х солдат. Им не терпелось увидеть эту диковинку воочию, и они с удивлением и недоумением реагировали на вооруженных женщин в униформе. Любопытство мужчин-солдат было столь сильным, что они тесно обступили поезд. Пытаясь хотя бы мельком взглянуть на женщин-солдат, они выкрикивали насмешки и оскорбления. Бочкарева, первой выйдя из поезда, ответила солдатам крепкими ругательствами и заставила их пропустить женщин. Толпа расступилась, но когда женщины направились в свой лагерь, солдаты-мужчины последовали за ними по пятам. Толпа зевак неизменно окружала женщин все время их пребывания в Молодечно, постоянно досаждая им излишним вниманием и насмешками. Подразделение было размещено на ночлег в двух шатких деревянных казармах, в которых не было ничего, за исключением двух длинных рядов досок, служивших кроватями [Бочкарева 2001: 252–254; Dorr 1919: 65].
Первая ночь в Молодечно оказалась для женщин-солдат довольно неприятной. Спать им пришлось на голых досках, а поздно ночью их попыткам заснуть помешали солдаты-мужчины, которые выкрикивали оскорбления, стучали по стенам казарм, бросали камни в окна, просовывали руки сквозь битые стекла и хватали женщин. Крылова сообщает, что по казармам даже стреляли, и пули пробили крышу. Часовые батальона пытались оттеснить осаждавших, но им это не удалось. Бочкарева приказала батальону построиться и взять оружие на изготовку, надеясь, что солдаты испугаются и отступят. Почти час она спорила с солдатами-мужчинами, обмениваясь ругательствами. Наконец, когда Бочкарева пригрозила открыть огонь, солдаты разошлись [Бочкарева 2001: 255–256]. Это происшествие стало первым из многочисленных враждебных столкновений с солдатами-мужчинами на фронте.
Смотр 1-го женского «батальона смерти» на Марсовом поле (любезно предоставлено Государственным центральным музеем современной истории России, Москва)
В течение недели женский батальон проходил обучение в Молодечно, дожидаясь приказа следовать на передовую. В это время подразделение посетил генерал А. М. Валуев, командующий 10-й армией. Дисциплинированные и хорошо обученные женщины-добровольцы произвели на него сильное впечатление. Затем батальон отправили в штаб 1-го Сибирского армейского корпуса, в деревню Редьки. Генерал Ф. В. Костяев, начальник штаба корпуса, проинспектировал женский батальон и также остался доволен его военной подготовкой. «Превосходно! – объявил генерал, поздравляя Бочкареву и пожимая ей руку. – Я бы не поверил, что мужчины способны овладеть так мастерски всеми приемами за какие-то шесть недель, не говоря уже о женщинах» [Dorr 1919: 70; Бочкарева 2001: 262].
Несмотря на столь восторженные отзывы о подготовке женщин-солдат, Керенский по-прежнему оставался недоволен отсутствием в подразделении солдатского комитета. По воспоминаниям Бочкаревой, во время встречи с ней в штабе корпуса в начале июля Керенский снова отчитал ее за неуступчивость в этом вопросе. Он приказал ей немедленно сформировать комитет. Бочкарева в ответ сорвала с себя погоны и пригрозила покинуть армию. Керенский, в свою очередь, пообещал отправить ее под трибунал, но так и не исполнил свою угрозу. Бочкарева вернулась в свое подразделение, не собираясь менять стиль командования [Бочкарева 2001: 262–263].
После недельного пребывания в лагере под Молодечно женский батальон был направлен в штаб дивизии в деревне Редки на юго-востоке Литвы. Он прибыл туда 3 июля и получил приказ присоединиться к 525-му Кюрюк-Даринскому полку, расположенному под городом Сморгонь, у шоссе Вильна – Двинск. Женскому батальону были выделены восемь пулеметов вместе с пулеметным взводом из шести мужчин унтер-офицеров, а также винтовочные патроны. Перед отправлением на передовую Бочкарева обратилась к женщинам-солдатам: «Не будьте трусами! Не становитесь предателями! Помните, что сами согласились показать пример воинской дисциплины лодырям в армии. Я знаю, что вы рождены для славы. Страна пристально следит за тем, как вы поведете за собой весь фронт» [Там же: 269–270]. Женщин приветствовал ударный батальон, выразивший благодарность за их прибытие. Но подавляющее большинство солдат-мужчин были не столь приветливы. Многие выражали открытую враждебность из-за присутствия свежих войск, готовых и желающих продолжать войну, которую сами они считали бессмысленной[43].
Корпус готовился к наступлению. 5 июля Керенский лично обратился к войскам 132-й дивизии, стремясь поднять их боевой дух и вдохновить на подвиги [РГВИА. Ф. 2445. Оп. 1. Д. 53: 2]. С вечера 6 июля корпус начал массированную артиллерийскую подготовку [РГВИА. Ф. 3058. Оп. 1. Д. 4: 1]. Однако надежность войск на этом участке не везде была одинаковой. Некоторые подразделения, в том числе 1-й, 2-й, 4-й и 7-й Сибирские полки, добросовестно исполняли свой долг и сохраняли высокий боевой дух, тогда как другие – например, 16-я Сибирская дивизия и 62-й и 63-й полки, не желали больше сражаться, и многие из их солдат отказывались выполнять приказы [РГВИА. Ф. 2277. Оп. 1. Д. 102: 31]. Всего за несколько дней до прибытия батальона Бочкаревой из-за массового дезертирства пришлось расформировать 703-й пехотный полк [Солоневич 1955: 107]. 525-й полк заменил на передовой это разложившееся подразделение. На этом участке фронта полным ходом шла антивоенная агитация. Именно здесь женщинам-солдатам предстояло доказать, сможет ли их присутствие остановить деморализацию и напомнить мужчинам-солдатам о долге перед Родиной.
