Прощение
Когда я родила второго ребенка, первую дочь, в роддоме появился отец. Осеннее солнце светило ярко. Он приехал прямо с дачи, в спортивном костюме и с огромной собакой на поводке. Я вышла к нему на улицу. Он нервничал.
– Что-то я разволновался, не переживал так, даже когда ты родилась.
– Почему? – улыбнулась я. – Все же хорошо, роды прошли быстро, малыш чувствует себя прекрасно.
– Не знаю, вспомнилось все…
Мне не нужны были слова.
По его глазам я поняла боль человека, который сожалеет о прошлом. Спустя 26 лет папа пришел к отправной точке. Впервые я получила то, о чем мечтала всю жизнь.
Тогда, когда это для меня уже ничего не значило.
Комментарий психолога
Принятие всегда приходит чуть позже: когда ты уже точно перестал требовать от мира быть не таким, какой он есть на самом деле. Осознание прошлых ошибок порой приходит намного позже возможности все исправить, и тогда сожаление становится не возможностью наладить отношения, а тяжким грузом. Сложно сказать, что именно служило причиной осознания потери возможных отношений и участия в жизни дочери: рождение второго внука или возраст отца, но, вероятнее всего, все эти факторы сошлись воедино. Для одного это стало болезненной точкой, а для другой – точкой роста…
Две победы
Наш танцевальный коллектив частенько ездил на гастроли. Хотя и звучит пафосно, на самом деле мы посещали в основном близлежащие деревни и выступали в старых домах культуры. Иногда на концерты приходило всего восемь человек. В то время мне нестерпимо хотелось признания. Только как меня могли признать, если зрителей так мало? Поэтому танцевала я «вполноги», правда, всегда улыбалась – так нас учили. Вечерами в поезде мы долго болтали с подружками, поедая запасы еды, упакованные родителями.
И все равно я помню те поездки, словно они были вчера. Вот, например, одна из них. Самая типичная. Утро, чуть больше десяти часов. Поезд направляется в Ужур со скоростью 80 км/ч, впереди нас ожидает активное воскресенье – концерт. А пока мы с удовольствием наблюдаем, как меняется пейзаж за окном. Все вокруг напоминало сказочный мир, где все покрыто белым покрывалом, словно из сахарной пудры. Над мертвым лесом возвышаются хвойные деревья, гнущиеся под весом снега. Белесые стволы с тонкими ветками кажутся окаменевшими. Время от времени эта мощь расступается, открывая волнистую равнину, похожую на белую реку, рисующую изящные зигзаги. В купе всегда свежо, поэтому я тепло одета. Во время долгожданных остановок наш музыкальный работник выходит на платформу покурить в той же легкой одежде, в которой сидит в поезде. От этого диссонанса я еще сильнее кутаюсь в одеяла.
Несколько часов спустя мы выходим с вещами, сумками, костюмами в чехлах и пакетами с танцевальными туфлями. Что-то падает из рук прямо на заснеженный перрон, пальцы быстро замерзают. Мы стараемся держаться кучнее, чтобы не потеряться. Мы ищем путь из безжизненных туннелей на бесконечную платформу при неизвестном количестве градусов ниже нуля. Я забыла перчатки и ощущала, как холод проникает внутрь, пробирая до самых костей. Сумки и вешалки с костюмами оттягивают руки и заставляют их болеть.
Несмотря на теплые дружеские отношения, в коллективе сохранялся сопернический дух. Высшей наградой в танцах считалось соло. Если ты классно и технично танцевала, сольная партия в номере по праву принадлежала тебе. Каждая девочка старательно отбивала дроби, тянула носки, но не каждую выделяли. В какой-то момент я захотела, чтобы на меня все смотрели и обязательно оценили, и поняла: нужно проявить себя. К тому же солистов ведущий концерта всегда объявлял отдельно. Я представляла, как мама, папа, бабушка и дедушка услышат мое имя, увидят, как я танцую, обязательно будут гордиться. Желание стать первой и добиться соло было настолько сильным, что один раз на промежуточном, незначительном концерте я решилась выйти в сольную партию, зная, что поставили другую девочку. Потихоньку переоделась в такой же костюм, подкралась сзади и, когда пришло ее время выходить на сцену, оттолкнула солистку и выскочила вместо нее. Таня не успела ничего понять. Потом она, конечно, обиделась и не разговаривала со мной несколько дней, однако простила. Меня саму несколько озадачил такой порыв, но жажда первенства и признания оказалась сильнее. На отчетном концерте я солировала в пяти или шести номерах – это был триумф: мое имя звучало со сцены, не переставая. На него пришла только мама… Ни папы, ни бабушки не было.
Зато однажды появился мой одноклассник, проявлявший ко мне симпатию. Как же я старалась, высматривая знакомое лицо среди зрителей. Поклонник пришел лицезреть мои труды! Концерт я оттанцевала на одном дыхании. В конце меня ждал букет из красных роз. Такое небывалое чувство гордости! Наконец-то мои старания оценили и признали. Я решила продолжать стремиться стать лучшей, забыв о разочаровании, которое принесла нечестная победа. Забыв о том, что папа и бабушка пропустили мой триумф.
