Создание революционных подразделений, особенно ударных батальонов и «батальонов смерти», получило широкую поддержку в тылу, поскольку многие считали, что подобные формирования способны сообщить необходимый импульс, чтобы восстановить боевой дух армии. Но в военных кругах эти подразделения оценивали более скептически. Некоторые представители российского военного руководства полагали, что создание добровольческих подразделений в тылу нецелесообразно. Главнокомандующий М. В. Алексеев и другие высказывали беспокойство, что перевод в эти части военнослужащих из других подразделений ослабит последние и снизит их эффективность. Алексеев также не хотел перенаправлять на создание новых частей ресурсы, жизненно необходимые существующим подразделениям. Еще большее неприятие вызывало у него привлечение гражданских лиц, поскольку он считал их ненадежными в военном и политическом отношении и неготовыми к фронтовой службе [Там же: 65]. Даже использование ударных частей, сформированных из солдат-фронтовиков, встречало противодействие.
Среди солдат на фронте эти подразделения также вызвали достаточно негативную реакцию. Писатель В. Б. Шкловский, служивший во время войны в броневом дивизионе, вспоминал о всеобщем неприятии, которое они встречали в войсках. Указывая на стойкий социальный антагонизм, существовавший в армии, он заявлял, что ударные части
дробили армию и вызвали в чутко-недоверчивом солдате опасения, что создаются в прежде единой армии какие-то особенные части с полицейскими обязанностями. Лояльнейшие комитетчики были против ударников. Ударники раздражали, про них рассказывали, что они получают какое-то большое жалование и живут на привилегированном положении [Шкловский 1923: 43].
Шкловский считал, что подобные подразделения приносили только вред, «потому что для создания их обычно отрывались из полка люди с подъемом и энтузиазмом, люди сравнительно высокой интеллигентности», которые, по его мнению, были больше нужны там, где служили раньше [Там же].
Несмотря на свои опасения, Алексеев позволил Брусилову опробовать эти подразделения на фронте [Разложение армии в 1917 году 1925: 68–69]. Военный министр Керенский дал добро на их использование в предстоящем наступлении, и когда Брусилов был назначен верховным главнокомандующим, он приказал создавать подобные части по всей армии [Wildman 1980: 79]. Революционные добровольческие и ударные подразделения должны были представлять собой отдельные батальоны, где от солдат требовалось строго соблюдать дисциплину, хорошо владеть «штурмовой тактикой, беспрекословно подчиняться начальству и сражаться насмерть» [Разложение армии в 1917 году 1925:68–69]. Также им запрещалось употреблять алкоголь на службе [Там же]. Эти подразделения создавались «для поднятия революционного наступательного духа армии», а использовать их предполагалось на главнейших участках фронта, где они «своим боевым порывом могли бы увлечь за собой колеблющихся» [Там же: 79]. Они носили особые отличительные знаки: черно-красные шевроны на рукавах и кокарды с черепом и скрещенными костями, что символизировало преданность революции и готовность умереть за Родину. Весь личный состав революционных батальонов приносил клятву безропотно повиноваться офицерам, соблюдать строжайшую дисциплину и насмерть сражаться за свободу России. Этих добровольцев следовало отправить на фронт по возможности быстрее для максимальной эффективности во время наступления.
Некоторым из новых революционных частей было присвоено название «батальоны смерти», указывающее, что они несут гибель врагу и сами готовы сражаться, не щадя жизни. Добровольцы давали присягу «не сдаваться в плен врагу живым», «не иметь никаких братаний с врагом» и «никогда не падать духом – верить, что моя смерть за Родину и за свободу России есть счастие и оправдание моей присяги» [Там же: 69]. Существовавшие к тому моменту подразделения также получали наименование «частей смерти», если они также давали клятву сражаться до последней капли крови и первыми вступать в битву. В целом за лето и осень 1917 года было создано примерно сто таких подразделений [Stockdale 2004: 92].
Гражданское население, особенно либерально-демократические представители образованной верхушки, также стремились содействовать возрождению армии и пополнению ее преданными революционными участниками. Появился ряд полувоенных добровольческих организаций, созданных с целью повышения боевого духа армии. Подобные организации должны были обеспечивать кадры для войск, а также вести пропагандистскую работу и поднимать боевой дух солдат на фронте. Для ведения пропаганды в формирующейся добровольческой армии был основан Военный союз личного примера. Его руководители, старые революционеры Л. Г Дейч и В. И. Засулич, ездили по всей стране в сопровождении провоенных агитаторов, вели пропаганду и произносили пламенные патриотические речи, чтобы усилить поддержку войны как среди гражданского населения, так и в армии. Видный британский исследователь России Бернард Пэре в то время находился в России при британской дипломатической миссии и был одним из основателей этого союза. Основную часть его членов составляли, по словам Пэрса, «молодые добровольцы, которым приходилось выполнять самые опасные задания на фронте и нейтральной полосе» [Pares 1931:449][23]. Эта организация призывала граждан России служить Отечеству:
Спасайте Родину – она гибнет! Спасайте армию – она распадается! Тают ряды бойцов! Нет дисциплины! Угас боевой дух!