7-8 июля 524-й полк, в состав которого вошел женский батальон, передвинулся к деревне Сеньки, готовясь к предстоящему наступлению. Женщины прибыли в деревню в полночь и расположились там до утра. 1-му корпусу было приказано атаковать и захватить позиции, занимаемые неприятелем в Новоспасском и Бегушинском лесах и близлежащих селах. 132-я дивизия получила предписание помочь 1-й Сибирской дивизии захватить западную часть Новоспасского леса и закрепиться на новых позициях [РГВИА. Ф. 3058. Оп. 1. Д. 11:1]. Русским войскам противостояло примерно восемнадцать немецких батальонов [Там же]. Наступление корпуса было назначено на 9 июля, и именно тогда 1-му женскому «батальону смерти» предстояло пройти боевое крещение.
9 июля женщины-солдаты расположились в окопах, ожидая приказа о начале наступления. Участок окопов, занятый женским батальоном, насчитывал более полутора километров в длину. Окопы противника находились на расстоянии 800 шагов, и в них было заметно движение [Солоневич 1955:98]. Наконец поступил приказ идти в атаку, однако никто не шевельнулся. Офицеры мужских подразделений умоляли рядовых пойти в бой, но напрасно. Солдаты 1-го, 62-го и 63-го сибирских полков отказывались сражаться [РГВИА. Ф. 2277. Оп. 1. Д. 102: 33]. Вместо этого они созвали солдатские комитеты и принялись обсуждать, насколько необходимо им участвовать в столь опасном маневре. Бесплодные прения продлились несколько часов; подходящее время для атаки было упущено. Женщины-солдаты, которым не терпелось показать себя в сражении, решили пойти в бой, независимо от того, поддержат их солдаты-мужчины или нет. Им представилась возможность, которую они ждали с момента зарождения женского батальона. К женщинам-солдатам присоединились несколько сот добровольцев-мужчин, и когда в окопы проникли первые лучи солнца, они поднялись в атаку. Они надеялись, что колеблющиеся солдаты вдохновятся их примером и последуют за ними в бой. Эти решительные воины не желали верить, что их соотечественники позволят им погибнуть на ничейной земле [Бочкарева 2001: 273–274].
Небольшой отряд женщин-добровольцев, офицеров и солдат-мужчин бросился навстречу неприятельскому огню. Им удалось продвинуться на некоторое расстояние по полю боя с небольшими потерями. Их успех вдохновил некоторых из колеблющихся солдат выйти из окопов. Наконец к наступлению присоединилось больше половины корпуса, и русские войска сумели захватить первую и вторую линию германских окопов. 525-й полк занял и удерживал западную и юго-западную части Новоспасского леса. Но успех оказался недолгим. Достигнув третьей линии неприятельских окопов, русские солдаты нашли запасы алкоголя, оставленные – вероятно, умышленно – отступающими немцами. Уставшие от войны солдаты не смогли противиться этому искушению. Женщины попытались удержать мужчин от выпивки и постарались разбить как можно больше бутылок, пока солдаты до них не добрались [РГВИА. Ф. 2277. Оп. 368. Д. 1: 1; Солоневич 1955:125–126]. Добровольцы умоляли своихмобили-зованных товарищей продолжить атаку, но эти просьбы действовали мало. К вечеру русское наступление было остановлено. Многие солдаты – сначала в одиночку а потом и целыми ротами – отступали без приказа, объясняя это тем, что они устали и заслужили отдых. Этот отход грозил перерасти во всеобщее отступление [Там же: 105].
Немцы перегруппировались и предприняли контратаку. Женщины и некоторые солдаты-мужчины из соседних подразделений пытались удержать позиции до утра. Им пообещали подкрепление из расположенного неподалеку 527-го полка, но оно так и не пришло. Бочкарева обратилась к 9-й дивизии 10-го корпуса, также находившейся на этом участке, с просьбой предоставить в помощь им 100 человек. На помощь им с левого фланга явились солдаты 528-го полка, но и они отступили, когда немцы усилили атаки. Бочкарева снова обратилась с помощью к 9-й дивизии, и 9-я дивизия наконец открыла над головами женского батальона пулеметный огонь по немцам, которые ответили огнем. Несмотря на отсутствие помощи, женский батальон сумел отбить шесть германских атак. Но с каждой атакой все больше солдат-мужчин покидало позиции. Наконец женщины израсходовали все патроны и были вынуждены отступить под жестоким германским ружейным и орудийным обстрелом. Батальон рассредоточился в лесу [РГВИА. Ф. 2445. Оп. 1. Д. 53: 3–6].
Русские войска потеряли занятую ими территорию и понесли тяжелые потери, но женщинам удалось взять несколько пленных, в том числе двух офицеров, и два неприятельских пулемета [РГВИА. Ф. 3058. Оп. 1. Д. 11:1]. Пленные немцы были потрясены, что их взяли женщины. Удрученные пленники кричали: «Черт! Скандал! Взят в плен бабами! Невероятно! Черт!» Один офицер от стыда пришел в такое отчаяние, что женщинам пришлось связать ему руки, чтобы он не попытался покончить с собой [Солоневич 1955: 129; Dorr 1919: 74].