожиданный вопрос застал Юрия врасплох. Он вдруг понял, почему бегал за полковником и занимался всякой ерундой вроде собирания НАЗа. Просто чтобы не думать. Не задумываться по-настоящему и всерьез о том, что будет, если аналитики окажутся правы. Что он, Юрий Семецкий, будет делать в озверевшем опустелом мире? Как будет зарабатывать себе на хлеб, да хотя бы и без масла? Как защитит себя и тех, кто ему дорог, от таких подонков, как Виктор?
– Вот и я об этом, – удовлетворенно хмыкнул Виктор, уловив что-то в глазах собеседника, – сдохнешь ты, Семецкий. Как пить дать, сдохнешь. Поэтому меня держись, а я уж о тебе позабочусь.
Взгляд полковника, брошенный через приоткрытую дверь комнаты вглубь квартиры, где суетилась Лида, вкупе с двусмысленностью его фразы очень не понравился Семецкому.
– Тайные мысли? – переспросил Захар.
– Трудно объяснить, – Виктор замолчал, подбирая слова. – Бессознательные мысли, желания, страхи. То, чего мы хотим, но очень стесняемся. То, что запрещено и не принято хотеть. Страхи, которые нам проще забыть, чем бороться с ними. Мысли, которые если мы и осознаем, то можем себе позволить, только когда остаемся с собой наедине и очень переживаем, чтобы никто о них не узнал.
– Например, если я до сих пор мастурбирую, Мозгоправ об этом узнает? – хмыкнул Антон и тут же осекся, заметив на себе жесткий взгляд немигающих глаз проводника.
– То, что ты до сих пор мастурбируешь, понятно хотя бы по тому, что тебе сразу в голову пришел именно этот, а не какой-либо другой пример. Вот только Мозгоправ узнает о всех твоих сокровенных эротических фантазиях.
И ему это по кайфу, – Виктор подался к Антону, будто желая ударить, – он питается этими мыслями, чувствами, эмоциями. Нет, плотью он тоже, конечно, питается. Но это потом, это так, на закуску. А основное блюдо – твои тайные помыслы. Сначала ему надо у тебя в мозгах как следует покопаться.
– Зачем он это делает? – у парня пересохло в горле.
– Хрен его знает, – огрызнулся Виктор. – Есть у меня одна теория, но она тебе не понравится. Знаешь, как свинью правильно забивать? Неожиданно, чтобы она испугаться не успела. Если испугалась – адреналин выделяется и вкус мяса портится. Так вот мне кажется, тут похожий принцип. Только Мозгоправу наоборот – надо запугать человека, чтобы мясо приобрело желаемый вкус.
– Понятно все… Виктор, полегче, – Захар схватил Антона за куртку и рывком отодвинул парня от проводника. – Зачем молодежь пугаешь?
– Я не пугаю, – Виктор отстранился, – предупреждаю. Ненавижу этот туннель, такое иногда показывает. Я вот что советую – подумайте, чего вы желаете сильнее всего, чего боитесь, в чем никогда не признаетесь. Смиритесь с этим, тогда легче будет, и Мозгоправу не за что будет зацепиться.
Долгое время все сидели молча, погруженные в собственные мысли. Захар периодически совал руку за пазуху, будто бы желая что-то достать. Антон боялся встретиться взглядом с проводником. Артем то и дело раскладывал и вновь складывал приклад автомата.
– Я боюсь вас подвести, – вдруг сказал Артем. – Боюсь, что что-то сделаю не так. Я же по-настоящему еще пороху не нюхал.
– Пороху не нюхал? – Виктор заулыбался. – А вот это вообще не проблема, парень. Сейчас понюхаешь!
Проводник довольно быстро и сноровисто отсоединил от автомата магазин, выщелкнул из магазина несколько патронов, разобрал их с помощью маленького перочинного ножа и высыпал порох на крышку от армейского котелка. Затем достал самокрутку, раскрутил, вытряхнул табак, смешивая его с порохом, свернул бумагу в трубочку.
– Давайте, молодежь, традиция, – подбодрил Виктор, втягивая смесь в ноздрю через бумажную трубочку.
– Традиция, – подтвердил Захар.
Семецкий сплюнул кровь на бетонный пол. А ведь говорила Лида, что надо бежать, что полковник совсем свихнулся. Юрий и сам понимал, что рано или поздно этим все и закончится, но по-прежнему не знал, что делать без Виктора. Как устроиться в этом новом безумном мире? Как защитить беременную жену, которая вот-вот родит? Вот и продолжал таскаться за полковником, но закрывать глаза на его безумства было все сложнее.