Солдаты! Что ответите вы детям вашим, когда они спросят вас: «Отец, где ты был, когда немцы порабощали Россию?» Всех, кто не хочет быть рабом, кто не боится умереть за свободную Родину, призываем мы возложить на себя суровый подвиг дисциплины, пойти на врага и победить [Петербургский листок 1917 9 июня: 5].
Всероссийский центральный комитет по организации добровольческой революционной армии также обращался ко всем, «кому дороги судьбы Родины» [Разложение армии в 1917 году 1925:69].
В рамках всеобщих усилий по созданию революционной армии добровольческие формирования различного состава появлялись по всей стране. Среди них были подразделения, созданные из бежавших пленных, инвалидов войны, представителей национальных меньшинств, георгиевских кавалеров [Pares 1931: 449]. Идея заключалась в том, чтобы заручиться поддержкой всех граждан, как физически годных к военной службе, так и не вполне подходивших для этого. Предполагалось, что женщины также внесут свой вклад. Поэтому подобные организации стремились привлекать женщин к военным делам. Одной из таких организаций была Военная лига. При ней был основан Женский добровольческий комитет, чьей епархией были женские подразделения. Его участницы должны были выполнять вспомогательные военные обязанности – например, в качестве телефонисток, телеграфисток, шоферов, электротехников, писарей, топографов и медицинского персонала[24]. Те, кто стоял за этими организациями, считали, что женщинам должна принадлежать особая роль в возрождении армии и что они способны оказать особенно ощутимое влияние на моральный настрой мужчин.
Женщины создавали и собственные полувоенные организации, например, Женский военно-народный союз добровольцев, и также призывали представительниц своего пола направить энергию на военные усилия. Недавно основанный Женский военно-народный союз добровольцев побуждал женщин отправляться на фронт и помогать в столь важном деле, как повышение национального самосознания среди солдатских масс. Организация обратилась к российским женщинам со следующим воззванием, опубликованным в ряде важных петроградских периодических изданий:
Гражданки! Всем, кому дорога свобода и счастье России, спешите в наши ряды. Спешите, пока не поздно, остановить разложение дорогой нам Родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительско-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед Россией[25].
Участие женщин в военных делах значительно возросло в этот период, когда в обществе снова возник живой интерес к войне. Февральская революция дала мощный толчок женским организациям. Они обращались к женщинам по всей стране с призывами направить свою энергию в помощь армии. Прогрессивные женские организации, такие как Российская лига равноправия женщин и Всероссийский женский союз (бывшее «Русское женское взаимно-благотворительное общество» А. Н. Шабановой) принимали участие в различной околовоенной деятельности. По инициативе нескольких известных женщин правительство учредило при главном управлении генерального штаба «особую комиссию по исследованию возможности и условий осуществления женской трудовой повинности по Военному ведомству» [Русские ведомости 1917 16 июня: 4]. В Военное министерство было внесено предложение восполнить сильную нехватку медицинского персонала посредством мобилизации женщин-врачей в возрасте до сорока пяти лет [Русский инвалид 1917 6 мая: 3]. По всей стране на книжных прилавках появились издания, посвященные женщинам-героиням прошлого, в том числе Надежде Дуровой. Эти книги и брошюры должны были вдохновить женщин на проявление патриотизма [Познахирев 1991: 12]. В такой атмосфере в обществе начал всерьез обсуждаться вопрос о призыве женщин на военную службу.
Мысль о создании женских военных формирований возникала в женских кругах с самого начала войны. Некоторые из тех, кто выступал за привлечение женщин к военной службе, предлагали создать в русской армии особые женские подразделения. Осенью 1914 года С. П. Юрьева предприняла попытку организовать в Петрограде воинскую часть из женщин, которая должна была присоединиться к действующей армии. Юрьева каждый день получала письма от женщин, желавших вступить в ее подразделение [Женщины-герои 1915: 9]. В октябре 1914 года довольно консервативный женский журнал «Женская жизнь» сообщал о предполагаемом создании женского гвардейского подразделения [Костылев 1914: 24]. В марте 1917 года эта идея получила ограниченное воплощение: массовую демонстрацию за предоставление женщинам избирательного права, организованную в Петрограде Лигой равноправия женщин, охраняла женская конная милиция [Stites 1978: 292]. Весной 1917 года идея об использовании женщин на фронте была сочувственно встречена значительной частью русского общества. Это предложение распростр