о новые рифы, пока сами дома не падали.
За основной волной накатилось несколько поменьше, добавочных, сталкивавшихся друг с другом в громе сходящихся десятифутовых стен воды. Теперь весь Лос-Анджелес был покрыт водой. А земля продолжала сотрясаться. Теперь все там внизу покрыто водой, соленой водой, с радостным изумлением вспомнил он. Вампиры не тонут, а сгорают сейчас, испаряясь от соприкосновения с соленой океанской водой. Они погибают все, даже те, кто не оказался в ловушке трещин и падающих домов. Соленая вода сожжет, убьет заполнившее город ночное зло.
В следующую секунду они увидели джип. Они побежали к нему, но вдруг мир под их ногами тяжело вздохнул, и Палатазин, крутясь, полетел в воздух. Он услышал крик Томми, схватил его за руку, и в следующий миг они уже соскальзывали в трещину, открывшуюся в том месте, где была дорога. Палатазин попытался удержаться за что-нибудь, за камень или корень куста.
Вдруг кто-то навис над ними — Палатазин увидел, что это его мать, с темными решительными глазами, с почти непрозрачным лицом. Она протянула ему руку, он схватил ее ладонь, почувствовал что-то твердое и материальное и обнаружил в следующий миг, что сжимает похожий на ладонь изогнутый корень куста.
Томми держался за вторую его руку. Оба они покачивались над пропастью.
Рядом с Палатазином повисла веревка.
— Лови! — крикнул он Томми.
Когда мальчик перенес свой вес на веревку, послышался шум мотора, и Томми быстро утащило наверх. Несколько секунд спустя веревка была спущена уже Палатазину. Палатазин ухватился за нее и был поднят таким же способом. Оказавшись наверху, он обнаружил, что веревку Крысси привязал к переднему бамперу джипа, потом завел двигатель — слава Богу, что двигатель завелся — и дал задний ход, вытащив их по очереди.
— Видел такой фокус в кино про ковбоев, — сказал Крысси, когда они забрались в кабину джипа. — Благослови господи старого Хопа Лонга Кесседи! Да, с самого Вьетнама не ездил я в таких штуках! Сечешь?
Он заухал и включил задний ход, пятясь прочь от глубокой ямы-трещины. Теперь они ехали по оставленной бульдозером траншее, и Крысси вел джип задним ходом быстрее, чем Палатазин смог бы вести его нормально.
— Все в порядке? — спросил Палатазин Томми.
— Да, — сказал мальчик, но вид у него был бледный, и он сильно дрожал. Вдруг на глазах у него выступили слезы, он заплакал, хотя губы его были строго, твердо сжаты в линию. — Да, — тихо сказал он.
— Думал, вам уже хана, — сказал Крысси. — Вы так долго там были, братья. До черта долго! Потом выполз бульдозер, за ним грузовики с платформами на прицепах, и тогда Крысси выкопал себе очень глубокую яму!
Грунт задрожал. На дорогу валились камни, сыпался песок. Большие валуны успевали перекатиться через край обрыва и исчезнуть. Крысси, продолжавший вести джип задним ходом, ловко обходил их, насколько это было возможно. Палатазин подумал, что теперь понимает немного, каким образом Крысси вернулся живым из Вьетнама.
Крысси нашел подходящее для разворота место, резко повернул машину и помчался вниз по склону на головокружительной скорости.
— Пора уносить ноги, братья! Вот дерьмо! Бензина мало, а колонки, небось, все уже закрыты, ха-ха! Верно я говорю? Боже всесильный!
Он придавил педаль тормоза, прямо впереди дорога скрывалась под водой. Единственная тускло горящая фара освещала плавающий на поверхности мусор, обломки дерева, доски, шифер, красный красивый шезлонг, какие-то дымящиеся силуэты, напоминающие то, что остается от посыпанных солью улиток. Джип пересек затопленный участок и выбрался на сушу. Расплавленный вампир мягко ткнулся в борт машины, потом остался позади. Когда они пересекали воду, она дошла до радиатора и несколько секунд спустя джип выбрался на берег, продолжая спуск.
Они миновали, зеленый дорожный знак, сообщающий: «Малхолланд-драйв — 0,5 мили».
— Теперь куда? — спросил Крысси.
— Куда-нибудь повыше. Думаю, надо ехать на запад по Малхолланд, в горы, найти там безопасное место, переждать новые возможные толчки.
Грунт вдруг опять затрясся, и Крысси завопил:
— Дерьмо! Чувствуете? Сейчас вся эта гора развалится! Как Атлантида, все потонем!
— А что если мы снова встретим затопленный участок? Сможем проехать?
— Наверное. Это непростой джип, брат. Я на таких ездил во Вьетнаме. Но это к тому же усовершенствованный вариант. Это джип-амфибия. Пригоден для любых местностей — от болот до пустынь. Видать, военные знали, что тут у нас происходит, и двинулись на самых вездеходных машинах. Если не провалимся в дыру и не накроет нас большой волной, и ничего не случится при повторных толчках…
Он посмотрел на Палатазина и вдруг понял все значение того, что произошло.
— Вампиры! — сказал он. — Что теперь с ними будет?
— С ними все кончено! — сказал Палатазин.