Поначалу все шло гладко. Благодаря компании полковника, его подготовке и сработанной команде боевых товарищей эвакуация в метро прошла как-то незаметно для Юрия. Он просто выполнял указания Виктора: «Иди туда, садись сюда…», попутно успокаивая Лиду.
Затем начался ад. Полковник и его отряд, оказавшись в метро, показали себя настоящими головорезами. Когда стало ясно, что все не будет как прежде, что жизнь на поверхности закончена и уцелевшим придется остаться в метро, Виктор с отрядом начал завоевывать себе положение в новом обществе. Довольно быстро от перестрелок с мародерами и бандитами он перешел к убийству слабых и безоружных, если они мешали ему или его целям. Юрия и Лиду полковник держал при себе – наверное, в качестве игрушек. Очень уж его забавлял мозгоправ, абсолютно потерявшийся в новом мире. Но игрушки рано или поздно надоедают.
Юрий продолжал корчиться от боли, хотя как таковой ее уже не было. Необходимо использовать каждую секунду, чтобы проанализировать ситуацию. Виктор пьян, он на взводе. Полковник давно уже открыто предлагал Лиде секс и не брал ее силой только из-за мужского самолюбия, желая, чтобы она сама пришла к нему. Но сейчас он непременно убьет Юрия и после этого переключится на Лиду, стоящую поодаль и пытающуюся справиться с паникой. Никто не поможет.
Дружки Виктора тоже пьяны, да и по жизни они такие же отморозки. Но сейчас Виктор здесь, в туннеле, один. Остальные находятся внутри бункера, который нашли, исследуя служебный туннель рядом с жилой станцией, и сделали его своим убежищем, куда стали складывать принесенный с поверхности и добытый в налетах на станции хабар. Хабара было много. Виктор говорил, что: «…чтобы в будущем занять свою нишу обитания, сейчас надо не щелкать клювом, а грести под себя все, что гребется». Вот его отряд и занимался тем, что греб, греб, греб.
– Ты не переживай, мозгоправ, – полковник рыгнул и ударил Юрия ногой в живот. Металлическая вставка на мыске тяжелого ботинка вновь пересчитала Семецкому ребра, добавив к сломанным еще одно. – Я о твоей ненаглядной Лидочке позабочусь. Со мной она точно не пропадет. Если послушная будет. Впрочем, любую кобылку можно объездить, с гонористыми бабами даже интереснее – из них со временем самые покладистые получаются.
Семецкий зарычал, брызжа кровавой слюной на ботинки полковника, и попытался встать, но новый удар опрокинул его на спину.
Проснулся Захар от того, что его тряс за плечо проводник. Сталкеры ждали утра – по словам Виктора, в том месте, где им предстояло вылезти на поверхность, дневные твари не представляли опасности, в отличие от ночных. Дежурили и отдыхали по очереди. Захар потянулся, размял мышцы, взглянул на часы. Виктор разбудил его раньше условленного срока.
– Что…?
– Мозгоправ, – коротко перебил Захара проводник. – Я спал, пацаны дежурили. Артем…
– Он сказал, что не подведет нас, – Антон глупо хихикнул, – и ушел в туннель. Он сейчас ему покажет.
– Как ушел? Какого хрена? – Захар вскочил на ноги и вдруг ощутил слабость. Ноги были будто ватные, голова раскалывалась и слегка кружилась. Неужели и правда эта тварь за них взялась?
– Надо идти, Артема выручать. Мозгоправ обычно на таком расстоянии не контролирует. Слабоват твой парень оказался. Или Мозгоправ сегодня голоден, от того и силен. – Виктор сопровождал свои слова проверкой снаряжения: туже затянул лямки рюкзака, выщелкнул и проверил количество патронов в магазине, вставил обратно и дослал патрон.
Захар, чертыхаясь, собрался сам, затем осмотрел Антона.
– Где автомат?
– Я его другу отдал, – снова хихикнул Антон. – Ты бы видел, Захар! Он с двумя автоматами убежал, как Рэмбо! Я видел! Ооочень круто! Блин, ты не видел.
Из туннеля донеслись приглушенные большим расстоянием звуки выстрелов.
– Придурок, чтоб его! Пошли, чего ждем? – Захар переминался с ноги на ногу, ожидая команды проводника.
– Этот здесь останется, – Виктор внимательно смотрел на Антона. – Все, Мозгоправ уже у него в голове уютненько расположился.
Антон хихикал, расстегивая на груди рубашку, будто ему трудно было дышать.
– Нет, справится, – Захар принялся хлестать парня по щекам, – Антошка, давай, чего раскис?