Комментарий психолога
Не получая позитивных оценок и принятия от родителей, ребенок, как и любой социально ориентированный человек (а этот момент также обусловлен эволюцией – именно ориентация на социум позволила нам стать теми, кто мы есть сейчас), ищет это в другом месте. Получая постоянные негативные оценки и фиксацию на том, что «у тебя не получилось», ребенок придает социальному одобрению грандиозную важность и значимость. Это не просто приятная оценка и признание – это доказательство, что я достойный, меня можно и есть за что любить, я значим. Внешняя позитивная оценка становится единственным движущим вектором и главной целью. Настолько главной, что действия, которые приближают эту цель, не всегда учитывают чувства и эмоции других. Это не так важно, как сама цель. Например, чувства той девочки, место которой заняла наша героиня.
У этого аспекта есть и другая сторона: негативная оценка превращается в полную катастрофу и ощущение, что я не справился. Это две стороны одной медали, два взаимосвязанных процесса. В таком механизме взаимодействия с внешним миром потраченные ресурсы становятся не такими важными, нежели получение социального одобрения и избегание негативной оценки. Все это в дальнейшем рождает сложности с пониманием: «А чего я хочу на самом деле?», «А если убрать социальное одобрение – что действительно меня привлекает?». Эти вопросы остаются без ответа уже у взрослого, который был лишен в детстве позитивных оценок со стороны родителей. Сцена сменяется обычной жизнью, а зрителями становятся важные для уже взрослого человека люди, но борьба за внимание и одобрение не заканчивается.
Для кого эти победы?
Школу я окончила с золотой медалью. Выпускной 11-го класса проходил в здании, где мы учились, но сами медали нам торжественно вручали в театре Музыкальной комедии, на большой сцене. Я отлично ее знала: мы не раз выступали здесь с танцевальными концертами. Выпускники были одеты кто во что горазд: вуали, накидки, тянувшиеся от плеч до земли, чулки в сетку, фиолетовые платья, кудри, локоны и вавилонские башни на головах, стрелки до висков, – все пестрило и горело на юных выпускниках, желавших выделиться из толпы.
Мама тщательно подошла к подготовке. Деньги на туфли отложили, платье сшили по заказу за два месяца, время в парикмахерской забронировали за месяц. Черные лаковые лодочки не подходили к кремовому атласному платью, хотя все равно смотрелись элегантно. Волосы красиво уложили локонами, которые подчеркивали классический вечерний макияж. Я чувствовала себя уверенной и красивой. Получать золотую медаль на сцене в кругу умных выпускников из других школ было почетно, я гордилась. Мама жаждала увидеть отца, хотя они к тому моменту давно не общались. Это было заметно по ее бегающим глазам, по вопросам знакомым. Я тоже ждала. Мне было важно показать, какая я молодец, сколького добилась, как меня поздравляют, как мне хлопает весь зал. Но отец не пришел. Он, директор, должен был присутствовать по долгу службы, даже не ради меня, и все равно не пришел. Мама расстроилась, а я настолько увлеклась праздником, что на какое-то время забылась.
Мы приехали в школу, начался большой ужин и дискотека. Родители праздновали с нами в одном зале, многие подходили, поздравляли. В тот момент – второй раз в жизни – я испытала чувство «недорадости» от вполне заслуженной победы. Ты вроде бы и рад, вроде все хорошо, здорово, но это неполноценное счастье не позволяет отдаться радости на сто процентов. Для кого эта медаль? Для кого все успехи? Для человека, который даже не пришел? Кому все равно? Мной восхищались люди, на которых мне плевать. Меня настигло странное понимание: то, к чему я так стремилась, для чего так упорно работала, не нужно.
Комментарий психолога
Тяжесть разочарования от бессмысленно потраченных усилий просто потому, что «меня не оценил значимый для меня человек (отец)», определяется героиней как «недорадость». С одной стороны, всеобщее ликование и абсолютно объективная гордость за успехи и достижения, а с другой стороны – отсутствие главного приза и недостижение самой значимой цели: похвалы отца. Это как пробежать долгий и изнуряющий марафон, но так и не увидеть долгожданный «ФИНИШ» и пьедестал с медалями, ведь главный приз так и остался недосягаем. Все эти переживания лишь подчеркивают важность вложений в то, что тебе действительно интересно, значимо и ценно. Не с точки зрения получения похвалы, благодарности или чувства гордости со стороны других людей – это лишь приятный бонус, получение которого мы не можем контролировать или даже предсказать. А с позиции: «Мне интересен сам процесс мне нравится этим заниматься». Смена вектора происходит с развитием личности, с пониманием, что есть вещи вне моего контроля и я не могу на них повлиять. Есть отличная метафора, которая раскрывает тему соотношения интересов и оценок других людей. Ваши занятия/вложения/работа должны быть словно «капучино». Первый слой – это пенка: она воздушная и невесомая, это оценки других людей,