После приблизительно месячной военной подготовки женский батальон получил от Военного министерства уведомление, что в конце июня его отправят на фронт. На Южном фронте уже велось летнее наступление, начавшееся 18 июня, однако его первая фаза пошла не по плану [Abraham 1987: 218]. Женщины-солдаты должны были отправиться на русский Западный фронт, на участок, где имели место проблемы с боевым духом. Женщины с нетерпением ждали возможности проявить себя на поле боя.
Глава 4Женское военное движение
Вставайте, женщины, смелей!
Берите штык из рук мужей
И покажите им скорей,
Как надо жизнь класть за детей.
Солдатом честь страны забыта,
Они бегут под кров родной.
Их место в избах у корыта,
За нашей женскою спиной.
Они трусы, они боятся
Нас защищать своим штыком,
Они с врагом уже мирятся,
Чтоб стать его же батраком.
Вставайте же за свою свободу,
Пока не поздно воевать.
Вы дайте счастие народу,
Мужья ж пускай идут стирать!
[Биржевые ведомости 1917 18 мая: 5].
Пока в Петрограде формировался и проходил подготовку батальон Бочкаревой, по всей стране женщины принимали участие в создании других различных женских воинских подразделений. Некоторые из этих подразделений появились с официального одобрения российского военного руководства, а другие создавались частными усилиями. Деятельность, направленная на привлечение женщин к военной службе, набирала все больший размах летом 1917 года, в нее были вовлечены тысячи женщин в разных городах по всей России. С мая по октябрь 1917 года российским военным руководством было создано пятнадцать женских воинских формирований[36]. По крайней мере десять вспомогательных частей были организованы по инициативе женщин на местах[37].
Это не были случайные или единичные действия разрозненных групп. Скорее, все это представляло собой общую масштабную деятельность, которую осуществляли женщины, ставившие перед собой четкие цели. При каждом подразделении имелся собственный организационный комитет, наделенный исполнительной властью. Многие из участниц этой деятельности также руководствовались сильными социальными и политическими мотивами, полагая, что наградой женщинам за службу Родине станут права и равенство. Кроме того, это движение представляло собой социально значимый феномен и вполне признавалось современниками, которые называли его «женским военным движением» и понимали существенные и исторические последствия его деятельности. Словом, военную деятельность женщин в 1917 году по праву можно считать особым общественным движением.
Инициативы на местах
С мая 1917 года во многих городах начали появляться организации, занимавшиеся привлечением женщин к участию в войне. Официальное одобрение со стороны Военного министерства, сделавшее возможным появление 1-го Русского женского «батальона смерти», многие восприняли как карт-бланш на создание подобных подразделений. Местные женские объединения начали собирать и тренировать добровольцев по собственной инициативе, без официального разрешения, и в течение весны и лета 1917 года военизированные женские подразделения появлялись по всей России. Присутствие сотен отдельных женщин в рядах действующей армии с самого начала войны, несомненно, поспособствовало созданию женских воинских частей. В их продвижении и организации сыграли существенную роль некоторые женщины-ветераны – например Бочкарева.
Когда запись в батальон Бочкаревой завершилась, Петроградский женский военный союз, во главе которого стояла сестра милосердия Елизавета Моллесон, предпринял попытку создать в столице еще один женский батальон. В это подразделение вступили многие женщины, забракованные Бочкаревой или не желавшие принимать ее строгую, старорежимную дисциплину. Военная лига, одна из организаций, созданных после Февральской революции в рамках добровольческого движения, поддержала эти усилия, сформировав под своей эгидой Женский добровольческий комитет, который осуществлял регистрацию женщин, желавших служить в боевых и вспомогательных частях [Женский добровольческий комитет 1917: 3].
В Москве был основан Всероссийский военный женский союз помощи Родине под руководством М. А. Рычковой. В уставе организации говорилось, что «Всероссийский Военный Женский Союз, объединяя женщин России, ставящих интересы государства в целом выше интересов отдельных, национальных, классовых и партийных различий, имеет своей целью оказывать активную помощь Родине в борьбе с германским милитаризмом за свободу, честь и самое существование ее» [Устав Всероссийского военного женского союза помощи Родине РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557:194–195]. Для этого Московский женский военный союз решил создать женские «батальоны смерти», женское ополчение и медицинские подразделения, состоящие из женщин-врачей и сестер милосердия.
По всей России раздавались публичные призывы, побуждавшие женщин участвовать в военных действиях, чтобы защитить с таким трудом завоеванные свободу и демократию «новой» России от внешнего агрессора. Екатеринодарский журнал «Листок войны» опубликовал призыв к созданию военных формирований из женщин-добровольцев, чтобы «вселить “дух бодрости и отваги в сердца малодушных воинов”» [Сенин 1987: 177].