— Кончено. Ага… Со всем городом кончено, брат. Капут! Там ведь осталось еще… много людей…
И Палатазин признал про себя, что это верно, и почувствовал тяжкий удар потери. Теперь Джо мертва, и Гейл Кларк тоже. Если только им не удалось каким-то образом бежать. А может, в город успели подойти части морской пехоты? Откуда-то ведь взялся этот джип? Но это лишь предположение. Скорее всего, никаких шансов на побег у них не было. Вампиры уничтожены, это так, но какой ужасной ценой. Теперь его старый дом на Ромейн-стрит оказался под 75 футами воды. Исчез весь Лос-Анджелес, образовался новый рисунок береговой линии. Повторные толчки пошлют воду еще дальше. Он прижал ладони к лицу. Сначала отец, потом мать, в каком-то смысле. Теперь вампиры отобрали у него и жену.
Он вдруг заплакал. Горячие слезы бежали вниз по щекам, капали на рубашку.
Крысси и Томми старались не смотреть на Палатазина. Когда они достигли Малхолланд-драйв, прямо на гребне горы Санта-Моника, Крысси повернул на северо-восток и нажал на педаль газа.
Часть восьмая. Пятница, 1 ноябряБАЗА
Второй раз Гейл проснулась с криком, когда было уже утро и сквозь жалюзи в комнату струился горячий солнечный свет.
Почти сразу же рядом с ее койкой оказался средних лет мужчина с коротко подстриженными серебристо-седыми волосами и карими глазами, тепло смотревшими из-под больших авиационных очков. На нем были отутюженные темно-голубые брюки с малиновыми и золотыми полосками с каждой стороны и светло-коричневая рубашка с распятиями, прикнопленными к каждому лацкану. Гейл со страхом смотрела на него, сознание ее пребывало еще в плену извивающихся видений кошмара, из которого она только что вырвалась.
— Все будет в порядке, мисс, — тихо сказал человек с распятиями. — Вам больше нечего бояться, вы в полнейшей безопасности.
— Кошмарный сон, — сказала она. — Мне опять… приснились… они…
Лицо мужчины, казалось, немного побледнело, взгляд стал острее, резче.
— Я капеллан Лотт, мисс… — он подчеркнул тоном паузу, ожидая, что она представится, и одновременно изучал лицо Гейл.
— Гейл Кларк. Я вас видела прошлым вечером, верно? На взлетной полосе.
Взгляд ее остановился на маленьких крестиках распятий на лацканах его рубашки. Присутствие этого человека придавало ей уверенности, убеждало, что она спасена от кошмаров прошлых ночей, от тех существ, что крались во тьме по пустынным темным улицам Лос-Анджелеса.
— Да, очевидно.
Он посмотрел вокруг. Большая часть коек была занята, или на них были разложены чемоданы, сумки, одежда. Это был один из самых больших бараков базы 21-й бригады морской пехоты США в Мохавской пустыне в 150 милях от затопленного Лос-Анджелеса. Бараки и большая часть здания базы были сейчас полны беженцев. Все держались очень сдержанно, почти никто не разговаривал, совершенно никто не смеялся. Те, кто провел ночь здесь или был доставлен по воздуху из спасательных центров морской пехоты в Палмдей и Аделанто — каждый нес в себе собственную порцию ужасов, и выслушивать исповедь другого испуганного до смерти человека они уже были не в состоянии. Того, что услышал капеллан Лотт из уст бормочущих во сне людей, было достаточно, чтобы волосы его посеребрились новой сединой, чтобы он согнулся под грузом неожиданного посвящения. Когда начали прибывать первые группы беженцев — через несколько часов после начала самых мощных толчков, погрузивших Лос-Анджелес под воду океана и оставивших Санта-Ану, Риверсайд, Редландс и Пасадену городками-призраками на краю океана — капеллан Лотт решил, что все эти истории о фантастических ужасах вампиризма — всего лишь массовая истерия. Но потом, когда грузовые и военные самолеты начали доставлять перепуганных людей сотнями, в этих испепеленных ужасом взглядах, на потрясенных лицах капеллан прочел истину, потрясшую его до глубины души. Кровавые рассказы не были, не могли быть выдумкой — эти люди в самом деле все это пережили. Остальные капелланы базы, и отец Альмарин тоже, слышали аналогичные рассказы. Потом уже появились морские пехотинцы — все они были на грани безумия. Они бросались к капеллану, они трогали его значки распятий, они просили прочесть молитву. Они кое-что видели там, в городе, и они рассказывали капеллану, что это было.
База была закрыта для журналистов и фотографов, устроивших форменную осаду, пытавшихся угрозами, просьбами, с помощью взятки или хитростью проникнуть за колючую проволоку ограды. Кто-то сказал, что видел мэра города, поднимавшегося на борт самолета прошлым вечером, чтобы вылететь в Вашингтон. Поговаривали, что вот-вот прибудет вице-президент.
Лотт присел на пустую койку слева от Гейл, где спала этой ночью Джо. Спала она беспокойно, каждые несколько минут просыпалась. Она успокаивала Гейл, когда под утро та начинала кричать. Но теперь Джо куда-то ушла, и Гейл понятия не имела, куда. В бараке витал всепроникающий запах страха. Она заметила, что почти все жалюзи были подняты, пропуская золотой утренний свет солнца пустыни. Этот свет еще никогда не казался ей настолько необходимым и важным.