Многие женщины обращались к военному министру с просьбами допустить их к участию в военных действиях. Весной и летом министерство захлестнули ходатайства о разрешении на организацию военных частей из женщин-добровольцев – как от отдельных лиц, например, Бочкаревой и Валентины Петровой, так и от женских объединений по всей стране. Всероссийский женский военный союз помощи Родине обратился к Керенскому с телеграммой, в котором говорилось:
Настоящее положение фронта вызывает тревогу в душе каждого русского человека. Невозможно быть бездеятельным в наше тяжелое время. Любовь к Родине и желание внести свежие, интеллигентные силы в ряды нашего утомленного долгой войной войска призывает нас стать в ряды защитников России [РГВИА. Ф.2000. Оп. 2. Д. 1557: 3].
Всероссийский женский союз помощи Родине также обратился к Керенскому, выражая патриотическое рвение помочь Родине в кризисное время. Телеграмма от Петроградского женского военно-народного союза добровольцев была схожей по настроению и интонации, но в ней также звучала идея всеобщей женской солидарности. «Мы не глухи, – писали женщины, – и стоны замученных наших сестер Бельгии, Сербии, Польши доходят до нас, и мы знаем, что, если дрогнут наши бойцы, то же будет и с нами». Отправительницы телеграммы добавили в свой призыв и политический подтекст, напомнив Керенскому:
Вы, гражданин-министр, обещали нам гражданское равенство, но сейчас, когда терзают нашу Родину, дайте нам равенство смерти за нее, потому что, когда душат мать, то не спрашивают, кто: сын или дочь бросается на мучителя. Призовите нас, мы просим, мы требуем этого от вас [Женщины-воины Новое время 1917 № 14791 1 (14) июня: 2].
Деятельность женского военного движения в Петрограде вдохновила женщин по всей стране. Дошло до того, что несколько русских женщин, проживавших в Англии, попросили разрешения принять их в женские воинские части [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557. Л. 62]. Еще до того, как Бочкарева организовала свой батальон, женский кружок в Минске предпринял попытку создать «женский легион для несения тыловой караульной службы» [Женщины-солдаты 1917: 13]. В начале июня московская активистка Р. П. Случ при поддержке Всероссийского военного союза помощи Родине инициировала создание женского «батальона смерти». В Петроград к военному министру была направлена делегация с просьбой предоставить необходимые помещения, экипировку и обучение [Женский «батальон смерти» 1917:4; Женские военные организации 1917: 6]. Тем временем в Киеве был организован женский военный отряд численностью более трехсот человек. Это подразделение направило своих представителей в столицу, чтобы получить официальное одобрение от Керенского и добиться включения в действующую армию. Организация также обратилась в Ставку с просьбой ускорить обучение отряда и как можно быстрее отправить его на фронт [Разложение армии в 1917 году 1925: 72]. В середине июля еще 120 женщин в Киеве, объединились в женский курень (так назывались воинские подразделения у запорожских казаков) смерти, и попросили содействия в его организации и обучении у Полтавского генерального войскового комитета [Женский «курень смерти» 1917: 5].
В начале июня в Екатеринодаре попытку создать женское воинское подразделение предприняла кубанская казачка Матрена Залесская [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557: 22]. Залесская напечатала обращение ко всем «женщинам-гражданкам», свободным от семейных обязанностей. Она писала:
Ввиду переживаемых Родиной тяжелых испытаний в этой ужасной войне, я как дочь, глубоко любящая свою Родину, призываю вас, всех женщин, свободных от семейных уз в г. Екатеринодаре, а также по всей Кубанской области, соединиться и образовать кадр женщин, могущих нести действительную строевую военную службу в действующей армии.
Поймите, гражданки, жены, сестры и матери, что дух наших мужей, братьев и сыновей в смятении, и наш долг поддержать, восстановить в их сердцах силу мужества и отвагу своим примером [Там же: 75].
Вслед за этими примерами более 200 женщин-добровольцев в Саратове объединились для создания Саратовского ударного женского батальона. Его Организационный комитет обратился к Керенскому с ходатайством о помощи от военных властей в формировании и подготовке этого подразделения [Там же: 46]. Правление Вятского женского союза отправило военному министру письмо, в котором благодарило его за разрешение создать женский «батальон смерти» в Петрограде и просило позволения организовать подобную воинскую часть в Вятке [Там же: 2]. Шестьдесят женщин, вступивших в это подразделение в Вятке, впоследствии отправились в Петроград и присоединились к 1-му Петроградскому женскому батальону [Петунина 2000:2] В Твери тридцать четыре женщины объединились для создания женского «батальона смерти» [ «Батальоны смерти» 1917: 4].